И опять я ушел от захвата, отступив на шаг в сторону.
— Отставить! — Отрывистый приказ выбравшегося из грузовика Бориса пропал втуне.
Взбешенный боец ничего не желал слышать. Поняв, что ему не тягаться со мной в юркости, он дернул за ремень висящей на плече винтовки. Дернул и, нелепо взбрыкнув ногами, плашмя рухнул на песок под отрывистый треск одиночного выстрела. Из пробитого черепа плеснуло кровью, смешанной с белесыми комками чего-то студенистого. Борис убрал дымящийся пистолет обратно в кобуру и развернулся к ошарашенно застывшим людям Бессадулина.
— Если я сказал отставить — значит, отставить. Всем понятно?
Ответом было гробовое молчание, нарушаемое лишь редкими криками птиц и шипением нагретых радиаторов. А я на всякий случай потянул руку за спину, где в специальном кармашке ждал своего часа небольшой, но хорошо знакомый мне своим поведением метательный нож. Не хотелось бы такой развязки, но очень уж угрюмыми были у дружков убитого громилы лица. Угрюмыми и злыми.
— Я спросил! Меня все поняли?! — зло рявкнул Борис, без страха шагнув к вооруженным людям.
На этот раз ответил нестройный хор голосов. Ответили утвердительно, но радости в голосах не слышалось.
— Лучше. Но я все же поясню для самых тупых. Битум — мой проводник. Равно как и Ильяс. Жизни этих двоих для меня куда важнее сохранности ваших шкур. Это раз. Второе — здесь главный я! И только я! Ну и последнее — открывать огонь только по моему приказу, за исключением необходимости защищать свою жизнь. Понятно?
— Понятно, шеф, чего уж, — пробубнил сутулый скуластый азиат, одетый в длинный ватный халат, крест-накрест перепоясанный патронташами. — Битум здесь и правда не при делах. Да и Джамшид, пусть песок ему будет пухом, зря начал палить в варана… Но разве стоило за это убивать? Ну дали бы ему в рыло…
— За это — не стоило. А вот за невыполнение моего приказа я пристрелю любого, — ответил русский и круто сменил тему: — Даю полчаса. Тело похоронить, оружие привести в порядок и перезарядить, проверить средства передвижения и позаботиться об ушибах и ранениях. Выполнять! Битум, а ты за мной!
Я едва поспевал за размашисто шагающим русским и чуть не врезался в его спину, когда Борис внезапно остановился у задних дверей грузовика.
Смерив меня пристальным взглядом, он задумчиво цыкнул зубом и неожиданно похвалил:
— А ты молодец. Не растерялся, не испугался напора, не стал прежде времени хвататься за ножи. В общем, повел себя абсолютно правильно.
— Э-э-э… спасибо.
— А ведь ты мог легко ушатать его и без моей помощи. Да, Битум?
— В смысле?
— В смысле очень уж специфическое выражение лица у тебя было, когда на тебя буром пер тот здоровяк.
— Я охотник. На меня часто прут буром самые разные пустынные твари. Дело ведь не в размере тела, а…
— А в размерах угрожающей опасности. Огромная и медлительная черепаха безобидна, а вот крохотный и стремительный скорпион может доставить неприятностей, — подхватил Борис. — Вот и я про то же самое. Ты не боялся Джамшида. Ты знал, что легко сумеешь справиться с этим дылдой. Знаешь, у меня к тебе вопрос. И я очень хочу получить на него ответ начистоту. Ты, случаем, не подсадная утка от уважаемого Бессадулина? Или, скажем, от незнакомого мне Пахана?
— Не понял вопроса.
— А что тут понимать, Битум? Ты слишком умен для проводника. Прислушайся, как общаются парни из твоего города, — болтают почем зря, но не используют сложных слов. Они просто не знают сложных слов. А если и услышат где, то не поймут значения. А вот ты стараешься отделываться короткими фразами, но легко вникаешь в смысл самых сложных слов. Кто ты, Битум?
— Простой охотник, — развел я руками. — И я не подсадная утка. И не рвался в поход за неизвестно чем и неизвестно куда. А насчет слов — зимой заняться особо нечем, поэтому читаю все, что попадется под руку. Оттуда и нахватался.
— Прямо как в сказке, да? Сходи незнамо куда и принеси незнамо что. Ладно, будем считать, что ты меня убедил, — неожиданно улыбнулся Борис и с силой хлопнул меня по плечу. Вернее, попытался это сделать — инстинктивно я скользнул в сторону, и рука русского прошла мимо. — Вот и я про то же самое. Крохотный и стремительный скорпион, — вновь усмехнулся здоровяк. — Ладно. Пора заняться делами. Инга, принеси-ка карту.
