слёзы, мол, не разлучайте с дочерями сиротками. Двое из вышивальщиц. Куда деваться, пришлось брать, тем более, и не дорого вовсе. Пётр Христианович потом с тёткой переговорил, про остальную её семью. Оказалось, муж у графа был кем-то типа лесничего и провалился весной при обходе участка под лёд несколько лет назад. Выполз и до дому добрёл, но простыл и помер вскоре. Вот уже несколько лет одна с двумя дочерями и бедует. Женщина была вполне упитанной, как и девки и на «бедовавшую» не сильно походила. Поварихой была у графа Павла Андреевича Ефимовского, чтобы повариха и голодала. Не бывает такого. Пётр Христианович спросил её, умеет ли она крахмал делать.
– Чего ж тут хитрого. Сделаем, Ваше сиятельство.
Мать у Брехта часто делала крахмал, и простыни всякие с наволочками крахмалила, и кисель делала с ягодами. На самом деле – ничего сложного. Размолоть картофель, залить водой и несколько раз в течение двух – трёх часов его в ёмкости перетирать руками. Потом воду отфильтровать через тряпку, выжать хорошенько и дать отстояться. Крахмал сядет на дно. Его разбавить свежей водой, перемешать тщательно, и снова дать отстояться. Потом опять слить и высушить. Всё, белоснежный крахмал готов. Выход от десяти до пятнадцати процентов в зависимости от крахмалистоти самого картофеля и аккуратности переработки. При этом цена доходит до рубля серебром за килограмм.
Теперь опять математика. Рожь стоит копейка за кило, если в килограммы пересчитать с пудов. Урожайность, помним, двенадцать центнеров с гектара – это хороший урожай. Округлим до десяти. С гектара получим тонну или десять рублей и это не доход, а весь заработок, были ведь семена потрачены.
Теперь крахмал. Картофель в рекорде даёт и шестьсот центнеров с гектара. Но это в будущем, сейчас никто селекцией не занимается, пусть будет сто центнеров. Получаем – десять тонн. Выход крахмала десять процентов. Помним, по рублю. Получаем тысячу рублей и сравниваем с десятью рублями за рожь или пшеницу.
Вот всю эту математику Пётр Христианович колхозникам и рассказал. Да, безо всякого сомнения трудозатраты в разы выше, рожь её посеял и жди урожая. А картофель и сажать дольше, и тяпать, и окучивать надо. А потом ещё этот крахмал делать. Так его зимой можно перерабатывать и женщин с детьми привлекать. Но ведь в сто раз больше денег можно поднять с гектара. В сто!
И не всё ещё. После ржи или пшеницы остаётся солома. Ну, добавляют её к сену и дают коровам, но питательность у неё так себе. После выработки крахмала останется с гектара те же самые десять тонн жмыха, которым можно кормить свиней. Для того сразу свинарник и нужен в колхозе.
И ещё есть один способ и без того огромную разницу увеличить. Из картофеля можно гнать самогон. Сейчас в стране нет винной монополии. Есть «винокурная пошлина». Гони себе на здоровье, только пошлину плати. А семидесятиградусный спирт можно получать легко. Там прибыль и совсем запредельная будет. Но спаивать мужиков в стране Брехту не хотелось, и потому, он остановился пока на крахмале.
А вот сейчас с больной от похмелья головой проснулся и передумал. Травят всякой гадостью заморской. Нужно будет всё же маленький спиртовой заводик организовать, тем более что у него теперь своя ведьма есть. Тьфу – травница. Настойки будет лекарственные на спирту производить. Лекарства и совсем прибыли будут такие приносить, что придётся армию нанимать, чтобы полученное от продажи золото оборонять. Форт Нокс строить.
Событие двадцать девятое
Кто сам хороший друг, тот имеет и хороших друзей.
Никколо Макиавелли
Демидов обещал приехать – Демидов приехал. В смысле, пацан сказал – пацан сделал. Считать графу Витгенштейну, что за три дня совместного путешествия они с наследником сильно сдружились, так нет. Шампанское вместе распивали, Пётр Христианович ни перепить, ни переговорить наследника Акинфия не пытался, а больше слушал да поддакивал и потому заводчик проникся к нему прямо уважением, как к интересному собеседнику, хотя Витгенштейн за три дня и ста слов не сказал. Точнее, ста разных слов. Отделывался стандартными: «Да, ну!», «Да, не может быть?!», «Правда, что ли?», «Вот смотри же, как бывает!».
На прощание, даже всплакнувший от расставания с сердечным другом, Николай Никитич пообещал непременно через несколько дней заехать и обещанные подарки привезти. Товарищ собрался в Европу попутешествовать, после того как переведёт своих крестьян с барщины на оброк и разовьёт овцеводство. Но это ладно, его дело, хотя про шерсть Брехт задумался. Не проблема же сейчас в Англии или Франции ткацкий станок современный купить. Если под боком будет полно шерсти, почему и не попробовать, но всё же Пётр знал, что буквально через пару месяцев власть сменится, и его опять сделают генералом. А вот дальше. У России будет куча войн до Отечественной. Точно все не помнил Брехт, как-то не сильно интересный был кусок истории, но уж слово Аустерлиц все знают. И ещё там в последнюю секунду умудрились с турками замириться и армии перебросить с юга для отпора Наполеону. Насколько Брехт помнил биографию графа Витгенштейна, он будет непрерывно воевать все эти одиннадцать лет и даже ранят его несколько раз. Так что с шерстяной мануфактурой может и не заладится.
Зато заладиться может с другим, с Демидовым младшим у графа зашёл разговор об оружии, и оказалось, что и Акинфий Демидов и Никита потом, да и сам Николай собирали коллекцию винтовальных пищалей или штуцеров со всего мира. Более пятидесяти штук в коллекции.
– С собой заберёшь в Европу? – ни на что не надеясь, спросил Пётр Христианович и тут подфартило.
– Да, ну с такой тяжестью, да ещё с оружием по Европе вечно воюющей шататься. Тут оставлю в московском имении … Пётр Христианович, а давай я тебе подарок сделаю. Всю коллекцию штуцеров тебе подарю, только ты уж береги её, не продавай.
– Да, не в жизь! Царский подарок. Штуцер же даже самый простой рублей двадцать пять стоит.
– Бери выше. Там всё не простые же, все с серебряными накладками, да есть и с золотыми. Турецкий есть, так там каменья. Дам дешевле ста рублей нет ни одного. Парочка и на всю тысячу тянет. Но пусть лучше у тебя будут, а то вдруг пожар и погибнет коллекция, а ты, друг сердечный, сохранишь, а может какого ворога Отечества нашего и пристрелишь. Там есть интересные фузеи, сам испытывал одну, на семьсот шагов бьёт, а если приноровиться и чуть пороха добавить, то и на восемьсот. Представляешь, если всю армию такими
