Остальные трое, вынырнув рядом, дышали более спокойно: сказывалась регулярная тренировка. Фрис и Олаф подплыли к ним, и Фрис возмущено заявила:
- Вы офигели?! Нельзя столько раз подряд так надолго пихать человека под воду!
- Никто ее не пихал, - проворчал Керк, - она сама. И потом, она же melano. Гены…
- Какие, на фиг, гены! Она вся синяя!
- Что, правда? – испуганно спросила Ахети.
- Художественное преувеличение, - успокоил ее Рон.
- Ты нормальная, коричневая, но с немножко пепельным оттенком, - добавил Олаф.
- Ага, - жизнерадостно сообщила Пума, - Я, если переныряю, тоже становлюсь такая серая. По ходу, это нормально. Что-то с биохимией, да, Рон?
- Гемоглобин, - ответил тот, - Он меняет цвет.
- Если кратко, - добавил военфельдшер, - то так: оксигемоглобин переносит молекулу кислорода, он в растворе алый. А карбоксигемоглобин переносит молекулу диоксида углерода, он в растворе синеватый. Отсюда цвет артериальной и цвет венозной крови. Если кислорода не хватает, то албоид становится синеватым, а меланоид – сероватым. Например, Фрис посинела бы и, в порядке рефлексии, ей кажется, что Ахети посинела, хотя та, разумеется, посерела. Посинеть она не может из-за пигмента кожи.
Ахети шлепнула ладонями по воде и хихикнула.
- Керк, ты классно умеешь поднимать настроение!
- Это профессиональное. Военный медик должен уметь поднять настроение бойцам.
- Ага! Теперь я знаю главную задачу военмеда…. Пума, кто тебя учил фридайвингу?
- Мой мужчина, - ответила та, - Я с ним ныряю 4 раза в день. Поэтому научилась.
- Море совсем рядом с вашим fare?
- Когда отлив, до него 20 метров, а когда прилив, оно везде.
- E-o! А я из Аираи на острове Бабелдаоб. От моего pueblo до моря почти 500 метров.
- У! - сказала Пума, - Аираи красивый большой город, 5000 человек, да! 30 миль от нас. Мы там часто бываем в Little-china, в Bai-plasa dancing и в Grand-cinema. Весело!
- Hei! – воскликнула Ахети, - В следующий раз call-up me! Люблю хорошую кампанию!
- Легко, - ответил Рон, - У тебя там есть тачка?
- У меня трайк «Hopufa», 4-местный, но можно впихнуться вшестером. Уже проверяли. Керк, ты тоже приезжай. Правда, до Понапе 1500 миль, но это же не проблема, ага?
- Aita pe-a, - подтвердил он, - У меня, конечно, не «Subjet», как у этих пижонов, но за 5 часов до Палау долетаю. А теперь, может быть, вернемся к физподготовке.
- Нырять? – спросила она.
- Нет, это будет перебор. С дайвингом на сегодня все. Сейчас спокойный финальный заплыв вокруг мото-рафта. Радиус 200 метров. По дороге все время разговаривай. Это развивает рефлексы контроля дыхания… Раз-два… Поехали по часовой стрелке.
- А я поеду на своем мужчине, - сообщила Пума, уцепившись за плечо Рона, - мне уже лень плавать, а ему это хорошо для аппетита. Да!
- Олаф, может, ты меня тоже покатаешь? – спросила Фрис, - Для хорошего аппетита.
- Я так и знал, - вздохнул швед, - Ладно, буду работать ездовым дельфином и слушать лекцию Ахети про реакцию Юн Чун на реакцию Ромара на Туманность Андромеды.
- Юн Чун до сих пор реагирует, - проинформировал Рон, глянув в сторону мото-рафта.
Учебно-тренировочный рафт – 7-метровый вытянутый надувной бублик, до середины накрытый куполом также надувной рубки-камбуза, неподвижно стоял на воде в паре сотен метров от них. На округлом бортике сидели две фигурки. Та из них, которая была поменьше и посветлее, то и дело начинала интенсивно жестикулировать.
Ахети Уи, перевернувшись на спину, ритмично заработала руками, как медленными гребными колесами древнего пароходика, и объявила в порядке предисловия.
- Ну, типа, я историк техники, а не экоисторик, так что мне эти фишки с социально-экономическими формациями слегка пофиг, но Туманность Андромеды это про все.
- Вообще про все? – удивилась Фрис, комфортно буксируемая Олафом.
- Там все баги футурологии, - уточнила Ахети, - Но если это лекция, то рулим от пирса. «Туманность Андромеды» это футуро-роман советского геолога, биолога и историка Ивана Ефремова. Более ста лет назад он ходил по северу нашего океана в сайберской акватории. В конце W-War-II он написал новеллу про наш атолл Факаофо-Токелау, а «Туманность Андромеды» - на 10 лет позже, за 14 лет до первого лунного десанта.
