Последовало мгновение всеобщего удивления.
– Я зашла поговорить с мисс Гринграсс, – казалось, Солнечный Генерал пытается придать своему голосу уверенности. – Кто-нибудь, пожалуйста…
Судя по выражению лица Гермионы, она только что заметила сверкающую Дафну.
И в этот момент Милисента Булстроуд выскочила из нижней спальни и закричала:
– Слушайте все, вы не поверите, только что Грейнджер побила Деррика и остатки его команды, и он получил от отца сову с сообщением, что если он не…
Милисента заметила Гермиону, стоящую в дверях.
Возникшая тишина была очень громкой.
– Э-э, – произнесла Дафна. «Что?» – пронеслось у неё в голове. – Э-э, что вы здесь делаете, генерал?
– Ну, – протянула Гермиона со странной улыбкой, – я решила, что нечестно, когда таинственные старые волшебники кому-то дают шанс стать героем, а кому-то нет, а ещё я читала книги по истории, и в них явно недостаточно девочек-героев. Вот я и подумала просто зайти к тебе и узнать, не хочешь ли ты стать героем и, кстати, почему ты так светишься?
Снова возникла пауза.
– Сейчас, – ответила Дафна, – наверное, не самый лучший момент для этого вопроса…
– Я хочу! – заорала Трейси Дэвис, вскакивая с диванчика.
* * *
Так была рождена Женская Организация по Продвижению Равных Прав на Героизм.
Глава 70. Самоактуализация. Часть 5
Застигнутый врасплох Альбус Дамблдор – редкое зрелище. Даже для человека, который пробыл заместителем директора тридцать лет, а профессором Трансфигурации – ещё дольше.
– …Сьюзен Боунс, Лаванда Браун и Дафна Гринграсс, – закончила Минерва. – Также я должна отметить, Альбус, что мнение мисс Грейнджер по поводу вашего якобы неблагосклонного отношения наделало немало шуму среди девушек постарше. Если я не ошибаюсь, она выразилась так: «Он заявил, что я должна радоваться роли спутника героя». Некоторые из них подходили ко мне уточнить, обоснованы ли обвинения мисс Грейнджер, поскольку она упомянула, что я присутствовала при разговоре.
Старый волшебник откинулся на спинку своего огромного кресла. Он не сводил с неё глаз, хотя его взгляд за стёклами очков-полумесяцев казался слегка отстранённым.
– Это поставило меня в затруднительное положение, Альбус, – продолжила профессор МакГонагалл, постаравшись, чтобы её лицо по-прежнему не выражало никаких эмоций. – Сейчас я знаю, что вы не собирались отговаривать девочку, скорее наоборот. Но вы и Северус часто повторяли мне, что для того, чтобы не выдать секрет, надо вести себя как человек, который совершенно ничего не знает. Таким образом, у меня не было иного выбора, кроме как подтвердить, что слова мисс Грейнджер вполне точны, и изобразить по этому поводу соответствующее беспокойство и даже некоторую обиду. В конце концов, если бы я не знала, что вы умышленно манипулируете чувствами мисс Грейнджер, я бы могла несколько обидеться.
– Понятно, – медленно произнёс старый волшебник, рассеянно перебирая седую бороду быстрыми мелкими движениями.
– К счастью, – продолжила профессор МакГонагалл, – пока только два человека из преподавательского состава – профессора Синистра и Вектор – надели значки мисс Грейнджер.
– Значки? – переспросил старый волшебник.
Минерва вынула маленький серебряный кружок с аббревиатурой ЖОПРПГ, положила его на стол перед Альбусом, а затем слегка тронула значок пальцем.
И тут же голоса Гермионы Грейнджер, Падмы Патил, Парвати Патил, Лаванды Браун, Сьюзен Боунс, Ханны Аббот, Дафны Гринграсс и Трейси Дэвис хором проскандировали: «Второе место не для нас, на подвиг ведьме дайте шанс!»
– Мисс Грейнджер продаёт их по два сикля. Она сказала мне, что уже продала пятьдесят штук. Насколько я понимаю, значки зачаровывает Нимфадора Тонкс, семикурсница из Пуффендуя. А в заключение моего отчёта, – быстро добавила профессор МакГонагалл, – я хочу сообщить, что восемь наших новоиспечённых героинь попросили разрешения провести акцию протеста перед входом в ваш кабинет.
– Я надеюсь, – нахмурился Альбус, – вы объяснили им, что …
– Я объяснила, что в семь часов вечера в среду это будет вполне приемлемо, – перебила его Минерва. Она взяла значок со стола, одарила Альбуса приторной улыбкой и повернулась к двери.
– Минерва? – окликнул её старый волшебник. – Минерва!
