Я закричал.
Две женщины в халатах подошли ко мне, что-то бормоча и пытаясь успокоить.
Потом пришла еще одна группа медсестер и начала светить мне в глаза фонариками, проверять кровяное давление и снова тыкать, и тыкать.
Я не хотел ни с кем общаться. Просто хотел вернуть темноту.
Поэтому я закрыл глаза.
— Милый, ты должен остаться с нами, — сказала одна женщина, похлопав меня по руке.
— Он проснулся? Он жив? — окликнул меня знакомый голос, но он звучал так далеко.
Я моргнул, мое зрение все еще было затуманено. В дверях стоял мой отец.
Его волосы были растрепаны, как будто он провел по ним руками миллион раз, а его одежда помята. Это был не тот обычный собранный человек, к которому я привык.
— Мы пытаемся стабилизировать его состояние, — сказала одна из женщин. — Пожалуйста, подождите снаружи, мы позовем Вас, когда он успокоится.
Папа пристально посмотрел мне в глаза. Было так много случаев, когда он злился на меня. Так много раз он делал мне выговор, когда я был ребенком и даже взрослым. Но это было другое. Это было разочарование.
И это был последний раз, когда я видел его до дня выборов.
Мне не хотелось снова возвращаться в это темное место. Никогда.
Я боялся того, что случится, если мои родители откажутся от этого плана.
Что я буду делать со своей жизнью.
Это мой единственный шанс доказать, что я не был полным дерьмом, и мне нужно сделать это правильно.
— Мама? Папа? Мы можем обсудить бизнес-план?
Они стояли у камина, каждый с кружкой кофе в руках. С ними не было никого, кто мог бы меня допросить, и я надеялся, что они не отмахнутся от меня.
Папа улыбнулся — это была его политическая улыбка. Та самая, для камер. Та, которую я ненавидел.
— Конечно, сынок, не хочешь зайти ко мне в кабинет?
— Да, звучит здорово. — Я кивнул, не отрывая рук от папок. На прошлой неделе я спал всего несколько часов, потому что готовил информацию. Я провел много исследований, связался со столькими людьми и набрал столько цифр, что у меня голова шла кругом. Я так долго жил на кофе и никотине, что после большого обеда мне хотелось только одного — спать.
И все же что-то толкало меня вперед. Это было похоже на кайф, который я никогда не испытывал раньше, и я не уверен, спущусь ли вообще, или когда это произойдет.
Ну, думаю, я бы спустился, если бы они отказались от идеи.
Тогда мне, вероятно, понадобится другой вид кайфа.
Я последовал за родителями по коридору в папин кабинет.
Я ожидал, что папа сядет в свое большое кресло за столом, но вместо этого они с мамой сели на два стула напротив стола в одинаковых позах, скрестив ноги и сложив руки на груди.
Я прочистил горло и, вместо того, чтобы сесть за стол, решил подвинуть стул и поставить его рядом с ними. Я хотел быть на равных.
— У меня для каждого из вас приготовлено по папке, в которых изложен бизнес-план благотворительных организаций Чапмена, — сказал я и вручил каждому из них по одной папке из манильской бумаги.
У меня была записная книжка. Я мог бы прочесть ее, но знал наизусть все, что собирался сказать. Я не думал, что настолько увлекусь, пока действительно не начал делать исследования.
Папа и мама раскрыли свои папки. Они едва взглянули на каждую страницу, которую я часами печатал, составлял диаграммы, графики и цитировал различные источники. Это было похоже на то, что я снова вернулся в программу MBA, но на этот раз действительно хотел сделать работу.
— Как вы можете видеть, на первой странице приведен девиз компании «Наше будущее» и первоначальный план совета директоров. Следующая страница посвящена некоммерческому уставу и уставу компании. Теперь, чтобы привести все это в движение, мне просто нужно организовать встречу с советом директоров, прежде чем двигаться вперед и подавать заявку на 501(c)3.
Папа закрыл папку и положил ее на стол.
— Думаю, я уже достаточно увидел.
Я моргнул.
— Гм, что?
Весь пар и выносливость, которые я накопил, были уничтожены. Мне даже не пришлось объясняться. Какого хрена?