Молчаливая девушка-снайпер появилась через несколько секунд и протянула Борису нечто никак не похожее на обычную карту. Я недоуменно вытаращился на плоский черный прямоугольник, но тут одна из его сторон замерцала, на ней появилось четкое и цветное изображение. Электронная карта. Круто. Более чем.
— Это последняя версия карты Кызылкумов, — пояснил Борис, сноровисто щелкая утопленными в корпусе кнопками. — Еще довоенная, но тут поделать нечего. Обновлений больше не будет.
— Я не умею обращаться с картами.
— Это я слышал. Но мне нужно другое. Ты знаешь местные окрестности и можешь что-нибудь посоветовать и предостеречь от известных тебе опасностей. Понимаешь? Я не хочу лишних проблем, и уж тем более боестолкновений.
— Понимаю, — кивнул я. — Вы покажете мне маршрут на следующие несколько десятков километров, а я скажу, что знаю о зоне, где будет пролегать наш путь. Это просто.
— Да. А затем сделаем еще одну остановку, и я покажу тебе следующий отрезок пути.
— Не потребуется, — с сожалением качнул я головой. — Я видел, знаю или хотя бы слышал о местности на расстоянии километров тридцать — сорок от города. Дальше никто и никогда не забирался, если не считать тех, кто решил попытаться добраться до Казахстана или России в поисках лучшей жизни.
— И как, успешно? — оторвавшись на мгновение от экрана карты, поинтересовался Борис.
— Не знаю. Больше мы о них никогда не слышали. Но уходили они не пешком — на машинах. Значит, шансы были.
— По пути сюда мы видели много сгоревших и брошенных машин… и много человеческих костей. Но ты прав — шансы были. Так, смотри сюда: мигающая точка обозначает наше местонахождение. Плюс-минус два километра. Вот здесь основная трасса резко поворачивает в сторону, к Навои и дальше. По пути сюда мы придерживались именно этой дороги. От поворота поедем прямо, к золотодобывающему заводу и мимо карьера. Что знаешь о тех местах?
— Только то, что уже рассказал, — места обитаемые. Община людоедов. Огнестрелов у них вроде как нет.
— А после визита бойцов Пахана за золотом? — прищурился Борис. — На трупах оружие осталось при любом раскладе.
— Если и есть огнестрелы, то к ним нет патронов. Опять же — я не знаю, я гадаю, а это путь к проблемам.
— Ладно, тогда спрошу по-другому: чего бы ты больше всего опасался в тех местах?
— Больше всего? Шипов или скрытых ям посреди дороги, — признался я. — Если пропорем покрышки, то всем хана — толпой возьмут. Не получится массой нас задавить — возьмут измором, воды надолго не хватит, в железной банке грузовика быстро станем сухофруктами. Автобус… те погибнут сразу…
— Ну, нашим покрышкам шипы не страшны, — хмыкнул русский. — А вот ямы… Ясно, пойдем самым малым ходом и…
— Позади автобуса, — продолжил я, не дожидаясь окончания фразы. — Метрах в пятнадцати от них.
Борис пристально взглянул на меня, но я спокойно выдержал взгляд и пояснил:
— Так у всех шансов больше. Если они вляпаются — нам проще будет их вытащить. Грузовик мощнее, на нем установлен пулемет. И я видел, на что способна девушка с большой винтовкой. Но для боя ей надо расстояние. И главное — я видел, на что способны бойцы Татарина. Они — протухшее мясо. Если мы серьезно встрянем, то процентов на семьдесят я уверен, что они попросту развернутся и сделают ноги.
— Невысокого ты мнения о своих… — неопределенно качнул головой Борис.
— Они не мои, — отрубил я, невольно дернув щекой. — Я сам по себе. Решать не мне, я лишь советую.
— А я склонен прислушиваться к хорошим советам, — по-волчьи оскалился Борис, выключая карту. — Так и сделаем. Еще вопросы, боец?
— Я не боец, я простой охотник. Да, вопросы есть — если ответите, конечно. Почему вас так мало? Двенадцать человек, одна машина, пусть и бронированная, — не маловато ли, чтобы пускаться в дорогу через две страны?
Несколько секунд Борис молчал, покачиваясь с пятки на носок, затем, приняв решение, произнес:
— В первый день пути нас было шестьдесят пять человек и семь машин, из которых два бэтээра с полным боекомплектом. До того как пересечь границу Казахстана, мы потеряли одну машину и нескольких человек — хороших и надежных бойцов, каждый из них был другом. В Соляных Пустошах Казахстана мы потеряли четыре машины и большую часть личного состава, когда наткнулись на кочевое племя, использующее пустынные колесные парусники. Местность там плоская, как стол, ни единого пригорка, и постоянно дует сильный ветер. Ушли только благодаря темноте. Я удовлетворил твой вопрос, Битум?
