Мозг мой работал после тяжелой ночи плохо, но я все-таки понимал, что в саму втиральню скавра соваться сейчас бессмысленно. Мне надо было навести справки о ней, и сделать это я мог в одном только месте.
Я заказал синтезатору странный наряд: высокие сандалии наподобие котурнов, пятнистые, похожие на десантный камуфляж шорты и рваную до пупа разлетайку, перехваченную пустым кошельком, который на Керсте выполнял роль пояса. Именно таким должна была меня запомнить королева Северо-Запада Ракш.
Снова шагая по парку, только на этот раз по нижней его части, я старался выйти к воротам, которые открывали дорогу в порт. Недалеко от них - я, правда, не помнил точно где - была спрятана втиральня ачи. Именно там я познакомился с Ракш два года назад, когда ее ребята попытались выкинуть меня на улицу. По неопытности я не распознал в них "теней" и, силой пробившись внутрь, вынул из Высокой Матери две полные дозы, требующиеся моей подружке. Я позволил себе это, поскольку был банально пьян и верил, что здесь меня никто не знает. Однако кто-то из обслужек той ночью сел нам на хвост, и наутро я понял, что за мной началась охота.
В этой ситуации терять мне было нечего. Здесь я мог считать себя мертвецом, а Земля, если б узнала о происшедшем, не только лишила бы меня пилотского сертификата, но и вообще запретила бы любое перемещение в пространстве. Я понимал, что эту историю надо гасить, и гасить быстро. Поэтому я взял все, что у меня было, и отправился во втиральню, где так же нагло, как накануне, потребовал возможности встретиться с их королем. Меня снова хотели побить, но кто-то из местных вспомнил вчерашнее, и таким образом я попал во внутренний лабиринт.
Когда в комнату вошла Ракш, я понял, что дела мои плохи. Мало того, что рост ее приближался к метру восьмидесяти и все остальное соответствовало росту. Я сразу увидел, что она разъярена и алчет крови. Теоретически я мог вызвать ее на поединок внутри круга. Если бы королем сектора был мужчина, я бы так и поступил. Однако Ракш была женщиной, и я знал, что не смогу двинуть даже пальцем, пока она будет выпускать из меня кишки.
- Пусть дерьмо хлещет на тебя дождем до сухого сезона! - загремела Ракш. Зачем ты явился? Мои пальцы сами пришли бы к тебе!
Ракш говорила потом, что с первого взгляда я не произвел на нее никакого впечатления. Она, правда, оценила массивность моей фигуры, но, поскольку ей всегда нравились умные задохлики, эта массивность лишь оттолкнула ее. Кроме того, это был первый случай за все время ее правления, когда гвардии королевы был нанесен моральный урон. Подобное бесчинство не могло остаться без последствий. Я видел, что Ракш настроена весьма решительно, и уже откинул колпачок с баллончика ПГД, как вдруг меня осенило.
- Мы разберемся вдвоем, - сказал я, кривя рот в вызывающей ухмылке. Пусть соберется круг, но полем нам послужит кровать. Проиграет тот, кто первым запросит пощады. Хотя лучше бы тебе отступиться сразу. Учти, я отделаю тебя так, что ты неделю будешь в коляске ездить.
- Ах ты ж, глист, - высказалась Ракш. - Да я тебя наизнанку выверну!
Однако я видел, что предложение зацепило ее, поскольку она задумалась. Она стояла передо мной, машинально наматывая свои зеленые волосы на кулак и кусая губы. И с каждой секундой на лице ее все больше и больше красными пятнами проступало задиристое согласие.
- Ладно, - решилась она. - Но раз так, не будем тянуть с этим. Или, - она окинула меня презрительным взглядом, - тебе надо подготовиться?
Это был честный поединок. Ракш билась так неистово, что я все время опасался за свой член. Выскользни он случайно из влагалища, его бы переломило, как тростинку. Несколько раз она чуть не размозжила задом мне яйца. Тем не менее я с самого начала знал, что одержу победу.
Здешний народ был темным и не владел элементарной техникой йоги. Я заливал ее влагалище спермой, которую тут же отсасывал назад. В конце я уже просто лонгировал, чувствуя, что вагина Ракш начала утрачивать чувствительность. Когда же на четвертом часу сражения Ракш взмолилась о передышке, я вынул из нее свой уд и в качестве финального гимна окатил ее накопленным с головы до пят. Этот акт почему-то особенно потряс всех присутствующих.
Я вспомнил изорванную в клочья простыню, черную кровь на губах Ракш, дивные русалочьи волосы, рассыпанные по валику, и крепкие подошвы, упирающиеся мне в плечи. Я трудился, как каторжник, но меня грело ее изумление происходящим. Позже она призналась, что даже мечтать не могла ни о чем подобном.
Шум голосов в стороне привлек мое внимание. Я свернул с аллеи и, продравшись сквозь густой кустарник, оказался на большой поляне. Если бы не гомон, я бы прошел мимо, ничего не заметив. Раньше эта часть парка предназначалась для любовных игр, поэтому поляну окружали маленькие помосты, на которые обычно клались специальные матрасы. Теперь матрасов не было, а на помостах сидели самые пожилые из собравшихся. Впрочем, таких было немного. Основную массу составляли крепкие на вид парни, каждый из которых держал в руке метелку из мергса. Очевидно, они специально готовились к этой встрече, поскольку любящий воду мергс здесь, на поляне, не рос.
На одном из помостов в окружении сбившейся вокруг него толпы стоял коренастый, одетый в видавшие виды шорты и линялую майку мужчина.
- Мы сильные! - говорил он, энергично потрясая кулаком. - Мы смелые! Мы всегда выходим в дорогу первыми! Наш пот капает на землю там, где труднее всего. Наша задача - вдохновлять остальных, тех, кто еще не принял верного решения.
Я оглядел собравшихся. На их лицах светилось упрямое воодушевление. Это выражение было, наверное, по-своему красивым, но мне оно почему-то показалось омерзительным.
- Нам не нужен оракул, чтобы предсказывать будущее, - продолжал мужчина с помоста. - Мы сами делаем это будущее. Мы - дети разных драконов, но мы знаем нашу общую цель.
Некоторые из сидящих на помостах заметили меня, и это каким-то образом передалось тем, кто стоял ко мне спиной. В оборачивающихся лицах я не заметил дружелюбия. Я вспомнил, что чистильщики сделали с клоуном, и решил не искушать судьбу.
Дойдя до ворот, я кивнул сидевшему на постаменте задумчивому дракону без хвоста и вышел в город. Я не был здесь больше года. Ракш теперь исполнилось двадцать семь. Мне было интересно, сильно ли она изменилась. Я шел сбегающим вниз, к порту, кварталом дорогих сиделок и престижных когда-то втирален с тотемами хищников над входом, любовался причудливой архитектурой богатых домов и вспоминал себя, крепкого и уверенного, весело рискующего всем, что было в карманах. Многое изменилось здесь за время войны. Но главные ориентиры я помнил хорошо и поэтому без труда нашел нужный мне вход.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
