– Разумеется, я сказала, что не хочу обманывать сестру, – ответила Пола, искоса наблюдая за Салли. – Сказала, что, пока он встречается с моей сестрой, об этом не может быть и речи. Он, конечно, возражал… уверял, что между вами не было ничего серьезного… Но я была непреклонна. – Она прищурилась. – Ведь ты все еще встречаешься с ним?
– Не знаю, – жалобно сказала Салли.
– Что за черт! – воскликнула Пола, хотя вид у нее был довольный.
– Скажи, Пола, ведь ты не будешь с ним видеться? – спросила Салли, ненавидя себя за то, что Эдуард все еще был ей небезразличен.
– За кого ты меня принимаешь, сестренка? Салли не ответила. Ей показалось, что Поле не понравился бы ее ответ.
* * *
С тех пор Эдуард больше никогда не встречался с Салли. Она страдала, будучи убеждена, что во всем виноваты она сама и разлагающее влияние на мужчин Полы, но ее все-таки удивляло, Что все закончилось так неожиданно, без всяких объяснений с его стороны. Ее сердце было разбито, к тому же она чувствовала себя глупой неудачницей. Но она так и не узнала, удалось ли ему заполучить Полу. Правда, ей и не хотелось об этом знать.
Несколько месяцев спустя, субботним вечером она пошла с подружками в «Риджанси» и носом к носу столкнулась с Эдуардом на лестнице. Немного смутившись, он просто сказал «привет!» и прошел мимо, словно они были едва знакомы. В тот вечер она видела его еще несколько раз: он танцевал, крепко прижимая к себе партнершу, и старательно избегал встречаться с ней взглядом.
После того вечера Салли больше никогда не встречала Эдуарда.
ГЛАВА ДЕВЯТАЯ
– У меня к тебе очень важный разговор, Пола, – сказала Арлина. Она вставила сигарету в длинный мундштук и, откинувшись на спинку кресла, взглянула на Полу. Та сидела по другую сторону письменного стола, изящно скрестив длинные ноги.
«Да, Пола выглядит манекенщицей до кончиков ногтей», – подумала Арлина, испытывая какую-то хозяйскую гордость. Длинные, отливающие золотом волосы девушки были зачесаны назад и перехвачены лентой, наложенный умелой рукой макияж подчеркивал классическую красоту ее лица; на ней был элегантный костюм со всеми полагающимися к нему аксессуарами. Такой костюм был униформой манекенщицы, и Пола теперь покупала по два костюма за сезон и носила их с безупречно подобранными аксессуарами, шляпой, сумочкой и туфлями. Сейчас на ней был светло-зеленый костюм из мягкой ткани с прямым коротким жакетом, узкой юбкой и блузкой «топ» из той же ткани, но в зеленую с белым клетку. Клетчатой же была и подкладка жакета. Сумочку и туфли из черной лакированной кожи и белые перчатки дополнял длинный зонт-трость в чехле, отороченном мехом. «Она безукоризненна с ног до головы, а с ее самоуверенностью Пола готова покорить мир», – с удовлетворением подумала Арлина, любуясь своим творением. Конечно, исходный материал неплохой, но именно Арлина тщательно отшлифовала его. Превращение красивого, но неуклюжего жеребенка в холеную скаковую лошадь было делом ее рук.
– Я вас слушаю, – произнесла Пола хорошо поставленным голосом. Полтора года, проведенные в кругу манекенщиц, помогли ей избавиться от провинциального акцента. Она старательно подражала Арлине, ибо очень высоко ценила ее манеры, хотя все еще и побаивалась ее.
– Дом моды Мэттли собирается шить не только заказные модели, но и готовую одежду. В универмаге «Тейлорс» они хотят устроить рекламный показ новой коллекции, – объяснила Арлина. – Меня попросили прислать манекенщиц. Я думаю, что ты тоже должна быть там.
– Мэттли! – воскликнула пораженная Пола. Дом моды Мэттли, принадлежавший супружеской паре, входил в десятку лучших английских домов моделей. К тому же мадам Мэттли была француженкой, и это обстоятельство окружало ее романтическим ореолом, хотя он не имел ничего общего с ее характером. Но разве Париж не является столицей мировой моды?
– Мадам Мэттли лично приедет в Бристоль, – продолжала Арлина, – В универмаге имеется кое-какой запас моделей, но она привезет туалеты, изготовленные специально для этого шоу. Я хочу, чтобы в показе участвовали мои лучшие девушки. Уверена, что ты не подведешь меня, Пола.
– Ну конечно, – сказала Пола, стараясь скрыть волнение. – Вы можете на меня положиться!
* * *
Мадам Мэттли была почти такой, какой Пола ее себе представляла: маленькой, безукоризненно одетой и подкрашенной женщиной с явно французским шиком. Ее темные с проседью волосы были подстрижены самим Видалом Сассуном. На ней был черный костюм модного покроя, отделанный по вырезу небольшой белой оборкой.
