К этому моменту я настолько утратил контроль над собственными действиями, что не стал посылать зов ни мудрой леди Сотофе, ни тому же Мабе Калоху. Думаю, что и Джуффина не стал бы спрашивать, даже если бы имел такую возможность. Мне не нужны были мудрые советы. Больше всего на свете я сейчас боялся, что кто-то сможет отговорить меня от этого безумного путешествия. Тогда я искренне верил, что идиотская идея кратковременного визита домой принадлежала мне самому. И в голову не приходило, что меня-то как раз никто не спрашивал.
– Что с тобой, Ночной Кошмар? На кладбище дело плохо? – встревоженно спросил Мелифаро.
Я обнаружил, что уже как-то умудрился вернуться в Дом у Моста. Удивительное – рядом.
– Да нет. Во всяком случае, не хуже, чем утром, – рассеянно ответил я. – Но пока я ездил, меня посетила одна идея… Теперь я, кажется, знаю, как избавиться от этих несчастных дохлых бедняг раз и навсегда.
– Здорово! – обрадовался Мелифаро. – И как же?
– Да ничего особенного, просто для этого понадобится одно хитроумное волшебное зелье, которое не купишь в ближайшей лавке. Так что мне придется за ним отправиться. Думаю, что такое дело лучше не откладывать.
– И далеко ты собрался? – подозрительно спросил Мелифаро.
– Далеко. Но я скоро вернусь. Думаю, не позже, чем завтра утром. А может быть, и раньше. Хотя, конечно, трудно сказать наверняка.
– Ты уверен, что это так уж необходимо? Все-таки ситуация не критическая.
– Она критическая, – упрямо возразил я. – Просто мы к ней уже привыкли. Так что хорошего дня!
– Макс, но ты действительно скоро вернешься? – Мелифаро выглядел встревоженным.
– Думаешь, от меня так легко избавиться? Не надейся. Ты и соскучиться не успеешь!
И я поспешно покинул Управление Полного Порядка. Мой амобилер остался стоять у служебного входа – до маленького домика на улице Старых Монеток было рукой подать, всего-то десять минут быстрым шагом, а уж сегодня я летел, как угорелый, словно за мной гнались орды каких-нибудь мятежных Магистров или еще чего похуже.
Моя первая квартира не производила впечатления нежилого помещения, хотя за последние полтора года я появился здесь всего один раз и пробыл не более получаса. Но ни затхлого воздуха, ни гнетущей атмосферы – даже пыли там почти не было. Вот уж воистину чудеса!
Я бегом поднялся на второй этаж, в спальню. Если я в свое время правильно понял лаконичные объяснения Джуффина, эта спальня стала моим личным входом в некое непостижимое место, которое шеф называл «Коридором между Мирами». А уж оттуда можно попасть куда угодно. Например, в тот Мир, где меня угораздило родиться и откуда я не так давно улизнул, педантично следуя мудрым инструкциям все того же Джуффина. Правда, тогда мне пришлось воспользоваться обыкновенным трамваем.
Я имел некоторые основания надеяться, что год ученических скитаний по лабиринту незнакомых миров, о которых я почти ничего не мог вспомнить, не прошел для меня бесследно. И почему-то был совершенно уверен, что смогу разыскать дорогу домой, а главное – обратный путь. А потому сунулся в капкан совершенно добровольно: улегся в постель, закрыл глаза и наконец-то расслабился.
Грешные Магистры, где была моя голова?!
Я сладко заснул, в полной уверенности, что сейчас мне приснится таинственный Коридор между Мирами, место, где нет абсолютно ничего, где не будет даже меня, хотя я буду именно там, где же еще? И среди бесконечных входов в бесчисленные Миры я найду Дверь в тот Мир, который мне нужен, а потом войду и…
Я проснулся на своем диване, под тонким клетчатым пледом. Мне было чертовски холодно, потому что осень уже заканчивалась, а отопление, как всегда, барахлило. Я натянул плед на голову, чтобы согреться, и попытался вспомнить свой сон. Мне снилось что-то очень хорошее, что-то невероятное и головокружительное, но я забыл, что именно…
Как я теперь понимаю, внезапное пробуждение под стареньким клетчатым пледом могло бы стать достойным финалом моей самоубийственной затеи. Каким-то образом я забыл абсолютно все, что успело со мною случиться. Мне казалось, что я совсем недавно заснул на этом диване – как обычно уже под утро, а потому здорово не выспался. Зато мне приснилось нечто из ряда вон выходящее. Какой-то неописуемый кайф.
По счастью, я не позволяю себе забывать сны. Эта часть жизни всегда казалась мне не менее важной, чем бодрствование, и у меня с детства был собственный хитрый способ поймать ускользающее воспоминание. Вот и сейчас я расслабил мышцы, опустил веки и позволил себе задремать. Не заснуть, а именно задремать, оказаться на хрупком, неосязаемом пороге между сном и явью. Проверенная метода.
