давно, когда он еще только начинал службу в княжеском войске. Этот звук он ни с чем спутать не мог – момент, когда он его услышал первый раз, он запомнил на всю жизнь. Это был тот случай, когда опытный, прошедший десятки боев и схваток воин внезапно превратился в существо, испуганное до состояния потери контроля над телом. За малым он тогда не обгадился.
Их сотня тогда занималась на тактическом поле, отрабатывая действия по командам, когда из-за леса выскочило летающее чудовище. Оно пролетело над ними, давя ревом и вонючим ветром от быстро машущих крыльев. Ветер был так силен, что разбрызгивал на поле лужи от прошедшего накануне дождя. Сотня в панике разбежалась и собралась только вечером у казармы. Степняки, а легкая конница состояла в основном из них, боялись лесов и все вернулись к жилищу, боясь заплутать в бесконечных чащах и пропасть. На следующий день к ним специально приехал человек от князя. Сотни в конном строю были приведены на поле, где стояли эти чудовища. На земле они показались не такими страшными. Просто необычными. Человек сказал, что это просто машины, которыми управляют люди, служащие князю. И для своих они безопасны.
Услышав этот необычный звук и вспомнив все, Леон понял, что помощь от князя прибудет с минуты на минуту. И еще он понял, что скорей всего на стене он останется один.
Он повернулся к толпящимся на стене возле него воинам.
– Бегом! В башню! Бегом!
И принялся толкать ничего не понимающих воинов по направлению к дверям башни. Стояшие воины у смежной башни с непониманием смотрели на происходящее. Леон махнул им рукой и тоже прокричал:
– В башню! Бегите в башню!
Послушались они или нет – он не видел. Он успел! Последним он затолкал Досифея и, закрывая дверь за ним, прокричал:
– Я постучу, когда можно выходить!
Захлопнув дверь, он спиной прижался к ней, вслушиваясь в накатывающийся рокот.
Через секунды гарнизон соседней башни, нехотя выполнявший его команду до этого, внезапно просто вдавился в узкую дверь и захлопнул ее за собой. Двое опоздавших оглянулись за стену и, не раздумывая, спрыгнули со стены в снег.
«Вот дурни! Поломались наверняка!» – отметил про себя Леон и пошел к бойнице. Обе крылатые машины летели над вражеским войском вдоль стены посолонь. Леон видел в открытых дверях силуэты людей, на фоне которых сверкали огненные цветки и сквозь рев доносился равномерный стрекот. А в поле царило безумие! Носились кони, люди! Степняки пачками падали в снег и больше не поднимались. Леон не знал как, но понимал, что их убивают. Убивают страшно, непонятно, но смертельно. Внезапно Леона переполнило чувство безмерной мощи и столь же безмерной гордости. Как будто это он поражал врагов, а не люди из этих страшных машин. Он прав был, когда сделал выбор в пользу службы у этого безвестного северного князя. И ему сейчас неважно было от Бога ли или от Дьявола сила у князя! Важно, что его семья будет жить, он и все вокруг ставшие ему близкими люди будут жить. Важно, что князь отправил им помощь, вовремя пришедшую из далекого города, до которого много дней пути даже на пароходе. Важно, что войско, в котором он служит, непобедимо, невзирая на численность врагов.
Машины сделали круг вокруг города и, грациозно поднимая снежную пыль, приземлились перед городским воротами, постепенно утихая и все медленнее вращая своими странными крыльями.
Леон взглянул на стену. Она была пуста, как пусты и улицы города, примыкавшие к стене.
– Выходим! Выходим! – Он грохнул несколько раз латной рукавицей в двери башни.
Оказывается, изнутри дверь оказалась запертой на засов. Он слышал, как его вынимают. По-видимому, Досифей и те, кто были с ним, не верили, что Леон выживет.
Дверь, скрипнув, немного отворилась, и в темноте щели появилось лицо ординарца.
– Господин?! – неверяще переспросил Досифей. – Ты жив?
– Жив, жив! Давайте быстрее! – поторопил воевода.
– А чудовища улетели? – с опаской поинтересовался Досифей, заглядывая за спину Леона. За ним вплотную толпились воины.
– Нет! Вон они – перед воротами! – ответил Леон и еле успел подставить железный башмак в проем закрывающейся двери.
– Я сказал – выходим! – рявкнул он, теряя терпение.
Краем глаза он видел, что из машин показались люди. Это были княжьи люди, причем очень непростые и к ним требовалось отнестись с должным уважением. А какое тут могло быть уважение, когда встретить их может лишь один воевода, а остальные попрятались?
Первым явно нехотя вышел Досифей, со страхом глядя через бойницу на затихшие чудовища. Потом потянулись остальные.
– Так! Ты! – Леон указал на Досифея. – И вы двое! Идете со мной встречать княжьих посланцев.
Он выбрал двоих, выглядевших после схватки более-менее прилично.
– Старший башни! Обзвонить все башни! Мой приказ! Людей вывести в поле. Решить вопрос с ранеными и пленными – если такие будут – степняками. Поймать лошадей, и вообще, посмотреть, что там у них в лагере осталось. – Все это он говорил, внимательно следя за реакцией старшего башни. – Вместо себя назначь старшего и сам немедленно веди людей в поле. И не тяните! Зимний день короток! Нужно до темноты все прибрать.
Закончив раздавать приказы, он махнул рукой, призывая Досифея и двух дружинников следовать за ним, и направился к лестнице.
Они открыли внутренние ворота, потом калитку во внешних и направились к уже успокоившимся темно-зеленым машинам. Княжьи люди в теплых коротких меховых куртках, таких же меховых штанах и лохматых унтах толпились у ближайшей к городу машины и весело переговаривались.
Леон с опасливо следовавшим за ним сопровождением подошел ближе, и от группы отделился человек, пошедший ему навстречу.
– Командир звена летчик Никифоров, – вскинув ладонь к виску, представился княжий человек.
– Воевода Мурома Леонтий Теодоридис, – ответил Леон, отдав честь и протянув руку для привычного рукопожатия. – Спасибо вам за помощь! Второго штурма мы бы не выдержали.
– Не за что! Мы сделали все, что положено, – ответил тот и уже неофициальным тоном добавил: – Леонтий! Обедом не покормишь? А то сюда долго летели и обратно столько же предстоит.
– Как местные говорят – милости просим! – Леон отступил на шаг назад, повернувшись и жестом приглашая летчика в город.
– Спасибо! Тогда можно – еще просьба! Караул к технике не выставишь? Тогда мы зараз все пообедаем.
– Обязательно! – И повернувшись к сопровождающим, внимательно прислушивающимся к разговору, подозвал их к себе.
– Охраняете машины! Чтоб ни один человек – свой или чужой – к ним не приблизился! Старший Досифей!
Досифей и дружинники молча направились к машинам, уже более с интересом,
