ощущая всю степень его возбуждения.
Член упирается мне в живот, и я понимаю, насколько значительным является то, что у него в штанах.
— Аня… Анюта… Сладкая девочка… — шепчет, спускаясь по шее к груди, и уже языком лаская через ткань.
Почти задыхаюсь в его объятиях, понимаю, что всё неправильно, не так. Не могу. В памяти всплывает его предложение денег, отрезвляя, сбивая одурманивающий флёр.
Скидываю его руки, сразу отступая. Оба тяжело дышим, захваченные этой игрой. Его взгляд плывёт, словно заворожённый снова и снова обсматривает меня, останавливаясь на груди.
— Не надо, — шепчу, — пожалуйста… — обхватываю себя руками, закрываюсь, пытаюсь тонкими ладошками скрыть все оголённые участки кожи. Получается плохо.
— Аня… — делает шаг вперёд, но останавливается, потому что я вжимаюсь в стену, зажимая себя в собственных объятиях.
Разочарованный выдох Фирсова, но в глазах нет злости или раздражения, лишь непонятная эмоция, схожая с тоской.
Подхватывает с пола рубашку, протягивая мне на вытянутой руке. Хватаю, быстро накидывая на плечи и застёгивая пуговицы. Вылетаю из кабинета босса, сгребаю пальто и сумку, со скоростью света покидая офис.
Глава 13
Бегу из офиса, а тело потряхивает от возбуждения, словно до сих пор чувствую на себе прикосновения Романа и его поцелуи.
Я почти поддалась, потеряла на время голову, окунувшись в сладостные ощущения близости с мужчиной. Он меня воспламеняет, разжигая внутри совершенно несвойственные моему телу желания.
Реагирую провокационно, готовая врасти в Фирсова, наслаждаясь каждым поцелуем его горячих губ. Никогда не была жадной до ласки мужчин. Или мужчины были не те и ласка не настолько терпкой?
Спускаюсь на нулевой этаж подземной парковки, чтобы дождаться такси, которое вызвала пока бежала из кабинета босса. Машина всегда приезжает сюда, зная, что половина офиса не пользуется общественным транспортом.
Парковка пуста, все работники, кто на собственных автомобилях, давно покинули офис. Звук стучащих каблучком гулким эхом разносится в пустом пространстве. Смотрю под ноги, покидая компанию.
Рывок настолько неожиданный, что я не сразу соображаю, что происходит. Меня резко разворачивает и прижимает к стене, настолько сильно, что затылком ударяюсь о бетон.
Передо мной Ливанов.
— Ну что, куколка, а теперь поиграем по-настоящему! — хищный оскал и яростный взгляд, направленный на меня, даёт понимание, что мужчина настроен на решительные действия прямо сейчас.
Пытаюсь отпихнуть его в сторону, собираюсь всем телом, концентрируя силу в руках, упираясь в грудную клетку зама, но тщетно. Он сильнее, намного сильнее и выше ростом. Я для него не соперник — разная весовая категория.
Сжимает руку в локте, прижимая мою грудную клетку с силой, не даёт даже пошевелиться.
— Я же сказал, что трахну, хочешь ты этого или нет. Слишком долго я смотрел на твою аппетитную задницу, — впивается в мои губы, пытаясь протолкнуться языком в мой рот.
Прикусываю с силой кончик, пытаюсь увернуться от его настойчивых грязных поцелуев, которые и поцелуями-то назвать сложно — омерзительные облизывания. Его руки уже под пальто лапают меня. Тянет юбку вверх, поглаживая мою промежность — настойчиво и больно.
Начинаю трепыхаться в его захвате, стараясь избавиться от подонка, но Ливанов меняет положение, и вот теперь мужская пятерня с силой сжимает мою шею.
— Моя куколка, — облизывает мою щёку, спускаясь противным слюнявым языком по шее.
Сильнее сжимает ладонь, и я понимаю, что мне нечем дышать. Хватаю воздух ртом в попытке вдохнуть, сделать хоть один живительный глоток. Начинаю обмякать, потому что больше нет сил сопротивляться, бороться с ним, лишь чувствую его пальцы, проникающие под кромку трусиков.
Неожиданно рука на шее исчезает, и я наконец-то делаю долгожданный глубокий вдох. Ещё и ещё.
Сквозь пелену слышу глухие удары и мужские стоны, а когда открываю глаза вижу перед собой Фирсова, наносящие удары заму. Ливанов корчится на земле, лицо в крови, пытается закрыться от Романа, обхватывая голову руками.
Босс в бешенстве, кажется, он настолько зол, что может убить Ливанова. Красное лицо, раздувающиеся ноздри и маты, слетающие с губ Фирсова, говорят о том, что зам получит по заслугам.
Отдышавшись, отлипаю от стены, прикасаясь к Роману. Он дёргается, но понимая, что перед ним я, словно стряхивает с себя всю злость и смотрит более осмысленным взглядом.
Очень вовремя подъезжает служебная машина и Фирсов просто заталкивает меня в неё, отдавая приказ водителю трогаться.
— Что это было? — осматривает мою шею, на которой, скорее всего, остались следы от пальцев Ливанова. — Аня, ты меня слышишь? — чуть встряхивает за плечи.
— Приставал… — шепчу, голос слегка хрипит.
— Приставал? — рычит. — Он тебя чуть не задушил! Если бы я не спустился… даже подумать боюсь, чтобы бы было. Впервые приставал?
Отрицательно мотаю головой. Сегодня утром, когда зам зажал меня в чайной и пригрозил, что всё равно трахнет, совсем не подозревала, что свою угрозу он исполнит в этот же день, подкараулив меня на парковке.
— А когда ещё?
— Утром, — шепчу. — Когда за кружкой в чайную ходила.
— Почему не сказала? Аня, надо было сказать. Одно дело обоюдный флирт между сотрудниками, симпатия и даже отношения по желанию, совсем другое домогательства, а тем более применение физической силы по отношению к женщине.
Роман говорит, а у меня из глаз скатываются слезинки, которые я не могу контролировать и остановить. Всхлипываю от обиды и страха, от произошедшего потряхивает.
— Это впервые, или раньше уже было?
— Было, — снова шепчу. — Год назад Ливанов стал оказывать знаки внимания, настойчиво и неприятно, — кривлюсь, вспоминая лицо зама. — Назар Николаевич случайно увидел и пригрозил Ливанову, если ещё раз подойдёт ко мне со своими грязными намёками, босс его уволит. Больше не приставал, даже не разговаривал со мной.
— Но вчера Артемьев уехал, и Ливанов решил, что теперь его никто не ограничивает в действиях, так? Не стал тянуть, позволил всё и сразу, — снова киваю, обессиленно опуская голову. — И я ещё добавил… не знал, что так…
И только сейчас замечаю, что у Фирсова сбиты костяшки на правой руке и выступила кровь. Достаю влажную салфетку и стираю, аккуратно, не спеша, чтобы ему не было больно.
— Можно меня домой? — спрашиваю позволения, а он молча кивает. Называю водителю свой адрес, и он, развернувшись на повороте, едет в направлении съёмной квартиры.
Всё остальное время едем молча. Я отдышалась и, кажется, шея почти не болит, но следы останутся, слишком сильно Ливанов сжимал. Обтёрла руку Романа, позволил, спокойно доверяя мне делать то, что считаю нужным.
— Может, с тобой пойти? — уточняет, пока выползаю из машины на негнущихся от напряжения ногах. — Нехорошо, что будешь одна, — во взгляде тревога и беспокойство —
