Я очень обрадовался, когда однажды мою работу отобрали на выставку. Гордый этим событием, я пришел в зал, чтобы услышать хвалебные отзывы посетителей о своей работе. Одна пожилая женщина в очках, выцветшем платье и туфлях на толстой подошве, с нейлоновой сумкой в руках долго стояла перед моей работой. На ее лице было написано недоумение — как будто она шла на очередной розыгрыш лотереи и по нелепой случайности оказалась в выставочном зале.
— Вы — автор? — спросила она доброжелательно.
— Да.
— Что это значит? — спросила она, кивая на мой шедевр.
— Ничего особенного. Просто образец моего творчества.
Я не обманывал ее. Как и большинство моих коллег-художников, я не пытался вложить в свою работу смысл. Мы не хотели никого воспитывать и поучать. Наши работы были просто набором образов, которые так или иначе затрагивали струны нашей души. Смысл мы предоставляли отыскать зрителям. И они его находили. Это мог быть комментарий к постмодернистской критике ноющих и задавленных страхом бельгийских пылевых клещей. Или вечное взаимодействие между положительными и отрицательными участками на шелухе полярной кукурузы. Или потрясная желтая вещь на верхушке вон той пушистой оранжевой штуки.
Какая разница, что имел в виду художник? Самое большее, на что он мог надеяться, — вызвать у зрителя эмоции. Характер эмоций не имел значения — это могло быть вдохновение, радость, смех, грусть, тревога, страх, отвращение или гнев — выбирай любую, разницы в данном случае не было никакой. Но справедливости ради следует сказать, что отвращение и гнев были в мои времена наиболее популярны.
— Можно задать вам еще один вопрос? — не унималась дама.
— Да, конечно.
— Мне действительно понравилось ваше... э-э... произведение — оно интересное, и вообще...
Я весь превратился в слух.
— Так вот, поймите меня правильно, — продолжала она. — Все-таки хотелось бы знать — принесло ли ваше произведение кому-нибудь пользу? Мне это очень интересно.
Ее вопрос, естественно, не вызывал у меня положительной реакции. Любой художник на моем месте занял бы оборонительную позицию. Кроме того, я никогда над этим вопросом серьезно не задумывался.
— Гм... не знаю, — беспомощно пожал я плечами. — Но я рад, что вам моя вещь понравилась.
И побежал от своей поклонницы прочь, как от Чумы.
Вскоре после этого я оставил карьеру художника и занялся медициной[7].
***
До сих пор мы с Далай Ламой обсуждали отношение человека к работе. Затронув вопрос, связанный с утратой и переменой работы, мы переключились на внешние обстоятельства. В связи с этим я решил попросить Далай Ламу поподробнее рассказать о влиянии работы на нашу жизнь.
— Вчера вы рассказали о том, на что следует обращать внимание при выборе работы, — начал я. — Сегодня я хочу продолжить эту тему и поговорить об отношении к работе в зависимости от ее характера.
— На протяжении длительного периода своей истории люди имели довольно ограниченный набор занятий. В основном они шли по стопам родителей — выращивали урожай, пасли скот, занимались каким-нибудь ремеслом. Выбор профессий был невелик — как правило, ремесло передавалось по наследству. Примерно в XVI веке ситуация в Европе начала меняться. Молодые люди стали покидать родные деревни и устремлялись в города. У них появилось больше возможностей выбора, и за последние пятьсот лет эти возможности увеличились во много раз. В настоящее время на Западе выбор профессий чрезвычайно велик. Одновременно с этим на Земле есть масса уголков, где миллионы и миллиарды людей живут по старинке, занимаются в основном сельским хозяйством и не особенно избалованы разнообразием занятий. Как правило, это бедные страны. В индустриально развитых странах, особенно в городах, у человека больше возможностей применить свои таланты.
— Но есть еще одна тенденция, хотя за последние два десятилетия она уменьшилась: если у человека есть выбор, как правило, он выбирает ту работу, где больше платят. Это одно из основополагающих условий. Вчера вы упомянули и другие соображения. Например, помимо достойной оплаты важно, чтобы работа оставляла определенное количество свободного времени, которое можно провести с друзьями и Семьей. Вот мой следующий вопрос: какие еще факторы следует принимать во внимание при выборе профессии и места работы?