В примерочных кабинах универмага она словно наседка хлопотала над своими творениями, и Поле, как бы она ни была заворожена присутствием известной модельерши, нравилось то, что она делает. Возможно, мадам Мэттли уделяла слишком много внимания деталям, но это щедро окупалось артистизмом ее натуры. Она походила на сжатую пружину, способную мгновенно распрямиться, если какая-нибудь мелкая деталь оказывалась не там, где следует. Но при всем этом у нее было доброе лицо и проницательные глаза.
Когда ревю уже перевалило за половину, и девушки, помогавшие одеваться, ушли перекусить, а манекенщицы, не решавшиеся есть до конца показа, подкреплялись лишь черным кофе, мадам Мэттли подозвала Полу.
– Я хочу потолковать с тобой, малышка.
Пола сжалась от страха. Неужели она сделала что-нибудь не так?
– Ты мне понравилась, – без обиняков сказала мадам Мэттли. Ее акцент напомнил Поле Луизу – возможно, именно поэтому она прониклась к мадам теплым чувством, хотя и побаивалась ее. – Ты по всем меркам подходишь для демонстрации моделей «от кутюр». У тебя есть для этого все данные.
– Благодарю вас, – чуть слышно произнесла Пола. Мадам Мэттли махнула рукой.
– Не стоит благодарности. Я говорю это не для того, чтобы у тебя закружилась голова, скорее наоборот. Мне скоро потребуется манекенщица для моделей «от кутюр». Думаю, ты именно то, что я ищу. Ты не хотела бы поехать в Лондон и работать у меня?
Через плечо мадам Мэттли Пола видела наблюдавшую за ней Арлину. Она улыбалась краешком алых губ. Теперь Пола знала ее достаточно хорошо, чтобы догадаться, о чем Она думала. Арлине не хотелось терять Полу, которая была одной из ее лучших манекенщиц, но она уже купалась в лучах отраженной славы: ведь именно она вырастила манекенщицу для одного из самых известных Домов моды в Лондоне. Она знала о свободной вакансии у Мэттли и надеялась, что это место предложат Поле. В этом случае подтвердилась бы правильность ее собственного суждения о девушке.
– Ну как? – спросила мадам Мэттли.
– Можно, я подумаю? – дерзко подумала Пола.
– Думай поскорее. Не откладывай решения. Моя манекенщица уходит в конце месяце, а девушек, которые ухватятся за такую возможность, сколько угодно.
– Я понимаю! Но все-таки не могу решиться на такой шаг, не подумав, – сказала Пола с серьезным видом.
Но внутри у нее все пело от радости Время на обдумывание? Она не раздумывала ни секунды. Пола все решила в ту минуту, когда мадам Мэттли предложила ей работу. Разумеется, она будет у нее работать!
* * *
Месяц спустя Пола в новеньком нарядном костюме из твида с непременными сумочкой и туфлями подходящего цвета, захватив с собой рабочий чемоданчик манекенщицы и только что купленный кремовый кожаный чемодан с пожитками, уехала в Лондон навстречу новой жизни.
Пока она устроилась в общежитии Ассоциации молодых христианок. Это было не совсем то, о чем она мечтала, но имело свои преимущества: платить за общежитие приходилось недорого, к тому же это в какой-то степени успокаивало Грейс, убежденную, что Лондон – это вертеп, только и ждущий, чтобы поглотить ее ни о чем дурном не ведающую дочь.
Из общежития можно было быстро добраться на метро до места, где располагался Дом моды мадам Мэттли, и это было еще одним плюсом в пользу проживания в общежитии, которое Пола сразу же возненавидела. В маленькой, обставленной самым необходимым комнате жили еще две девушки-северянки, чей диалект Пола никогда не понимала и с которыми у нее не было ничего общего; завтрак приходилось готовить в общей кухне, выстаивать в очереди в ванную, строго придерживаться «комендантского часа», после которого двери запирались на замок и задвижку – ни одно из этих ограничений свободы Пола не собиралась терпеть долго. Но пока приходилось мириться с этим. По крайней мере, она была в Лондоне, в столице британской модной индустрии.
Что же до Дома моды Мэттли, то он и общежитие, напоминавшее то ли работный дом, то ли интернат, словно находились в разных мирах. Когда Пола впервые позвонила у парадного входа внушительного старинного здания, она почувствовала, что попала именно в то место, о котором мечтала.
Толстый ковер устилал полы и лестницы, ведущие в демонстрационные залы и в расположенные в глубине здания мастерские, и хотя драпировки на окнах и обивка мебели чуть потускнели, словно их лучшие дни ушли в прошлое, они были из первосортного шелка и бархата, и в каждом уголке ежедневно так тщательно чистилось и убиралось, что нигде не было ни пылинки, не говоря уже о паутине. Демонстрационный зал был средних размеров и выдержан в приглушенных фиолетовых тонах, которые не отвлекали внимания от моделей. Вокруг низкого стола располагались три или четыре изящных стула с сиденьями из тускло-фиолетового бархата и золочеными ножками. Хрустальная люстра служила лишь украшением – специальные яркие лампы представляли модели в наилучшем виде, но не раздражали глаз, а вдоль стен стояли вешалки с моделями из коллекции готового платья.
