– У тебя есть какие‑то мысли по этому поводу? – Я дёргаю Лео за прядь тёмных волос.
– Мне кажется… – Будто опомнившись, он встряхивает головой и целует меня в лоб. – Расскажу без свидетелей. А теперь на тренировку…
Его смартфон для безопасности остался на столе за дверью этой комнаты, и Лео, когда мы выходим в серый металлический коридор, конечно, его проверяет.
– Срочное собрание Архисовета, – мрачно констатирует он. – Это как‑то связано с Гатанасом Аведдином.
Я молчу, помня о том, что через смартфон нас могут подслушивать. Лео оставляет его на столе, снова заводит меня в звукоизолированную белую комнату и прижимает к двери. Его рога упираются в неё выше моей головы, и я невольно вспоминаю, как мы забавно состыковывались для поцелуя, когда мои рога были во всей красе.
– Настя, ты останешься на тренировки или отвезти тебя домой? – почти шепчет Лео и поглаживает мои скулы.
– На тренировки, конечно.
Лео вытаскивает из пояса ключ‑карту и неохотно отдаёт мне. Путь до подземной лаборатории с хорошим экраном магии описывает тоже неохотно, продолжая прижимать меня к двери.
– Настя, ты уверена, что не хочешь вернуться домой?
– У меня от одной мысли о сидении там мороз по коже. Лучше попользуюсь лаборантами Юмаат, это всяко полезнее смотрения телевизора.
– Ты права, – вздыхает Лео и смотрит на меня так… пронзительно, нежно и грустно.
И моё слабенькое сердце ёкает.
– Что? – тихо спрашиваю я.
– Страшно оставлять тебя одну.
Приподнявшись на цыпочки, почти добираюсь до его уха и шепчу:
– Не волнуйся, если что – всех забодаю.
Щекой ощущаю, как Лео улыбается. А его ладони ложатся на мою талию и сжимают крепче.
***
В этом просторном кабинете нет ни одного подслушивающего устройства. Тускло горит свет. Один демон сидит в кресле за столом, другой – стоит напротив:
– Говорил же, надо было сразу убить, а не в искусственной коме держать. Теперь лекарствами его не попичкаешь, до него не добраться! И что нам дало его пребывание на грани жизни и смерти? Какой прок был в том, что все думали, будто Аведдин не может очнуться?
– Какой прок? – его собеседник не поддаётся на всплеск гнева и сохраняет вальяжное спокойствие. – Мы до сих пор не раскрыты, расследование даже не началось, никому нет дела до заговоров, когда на горизонте маячит столь жирный кусок власти. Самое опасное для любой организации – неопределённость. Когда у Возмездия вроде бы есть глава, но вроде как и нет, когда он вроде вернётся, а вроде и нет, и никто не знает, чью сторону принять, на что делать ставку и в соответствии с каким развитием событий действовать. В этом отношении пребывание Гатанаса в кристалле почти равносильно нахождению в коме, ведь никто не знает, очнётся он или нет. Пусть лежит, он нам в таком виде не мешает.
– Но…
– Лучше объясни, почему Леонхашарт до сих пор жив.
В кабинете повисает тяжёлое молчание. Двое смотрят друг на друга. Один – холодно, второй – зло. И этот второй отвечает:
– Пятнадцатую невесту он спрятал, через неё его не достать. А сам он… кажется, использует магию.
Снова становится тихо.
– Что навело тебя на подобные мысли?
– Я пытался его взорвать четыре раза, но ни разу взрывное устройство ни в его машине, ни в доме не сработало. В него стреляли два раза. Один раз пуля по неизвестным причинам в него просто не попала, второй раз его ранили, но уже через полчаса он снова был бодр и здоров.
– Или это у твоих наёмников кривые руки, а быстрое выздоровление может объясняться тем, что подстрелили не Леонхашарта, а подменяющего его инкуба.
– Но если он подменяет себя инкубом, как его убивать?