И она сработала. Черт, еще как сработала! Воспоминания о жизни в Ехо обрушились на меня – все разом. Это было похоже на купание в водопаде: вымокнуть – не вопрос, главная забота – не захлебнуться. Подробностей оказалось слишком много для моего бедного рассудка, и они были такими реальными, такими сладкими…
Но, вспомнив свою жизнь в Ехо, я сдуру решил, что она была сном. Всего лишь длинным фантастическим сном, который, тем не менее, наконец-то закончился. Я никогда не бродил по мозаичным мостовым Ехо и не сидел в «Обжоре Бунбе» с сэром Джуффином Халли, которого попросту не было в природе. Впрочем, не было и остальных. Только мое бесконечное одиночество и бесконечная нежность к несуществующим персонажам. Вот именно, – «персонажам»! Не зря ведь сэр Шурф Лонли-Локли, Мастер Пресекающий ненужные жизни, бывший Безумный Рыбник, мой невозмутимый товарищ по самым невероятным и опасным приключениям, был похож на знаменитого Чарли Уотса. А сэр Кофа Йох – на комиссара Мегрэ, даже трубка у него имелась. А в каком старом голливудском фильме я видел красивую боксерскую физиономию Мелифаро? Даже леди Меламори – мой бредовый, несбывшийся, но головокружительный роман – кажется, она немного смахивала на актрису Диану Ригг, одну из девушек Бонда. Все правильно, дорогуша, экий ты у нас, оказывается, синефил, кто бы мог подумать. Разве что Теххи… Впрочем, если разобраться, она была здорово похожа на меня самого. Не знаю уж, из какого ассоциативного погреба я извлек ее черные глаза и серебристые кудряшки, но манера выражаться у Теххи была моя собственная, такое ни с чем не спутаешь. А остальные, откуда я взял остальных? Да какая, к чертям собачьим, разница?! Пути воспаленного воображения неисповедимы. Что только не снится людям, но людям свойственно просыпаться рано или поздно.
Рано.
Или поздно.
Про-сы-пать-ся.
Моя правая рука судорожно вцепилась в жесткую обивку дивана; я сломал несколько ногтей, но тогда мне показалось, что болят не пальцы, а грубая кожа ни в чем не повинной мебели. Я скорчился как умирающий зародыш, но совсем иная боль раздирала мое существо. Что испытывает человек, когда рушится его личная вселенная? Или еще хуже – что испытывает демиург, когда по созданному им миру угрюмо галопирует великолепная четверка вестников Апокалипсиса? Вот и пришло время получить подробную информацию по этому вопросу.
Слишком подробную, на мой вкус.
До сих пор не понимаю, как мне удалось справиться с дикой, грызущей болью в груди, прогнать зубастых помойных крыс, заживо пожиравших бедное мое сердце. Бился башкой о деревянный подлокотник, колотил кулаками по ребрам, раздирал в кровь губы да тихо выл, содрогаясь от диких звуков собственного голоса. Обычная в таких случаях культурная программа.
А потом я внезапно успокоился. Мое мудрое тело, не дожидаясь команды пошедших вразнос мозгов, само занялось знаменитой дыхательной гимнастикой Лонли-Локли, – грешные Магистры, а ведь сколько дурацких шуточек я отпустил в свое время на сей счет!
– Давай договоримся, дорогуша, – сказал я вслух. – Сначала ты пойдешь и умоешься, потом сваришь себе кофе, выпьешь чашку-другую, покуришь, соберешься с мыслями, а потом можешь продолжать выть, если тебе так уж приспичило, ладно?
Я попытался встать. Ноги были ватными, меня шатало из стороны в сторону – лучше, чем агония, но гораздо хуже, чем тяжелое похмелье. Но я был тверд. Добрался до ванной, залез под душ. Несколько секунд топтался под ударами тугих струй, и лишь потом обнаружил, что сдуру пустил холодную воду. Взвыл и изо всех сил крутанул горячий кран. В конечном счете все вышло к лучшему: добровольно я бы ни за что не согласился принимать контрастный душ, а так само собой получилось.
Завершив пытку водой, я закутался все в тот же клетчатый плед (никаких банных халатов у меня отродясь не водилось) и дисциплинированно пошел на кухню выполнять оставшиеся пункты собственной инструкции по выживанию.
Некоторое время я тупо разглядывал электрическую кофеварку, силясь понять, что это такое. Потом вспомнил. Даже сообразил, как ею пользоваться. Когда невозмутимая машина начала благозвучно пофыркивать, разум мой встрепенулся и выдал очередную порцию полезной информации: по утрам людям положено чистить зубы. Мысленно отдав ему честь, я развернулся и снова отправился в ванную: надо, так надо.