Я сжимал и разжимал кулаки. Трезвость или алкоголь, но если он собирается мне отказать, то я ни за что не уйду в свою собственную тьму.
Папа улыбнулся:
— Я не ожидал, что ты сделаешь хотя бы половину этой работы, но тот факт, что ты ее выполнил, показывает мне, что ты действительно веришь в этот план, и думаю, что ты отлично справишься с ним.
Я не мог поверить в то, что он говорил. Я даже почистил ухо, прежде чем заговорить.
— Ты серьезно?
Папа кивнул:
— Очень серьезно, Трипп. Кроме того, — он встал, — Тригг уже получил свое наследство, Трэй вот-вот получит свое, и будет справедливо, если ты тоже получишь свое. Особенно по причине, которая кажется тебе такой страстной.
Он похлопал меня по спине.
— Я даю тебе свое благословение.
***
Я вышел из папиного кабинета как в тумане. Это был самый лучший кайф, который я когда-либо получал, ничего не принимая. Папа, кажется, действительно гордился мной в первый раз. Я не видел, чтобы он так улыбался, когда я с отличием окончил его альма-матер или получил степень магистра. Я всегда думал, что он ненавидел меня, но, возможно, я ошибался.
Возможно.
Я едва слышал Тригга, когда он выкрикивал мое имя, но не мог игнорировать парня, когда он практически врезался в меня.
— Трипп? Ты меня слышишь? Ты ведь не под кайфом, правда?
Я покачал головой и сделал шаг назад, потирая затылок.
— Нет, старик, извини, я только что общался с родителями.
— О. Да. Извини. Я забыл. Эй, Рони только что написала мне и сказала, что приедет с Беллой ненадолго. Ты не против поболтаться тут еще немного?
Я молча кивнул.
— Да, это круто.
— Отлично, потрясающе. — Он улыбнулся. — Вот дерьмо. Извини, я должен был спросить, как все прошло с родителями.
Я засунул руки в карманы. Внезапно мне показалось, что это не так уж важно, когда Тригг улыбался, как чертов псих, имея возможность увидеть ребенка, которого не видел больше месяца.
— О, да, они сказали, что я могу получить свое наследство и использовать его, чтобы начать бизнес.
Он хлопнул меня по плечу.
— Это потрясающе! Мы в деле!
Я улыбнулся натянутой улыбкой.
— Да. Но у нас еще много работы.
Он рассмеялся.
— Да ладно тебе. Я знаю, что ты в восторге, а я все испортил. Тебе лучше написать Сэм и сообщить ей хорошие новости. Уверен, она захочет отпраздновать.
Тригг подмигнул, похлопал меня по плечу и направился обратно в гостиную.
— Кто такая Сэм?
Я чуть не выпрыгнул из костюма, когда услышал за спиной мамин голос.
Я покачал головой, поворачиваясь к ней.
— Просто подруга, которая мне помогает.
Мама улыбнулась, скрестив руки на груди.
— Судя по тому, как Тригг улыбался, она больше, чем просто друг. Так вот почему у тебя был такой вид, будто ты испытываешь отвращение к дочери Дональда?
Я потер затылок, пытаясь собраться с мыслями, чтобы найти ответ.
— Ничего такого, мама. Она моя подруга, которая помогает мне во всем. Ты же меня знаешь, я все еще изучаю возможности.
Какого хрена я это сказал? Я точно не знал, кто мы с Сэм друг для друга, но что бы это ни было, я не хотел все испортить, рассказав об этом родителям. Они будут пытаться встретиться с ней, вежливо улыбаться и вести светскую беседу, но, как только мы уйдем, они начнут говорить о том, во что она одета, о цвете ее волос и обо всех ее татуировках. Я знал, что они не увидят Сэм, которую видел я.
Она была уязвимой, но сильной. Она всегда ставила других на первое место, даже когда не должна. Умная. У нее самый лучший смех, и это, даже не говоря о ее теле…
Я тряхнул головой, пытаясь выбросить грязные мысли из головы, особенно когда стоял перед мамой.
— Не волнуйся, мам, уверен, что как только у меня появится девушка, ты узнаешь об этом первой.