Дубовая дверь захлопнулась за ней.
* * *
Между узкими каменными стенами, которые обозначали границы вестибюля перед кабинетом директора, было не так уж много места. Поэтому прийти туда позволили далеко не всем, хотя посмотреть на протест хотели многие. Присутствовали профессор Синистра и профессор Вектор – они надели значки, и старосты Пенелопа Клируотер, Роза Браун и Жаклин Пирс – они тоже надели значки. Позади них профессор МакГонагалл, профессор Спраут и профессор Флитвик – без значков – внимательно следили за происходящим. Присутствовали Гарри Поттер и главный староста Хогвартса, а также старосты-юноши Перси Уизли и Оливер Битсон – все они надели значки в знак солидарности. И, конечно, присутствовали восемь основательниц ЖОПРПГ. С транспарантами в руках они образовали перед горгульями линию пикета. Плакат Гермионы, прикреплённый к деревянной палке, которая с каждой минутой казалась всё тяжелее и тяжелее, гласил: «НЕ НА ВТОРЫХ РОЛЯХ».
А к дальней каменной стене прислонился профессор Квиррелл с непроницаемым выражением на лице. Профессор Защиты где-то раздобыл один из значков – хотя она ему его не продавала, – но не надел его, а лишь безучастно подбрасывал в руке.
Четыре дня назад вся эта затея нравилась Гермионе гораздо больше. В тот момент огонь её негодования пылал свежо и ярко, да и действовать нужно было не сразу же, а через четыре дня.
Но она должна идти вперёд, ведь именно так поступают герои. К тому же казалось совершенно немыслимым просто объявить, что акция протеста отменяется. Гермиона задумалась, как часто героические поступки совершаются по подобным причинам. В книгах крайне редко пишут: «И затем они отказались сдаться, как бы разумно это ни было, поскольку иначе они бы почувствовали себя ужасно неловко», хотя с такого ракурса многие события в истории человечества становились более понятными.
Профессор МакГонагалл сообщила, что в 19:15 директор Дамблдор спустится и уделит им несколько минут. Профессор МакГонагалл сказала, что бояться не стоит: в глубине души директор – хороший человек, и их протест полностью санкционирован школой.
Однако Гермиона очень хорошо понимала, что, пусть и с официального разрешения, но она всё же бросает вызов властям.
После того, как Гермиона решила стать героем, она сделала то, что напрашивалось само собой: пошла в библиотеку Хогвартса и взяла книги, в которых описывалось, как это делается. Затем она вернула книги на место, поскольку ей стало совершенно ясно, что ни один из авторов этих книг сам героем не был. И вместо этого пять раз перечитала – пока не запомнила каждое слово – тридцатидюймовую автобиографию Годрика Гриффиндора, которая также содержала и его наставления. (Правда, в английском переводе. Гермиона пока не умела читать по-латыни.) Автобиография Годрика Гриффиндора была гораздо более сжатой, чем книги, к которым она привыкла. Гриффиндор одним предложением высказывал мысли, которые у другого человека заняли бы тридцать дюймов по отдельности, а за одним предложением следовало другое, и ещё одно, и ещё…
Из прочитанного было совершенно ясно, что, хотя смысл жизни героя и не в том, чтобы бросать вызов властям, нельзя стать героем, если ты боишься это сделать. И Гермиона Грейнджер уже знала, какой её видят другие люди, и знала, что по их мнению она на это не способна.
Гермиона подняла свой транспарант повыше и постаралась дышать спокойно и ритмично, чтобы избежать гипервентиляции и не упасть в обморок.
– Правда? – с нескрываемым изумлением переспросила мисс Прис. – Они не имели права голоса?
– Да, в самом деле, – ответила профессор Синистра. (В волосах профессора астрономии не было седины, а морщины на её тёмном лице были едва заметны. Гермиона подумала бы, что профессору около семидесяти, но…) – Я прекрасно помню, как ликовала моя мать, когда был принят «Акт о праве женщин быть избранными в Парламент». – (Значит в 1918 году профессор Синистра была вместе со своей магловской семьёй.) – И это ещё не самое худшее. Ведь всего несколькими веками ранее…
Полминуты спустя все немаглорождённые, как мальчики, так и девочки, уставились на профессора Синистру с совершенно потрясённым видом. Ханна уронила свой транспарант.
– И даже это было ещё далеко не самое плохое. Но вы понимаете, к чему потенциально может привести подобное отношение, – закончила профессор Синистра.
– Мерлин, сохрани нас, – сдавленно произнесла Пенелопа Клируотер. – Вы хотите сказать, что мужчины относились бы к нам вот так, не будь у нас палочек для самозащиты?