– После заседания Архисовета, разумеется. Он не настолько нагл, чтобы отправлять инкуба туда. Кстати, сейчас как раз начнётся внеочередное заседание, и это отличная возможность убрать Леонхашарта. На подготовку у тебя часа три. И сделай так, чтобы подозрения в убийстве пали на посетителя Гатанаса Аведдина. Я скину тебе записи с камер больницы и показания полицейских. Добавим немного сумятицы.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
***
В первые же минуты знакомства с подопытными у меня возникает ощущение, что одним из критериев набора сотрудников у Юмаат – их безумие.
Пять демонов, спустившихся в подземный зал, не просто согласны стать подопытными в тренировке моей магии, они чуть не дерутся за право испытать на себе магию, потому что кто‑то из них должен оставаться без воздействия как фокус‑группа, а кто‑то фиксировать результаты и показания приборов. То есть получается, что подопытными станут один или двое, а на их месте хотят оказаться все.
Сумасшедшие!
И эти взрослые вроде на вид сумасшедшие скачут вокруг меня и требуют:
– Выбери меня!
– Нет меня!
– Я сказал – меня, у меня рога больше!
– А я старше!
– Я заплачу!
Собирающегося приплатить коротышку тут же затыкивают локтями соседи и оттесняют себе за спины. А он снизу протискивается между их ног и умоляюще смотрит на меня. Остальные тоже смотрят умоляющие. У меня пять рогатых котиков‑из‑Шрэка.
– Бросьте жребий, – миролюбиво предлагаю я.
– Выкупаю место победителя! – предлагает коротышка снизу.
– Неужели так хочется попасть под действие магии?! – На всякий случай отступаю от безумцев.
– Это же магия! – восторженно поясняет самый большерогий. – Она запрещена, а ты будешь колдовать.
– Прикосновение к настоящей магии – это же…
– …полный восторг!
– Такую возможность нельзя упускать.
Пять пар восторженных глаз с таким воодушевлением и любовью смотрят на меня, что, честное слово, немного страшно. Будь воля этих демонов, они наверняка заперли бы меня здесь и заставляли их околдовывать.
Одним словом – извращенцы.
– Значит, так. Доставайте монету, каждый бросает, у кого орёл – становится подопытным, если орлов будет больше необходимого, повторите жеребьёвку.
– Но…
– Может, договоримся?..
– Иначе колдовать не буду, – эта страшная угроза вынуждает демонов принять мои условия.
Монетку они бросают с диким энтузиазмом, толкаясь, пинаясь и обвиняя друг друга в нечестной игре. А трое в итоге ввязываются в драку.
И вот эти демоны должны помочь мне научиться колдовать…
***
Заседание Архисовета продолжается и продолжается. Леонхашарт привык к тому, что некоторые вопросы решаются шумно и долго, но это заседание слишком циклично.
Вроде простая тема: неизвестный проникает в больницу и колдует над Гатанасом Аведдином.
Вроде сразу по фотороботу со слов полицейских и записям камер заключают, что это был сын Гатанаса.
Вполне логично возмущение тем, что в нарушение законов и вопреки требованиям безопасности для текущего момента один из Аведдинов применяет магию.
Можно понять беспокойство архисоветников: появление наследника рода делало притязания многих из них на сектор Возмездие необоснованными, но…
Обсуждать это четвёртый час?
При этом не ставя никаких конкретных целей, кроме обсуждения ситуации…
Это всё Леонхашарту не нравится, и он постоянно едва уловимыми потоками магии прощупывает пространство вокруг в поисках взрывчатки или чего‑то ещё опасного. Но ничего такого не находит.
Он оглядывает раздосадованные и усталые лица, слушает однотипные возмущения… И не может избавиться от чувства, что всё это неправильно.
– И что мы будем делать? – громко спрашивает он. В шуме и гаме обсуждения его слышат только соседи по месту на скамье амфитеатра. Тогда Леонхашарт встаёт и спрашивает ещё громче: – Что мы будем с этим делать?!
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Наконец на него обращают внимание все. Кто‑то кривится, кто‑то закатывает глаза, а некоторые даже благодарны за возможность прерваться, а то и закончить дело.
– Что мы будем делать с Гатанасом Аведдином? Что мы будем делать с Тайгеросом Аведдином, если это он? Как его найдём? Может быть мы уже решим эти вопросы и разойдёмся?
