Амман, Сабри аль-Банна вскоре нашёл торговую компанию Impex, офис которой стал неким подпольным фронтом ФАТХ, местом встреч и выплат денег партизанам. Несмотря на свои речи о революционном насилии, Сабри был аккуратен и методичен; то был скорее бюрократ вооружённой борьбы, а не боевик. Арафат и другие лидеры ФАТХ заметили и оценили эти качества. Сабри сдружился с будущим главой разведки ФАТХ Абу Айядом[1036]. Как вспоминал тот в беседе с автором, Сабри был остёр на язык и склонен считать почти всё человечество шпионами и предателями. Тогда же молодой революционер принял имя Абу Нидаль[1037], а поскольку до вступления в ФАТХ возглавлял небольшую самостоятельную группировку, вёл себя так, будто был равным Арафату. Уже тогда он не стеснялся заявлять, что Арафат — диктатор, который принимает импульсивные решения без совета с коллегами.
У Абу Нидаля не было ни вкуса к романтической героике фидаев[1038], ни их тяги к самопожертвованию. В стычках в Аммане между войсками Хусейна и партизанами он участия не принимал. Такие стихийные схватки с превосходящим противником были, на его взгляд, безумием. К 1969 г. Абу Нидаль убедил Абу Айяда, что его талант лежит в сфере дипломатии, а не партизанской борьбы, и получил должность представителя ФАТХ в Хартуме. В Судане он завязал полезные связи и установил хорошие отношения с новым режимом полковника Джафара ан-Нимейри[1039], который летом 1969 г. захватил власть. Иорданию Абу Нидаль покинул как раз тогда, когда партизаны стали подвергаться сильному давлению со стороны как Израиля, так и малика Хусейна. Позднее его обвиняли в трусости, но, возможно, он был просто осторожнее других.
Постоянные поражения заставили палестинских лидеров, включая Абу Нидаля, продумать стратегию вооружённой борьбы. В середине 1960‑х гг. они начали по — дилетантски засылать в Израиль партизан с подрывными миссиями. Еврейское государство ответило принципом «око за око», причём не только самим палестинцам, но и арабским странам, дававшим им убежище. Арабским странам пришлось выбирать между помощью партизанам и желанием обезопасить себя от ответных действий Израиля. Неудивительно, что выбрали они собственную безопасность. Абу Нидаль предпочёл не открытую конфронтацию, а тайную подготовку операций и нанесение удара там и тогда, где и когда его меньше всего ожидает враг. Эта стратегия сформировалась между 1968 и 1973 гг. Знающие Абу Нидаля люди рассказывают, что большое влияние на него оказали правые еврейские террористические движения, особенно Иргун — детище агитатора Владимира Жаботинского[1040], который призывал к неограниченному использованию силы против арабов. Эту стратегию переняли его ученики Ицхак Шамир и Менахем Бегин[1041]. Впечатление на Абу Нидаля производила и ещё более радикальная организация — Банда Штерна[1042]. В ходе арабского восстания 1936–1939 гг. она первой внедрила на Ближнем Востоке терроризм, взрывая бомбы в автобусах и на арабских рынках, а в 1944 г. убила британского министра по делам Ближнего Востока лорда Мойна[1043]. Самым эффектным делом Иргун был взрыв в 1946 г. в гостинице «Царь Давид» в Иерусалиме, где британцы устроили свою штаб — квартиру, когда погибли более сотни человек (с. 72).
Израиль становился сильнее, а палестинцы долго ничего не предпринимали. Лишь в 1965 г. ФАТХ начал мелкомасштабные военные операции в Израиле с целью не столько бороться в одиночку, сколько втянуть в войну арабские государства. Однако арабы не рассчитали силы, а лишь спровоцировали Шестидневную войну. Крах 1967 г. должен был бы дискредитировать прежнюю партизанскую стратегию, но палестинцы вообразили, что, несмотря на поражение регулярных арабских армий, против Израиля можно вести «вооружённую борьбу» по модели Алжира или Вьетнама — в виде народно — освободительной войны. Молодых палестинцев без должной подготовки засылали создавать «революционные ячейки» на Западном берегу, и их вскоре перехватали или перебили.
Два важных события 1968 г. вновь направили палестинцев не туда. В марте израильский отряд при поддержке бронетехники и авиации напал на партизанскую базу ФАТХ в Караме в Иордании. База была уничтожена, но партизаны при поддержке иорданской армии сражались храбро и нанесли противнику немалый урон. В условиях деморализации после войны 1967 г. этот факт превозносили как великую победу. Партизаны возомнили себя полубогами и стали вести себя в Иордании как хозяева. Малик Хусейн увидел в этом новую угрозу для себя и стал тайно сотрудничать с Израилем, чтобы поставить их на место. Второе событие произошло в июле: палестинцы угнали в Алжир пассажирский самолёт авиакомпании «Эль Аль», совершавший рейс Рим — Тель — Авив. Женщин, детей и неизраильтян вскоре освободили, но 12 израильтян удерживали 39 дней и освободили только в обмен на 15 палестинцев из израильских тюрем. Это была первая террористическая операция своего рода, а спланировал её революционер Вади Хаддад[1044], выпускник медицинского факультета Американского университета Бейрута. С тремя друзьями он основал Движение арабских националистов (ДАН), лозунгом которого было «Огонь, железо и месть». Вскоре после начала ФАТХ «вооружённой борьбы» Хаддад со своим другом Жоржем Хабашем[1045] собрали палестинских членов ДАН в отдельную структуру — Народный фронт освобождения Палестины (НФОП). Завидуя ФАТХ как более крупной организации, он пустился в террористические операции, что принесло ему огромный престиж в глазах арабов. Сам ФАТХ не одобрял угонов самолётов и не собирался следовать примеру НФОП: он наносил удары по таким целям, как водопроводы и железные дороги внутри Израиля. Однако самолёт был израильским, и арабский мир не собирался осудить угон. После первого «успеха» Хаддад принялся угонять самолёты других государств и наладил связи с террористическими группами европейских стран и Японии. Авиакомпании неожиданно стали платить ему «отступные».
Между тем в Иордании партизаны, уверившись в своих силах, открыто призвали к свержению Хусейна. Главное столкновение произошло в сентябре 1970 г., после того как НФОП посадил в Иордании три пассажирских самолёта. Малик, ощущая поддержку США и угрозу вмешательства Израиля, выпустил танки против партизан, а авиацию — против сирийской бронетехники, которая пересекла границу, оказав им нерешительную поддержку. В уличных боях и обстреле лагерей беженцев несколько сот боевиков были убиты, 3000 — захвачены в плен, а 10 000 палестинцев, в основном гражданских лиц, ранены (с. 75). Эти события вошли в историю как «Чёрный сентябрь». Партизаны в одночасье лишились Иордании как прибежища, откуда мечтали выдавить Израиль из Палестины.
Абу Нидаль наблюдал за нараставшим конфликтом из Хартума, но уже к февралю 1970 г. вернулся в Амман. По его мнению, палестинцы избрали неверный путь. В военном отношении их «вооружённая борьба» была совершенно неэффективной и привела к утрате поддержки страны с самой длинной границей с Израилем. В политическом отношении палестинское сопротивление не было дисциплинированным или
