— Я помню.
Дана поднялась и оправила юбку.
— Я веду себя как плохая хозяйка, — сказала она. — Наверное, мне нужно тебе что-то предложить. Кофе, чай? Коньяк? Кровь вакханки, может быть?
— Никогда бы не подумал, что ты будешь пользоваться своим теперешним положением и следить за мной. Никто из членов Ордена больше не связан с тобой, а ты можешь найти всех, если захочешь.
— Следить? Я никогда бы не опустилась до такого, Винсент. В этом городе живет только одна вакханка, и, зная тебя, не думаю, что ты удержался бы от соблазна. — Она подошла ко мне и остановилась на расстоянии вытянутой руки. — Может быть, пригласишь ее на ужин? А заодно и меня позовешь?
— Отличная мысль. Только загляну в магазин — нужно купить серебряные столовые приборы.
Дана насмешливо хмыкнула, отошла и снова села на стул.
— Ну вот, ты уже начал говорить гадости. Я сделала тебе что-то плохое?
— Для начала ответь мне, зачем ты сюда приехала.
— Не хочу отвечать. Теперь твоя очередь.
— Лично мне ты не сделала ничего плохого. Но я и подумать не мог, что после ста с лишним лет разлуки мы встретимся вот так.
Дана положила ногу на ногу и, сцепив пальцы на колене, посмотрела на меня. Выглядела она удивленной, хотя я знал, что это наигранное удивление.
— О чем ты, Винсент? Мы встретились в большом и красивом европейском городе, где на одного нормального горожанина приходится целая толпа темных созданий. Я свободна, ты одинок. Ты ведь до сих пор одинок? Тебе следовало бы подумать если не о себе, то хотя бы об Эмили. Ей нужна мать.
— Я сам разберусь, что ей нужно, это моя дочь. А ты могла бы повежливее вести себя с моими друзьями и не бросать их под поезд. Смертные — хрупкие создания, после таких приключений они обычно умирают.
Она закинула голову и звонко расхохоталась.
— Ох, Винсент. Да мне почти три тысячи лет! Неужели ты думаешь, что я не могу найти других, более изысканных и оригинальных развлечений?
— Мне это тоже показалось странным, Дана. Но еще более странным мне показалось то, что ты после долгой борьбы за свободу приехала в город, в котором совершенно случайно теперь живу я. Совершенно случайно познакомилась с человеком, который на данный момент является последней связующей ниточкой между мной и Незнакомкой. А потом совершенно случайно встретила ее в метро, и Эдуард совершенно случайно попал под поезд.
— Ладно, ты всегда был хитрым чертом. Пожалуй, мне придется раскрыть карты, хотя не знаю, станет ли тебе от этого легче. Эта ваша Анна — не совсем обычная дама. Поэтому Магистр попросил меня оказать Ордену небольшую услугу. И я согласилась тебе помочь.
— И это после того, как ты с таким наслаждением цитировала мне заклинание освобождения?
Она поднялась, подошла ко мне и, глядя в глаза, медленно расстегнула верхнюю пуговицу рубашки.
— Не будь таким скучным. Помнишь, как весело было раньше? Минул целый век, а мне кажется, что мы только вчера сидели рядом за столом старших карателей. — Она потянулась к моим губам. — Ты ведь до сих пор меня любишь, Винсент, правда?
Я отвернулся.
— Это не имеет значения, Дана. Ты сделала свой выбор.
— Вот и молодец. — Она потрепала меня по волосам и направилась к прилавку. — Вы с Эдуардом друзья? Или больше, чем друзья? Ты уже рассказал ему о Марте? Или до сих пор разыгрываешь мистические спектакли? А эта твоя девочка — как она, ничего? У тебя всегда был хороший вкус. — Не услышав ответа, Дана оперлась на прилавок и посмотрела на меня. — Ладно. Когда перестанешь выдумывать себе всякую чушь и наиграешься в смертные игрушки, можешь заглянуть в гости.
Эдуард сидел на одной из скамеек у входа в аптеку. Меня он заметил не сразу, так как был либо сосредоточен на своих мыслях, либо слишком увлечен тем, что гладил приютившегося рядом с ним черного котенка.
— Ну, вот и все, — заговорил я. — Сейчас я отвезу тебя домой, а потом поеду по делам — мне нужно в город.
Он поднял голову.
— А… что у тебя за дела в городе?
Я достал из кармана ключи от машины.
— Покупки. И еще нужно забрать из мастерской картины, я отдал их туда для того, чтобы их вставили в раму.
— Я могу поехать с тобой? — Пару секунд он изучал мое лицо, пытаясь понять, что я думаю по этому поводу, после чего добавил осторожно: — Я не хочу оставаться один.