- Роман про космос? – спросил Керк.
- Роман про будущее, - снова уточнила она, - Примерно в 40-м веке. За 2 тысячи лет от начала космической эры люди освоили «кротовые норы» в пространстве, добрались до звезд и, между делом, построили на Земле всеобщий коммунизм.
- Только на Земле? – перебила Фрис, - Можно было бы и еще где-то что-то построить.
- По ходу, там как-то непонятно, - ответила техноисторик, - Описана куча внеземных цивилизаций, все похожи на человеческую на разных исторических фазах, но чтобы земляне занимали ничейные планеты и что-то там строили… Короче это выпало.
- Странно, - заметил Керк, - Какой тогда табаш от всех этих звездолетов?
- Культурный обмен с соседями - пояснила она, - а так, чисто спортивный интерес. В практическом аспекте, футуро-люди больше занимаются тем, что хабитируют нашу планету до консистенции «фруктовое пюре с кремом под толстым слоем шоколада».
Пума отцепилась от плеча Рона и подплыла поближе:
- Как они там поместятся? Если все шоколадное, то много детей, так? А где жить?
- Детей мало, - ответила Ахети, - Они планируют, чтобы не было перенаселения.
- Пфф, - возмутилась африканка, - Глупо, да! Вокруг столько планет пропадает зря!
- Ага, - согласилась Ахети, - но я объясняю, как у Ефремова. У него есть роман «Час быка», продолжение «Туманности Андромеды», про планету Торманс около другой звезды. Планету колонизировали люди, улетевшие с Землю из несогласия с земным коммунизмом. Колонисты все засрали, устроили диктатуру, колбасят друг друга по-черному. Потом земляне всех спасают, но смысл в том, что нефиг колонизировать.
- А что из себя представляет этот земной коммунизмом? – спросил Олаф.
Теперь про коммунизм. Рулит «Совет Экономики». При нем несколько групп консультантов. Типа, ученые…
- А как формируется этот Совет? Как у вас, или как у нас? Конкурс или выборы?
- Там непонятно. По ходу, глобальные вопросы ставятся на интернет-референдум.
- А кто определяет, какие вопросы глобальные?
Ахети вздохнула, взяла тайм-аут, сделав ленивый переворот под водой, и ответила:
- Te i reira, te oere hamani. Там дело темное. Откуда берутся эти умники в Совете и по каким принципам они управляют... В романе считается, что они хорошо управляют.
- Хорошо для кого? – поинтересовался Керк, - И, кстати, кто воспитывает детей?
- Два пинка, оба нокаутирующие, - оценила Ахети, - В романе считается, что есть такие принципы этики, которые все решают наилучшим образом. Если их внушить каждому хабитанту с детства, то все будет классно. Отсюда - приоритет педагогики. Как только ребенка отнимают от груди, так сразу отдают в учебные лагеря, где он воспитывается и учится под контролем педагогов до 17 лет, потом он еще 3 года выполняет спецзадания педагогов, и освобождается только в 20 лет, если педагоги поставят ему зачет.
- А кто не получил зачет, того убивают, - добавила Пума.
- Откуда такой вывод? - поинтересовалась Ахети.
- Знаю, - ответила африканка, - Когда я была маленькая и жила на Замбези там рядом были лесные племена, совсем дикие. У них так. Кто сдал зачет, тому педагоги режут каменным ножом узор на лице и мажут золой. Это он взрослый, может строить дом и брать себе женщин, а до зачета он служит педагогу. А потом, кто не сдал зачет, тому режут горло и съедают. Если ты не хочешь сдавать зачет, то бьешься с педагогом на копьях. Если убьешь его, то сам будешь педагог, а если педагог убьет тебя, то тебе не повезло. Если кто-то старый, сильно раненный или больной, то ему режут горло, для экономии, чтобы не кормить. Лесные люди сильные, здоровые, но очень глупые, да!
- А откуда у них берутся педагоги? – спросила Фрис.
- Педагоги берутся оттуда, что они убили старых педагогов. Я же понятно сказала.
- Ну да, - согласилась шведка, - А почему ты называешь их педагогами?
- Это не я, это Ахети их так назвала. Они рулят, пока их не убьет тот, кто сильнее.
Развеселившийся Рон подплыл и слегка хлопнул Пуму по попе.
- Хей, черная кошка, а экономический совет у лесных людей есть?
- Типа того, - ответила она, снова уцепляясь за его плечо, - Есть такие старики, которые падают, дергают ногами и у них пена идет изо рта. Совсем ебнутые. Им не режут горло, потому что боятся: дух мбембе, который у них в голове, выскочит и будет плохо. А так, педагоги говорят другим лесным людям: У! Это мбембе дает нам совет через ебнутого старика! Он советует то-то и то-то. Делайте так! И лесные люди слушаются, да!
- Ничего такая демократия, - оценил Олаф, - только немного готичная, да Ахети?