Далай Лама не спеша отхлебнул чаю и ответил:
— Если у человека есть возможность выбора, то, Конечно, лучше всего выбрать ту работу, которая наиболее соответствует его наклонностям и характеру. А для этого необходимо самосознание, понимание себя, о чем мы на днях говорили. Человек получит большее удовлетворение от работы, если будет иметь четкое представление о своих знаниях и возможности в той или иной сфере и станет работать в соответствии с имеющейся квалификацией.
— Верно, — согласился я. — Существуют даже специалисты, которые помогают человеку определить его талант и выбрать занятие в соответствии со своими наклонностями. Но меня интересует, какие еще факторы, с точки зрения буддийской философии, следует учитывать при выборе работы, чтобы она приносила максимальное удовлетворение?
— О да, — тут же ответил Далай Лама. — Существует еще одно важное обстоятельство, хотя и не ко всем людям применимое. Важно учитывать, какую пользу или вред приносит выполняемая нами работа. Это часть того, что буддисты называют правильной жизнью. Правильная жизнь, с точки зрения буддизма, подразумевает занятия, которые ни прямо, ни косвенно не принесут вреда другим людям. Неправильная жизнь подразумевает эксплуатацию других людей обманом или хитростью. При неправильной жизни человек стремится завладеть вещами, на которые он не имеет права, вещами других людей. Если же поступки человека не наносят прямо или косвенно вреда другим людям, он ведет правильную жизнь Будда учил, что для правильной жизни следует соблюдать этические нормы: не наносить вреда людям, не обманывать и не хитрить. Будду больше волновало не то, сколько человек зарабатывает денег, а то, как он их зарабатывает.
— С одной стороны, важно, работая, не причинять вреда другим людям, — сказал я. — С другой — для того, чтобы превратить работу в призвание, вы советовали взглянуть на плоды своей деятельности с глобальной точки зрения, с точки зрения конечного результата. Так, рабочий на сборочной линии, вместо того чтобы целый день тупо нажимать кнопки, должен подумать о том, какую пользу обществу принесет изготовляемое им изделие. Это поможет ему отнестись к работе с большим интересом. Но представьте, что этот рабочий начал анализировать результаты своей деятельности и понял, что то, что он производит, в конечном счете наносит вред окружающей среде. Получается, что его деятельность не только не созидательна, но и в определенном смысле разрушительна. И в то же время у него нет возможности уйти с этой работы, поскольку ему нужно кормить семью, а военный завод — единственное предприятие в округе. Как вы прокомментируете эту Ситуацию с точки зрения «правильной жизни»?
Далай Лама некоторое время молчал, потирая спою бритую голову и, очевидно, обдумывая, что сказать в ответ.
— Ты задал трудный вопрос — ведь приходится учитывать множество обстоятельств, — наконец ответил он. — Предположим, человек работает на военном заводе и делает оружие. С одной стороны, непосредственная цель оружия — уничтожение противника, убийство. Но если взглянуть на все с глобальной точки зрения, то при сохраняющемся порядке вещей оружие необходимо государству для защиты. Особенно оно необходимо Америке, поскольку в мире есть множество тоталитарных режимов, ненавидящих американскую демократию. Пока они существуют, у американцев должна быть военная сила. Но, если президент использует военную мощь Америки для уничтожения тоталитарного режима или его лидера, у меня возникают сомнения в правильности подобных действий. Даже не знаю, что тут сказать. Это очень сложный вопрос. Сложный и для того, кто участвует в изготовлении оружия: с одной стороны, да, оружие предназначено для истребления. А с другой — для обеспечения собственной безопасности у государства должно быть оружие. Есть западные государства, которые производят оружие в основном в оборонных целях и не злоупотребляют им. Русской угрозы больше нет, но Соединенным Штатам оружие необходимо как сдерживающий фактор, пока существуют такие тоталитарные страны, как Китай. В общем, все зависит от того, насколько ответственно лидеры государств, обладающих оружием, сумеют им распорядиться.
А если у человека возникают сомнения морального плана — стоит ли своим трудом способствовать изготовлению оружия или же следует уйти с такой работы, — мне трудно дать ему совет. Иногда наши поступки не имеют сколько-нибудь серьезного значения.