— Ну, брось, Эдуард. Ты ведешь себя как ребенок. Тебя никто не тронет, я обещаю.
— После этого случая с поездом я уже ни в чем не уверен. А после того, как я узнал, кто такая Анна…
Я подошел к нему и положил руку на плечо.
— Ты слышал, что я сказал, Эдуард? Я обещаю, что тебя никто не тронет. — Конечно, это его не утешило, и я продолжил: — Ты еще слишком слаб, тебе нужно отдохнуть. Я отвезу тебя к Лорене, ты заберешь Эмили, и вместе вы вернетесь домой. Вы можете заказать пиццу и купить мороженое, а потом, так уж и быть, прочитай ей легенду про Демона Реки.
— Нет. Я поеду с тобой.
Поняв, что спорить бессмысленно, я махнул рукой, соглашаясь, и мы пошли к машине.
— Поедем другой дорогой. Не хочу снова стоять в пробке.
— Как скажешь. — Он сел в машину и захлопнул. — А Дана, кто она такая?
Я повернул ключ зажигания.
— Я сказал тебе, что мы бывшие коллеги. А еще мы брат и сестра.
— По тому, как вы друг на друга смотрели, можно было подумать, что вы гораздо ближе, чем коллеги или родственники.
— Нас хотят все, Эдуард, смертные и бессмертные. Это наша природа.
— Не все, — возразил он.
— Если бы я был заинтересован в том, чтобы ты меня хотел, то мы бы уже были любовниками.
Эдуард понял, что лучше прикусить язык и не продолжать дискуссию, а поэтому сделал вид, что его интересует вид городских улиц. В молчании мы преодолели отрезок пути от аптеки до моста, до реки, которая являлась чем-то вроде неофициальной границы между старым и новым Тревербергом. Незадолго после этого тишину нарушил звонок моего сотового телефона.
Я уже успел пожалеть о том, что взял его с собой: сегодня я не дежурил, Лорена после обеда повела Эмили в зоопарк, так как та каждый вечер донимала ее просьбами посмотреть на редких зверей, а Эдуард был со мной. Что-то мне подсказывало, что лучше не отвечать, но человек на другом конце провода не отчаивался: после того, как я сбросил так и не начавшийся разговор, он позвонил еще раз.
— Может, ты возьмешь трубку? — предложил Эдуард. — Это начинает раздражать.
— Ответь. Ты не видишь, что я за рулем?
Эдуард взял аппарат и нажал кнопку приема вызова.
— Да? — ответил он, после чего помолчал, выслушивая, что ему говорит собеседник. — Это не Кристиан, это Эдуард. Он за рулем. Вы можете перезвонить? Или он вам перезвонит. Как вас зовут? Ваш номер не определился. — Эдуард снова помолчал. — Мара?
Я притормозил у обочины, заглушил мотор и протянул Эдуарду руку, сопроводив этот жест красноречивым взглядом. Он закивал и отдал мне телефон.
— Мара, откуда у тебя мой номер? — Я сделал паузу, запоздало подумав о том, что это прозвучало не очень вежливо. — Что-то случилось?
— Твой номер я взяла у Лорены. — Я мог поклясться, что она как минимум лукавит, если не вдохновенно врет. — Но сейчас это не имеет значения… у меня беда!
— Какая беда?
— Похоже, у меня тут… чей-то труп.
Она, наверное, решила надо мной поиздеваться, подумал я. Даже если учесть, что большинство вакханок умом не блещут, не верю, что она не нашла другого способа пригласить меня на свидание.
— Какой еще труп, Мара? Где?
— Тут… рядом с клубом. То есть, я не уверена, что это… мертвый труп.
— Что, он живой? Живой труп?! Ты уже успела выпить?
— Я сама не понимаю, что с ним, — призналась она честно, и я понял, что поездка в город на сегодня отменяется. — Он очень странный… я не могу понять, живой он или мертвый… и я не уверена, что это человеческий труп. Если это вообще труп.
Пауза затягивалась, так как я размышлял, что же ответить, и Мара снова заговорила.
— Пожалуйста, приезжай и помоги мне с этим разобраться. Мне нужно открывать клуб, а у меня тут такое! Я места себе не нахожу!
— Я буду минут через двадцать, хорошо?
— Хорошо, — печально ответила она. — Я буду ждать. Вы сможете меня найти в кабинете, это на втором этаже в том здании, где расположен клуб. Я распоряжусь, чтобы охранники вас впустили.
Я вернул телефон Эдуарду, который все это время смотрел на меня широко раскрытыми глазами и, наверное, не мог решить, какой выход из ситуации будет более приемлемым: задать вопрос или промолчать.
— Вакханки, — коротко пояснил я, и только после этого понял, что для Эдуарда это ничего не объясняет.
