Даэт Фарн, глава драконьего клана и властитель огромной империи, ненадолго задержался на ступенях, принимая доклад сына, ответил что-то коротко и направился к нам. Вернее, к растерянной, удивленно и счастливо улыбающейся Кетре. Ей же и приказал, нетерпеливо отмахнувшись от положенных приветствий и поклонов:
– Рассказывайте.
Ну, кузина и рассказала.
О том, как неожиданной волной накатил жар, обжег, растекся по телу, воспламеняя кровь, и она видела, что впереди что-то белеет… нет, желтеет… а, может, и темнеет… да еще и мерцает… В общем, виднеется. И как она махнула рукой и отогнала пелену – легко, будто вздох сделала.
Девушка все говорила и говорила, щеки ее раскраснелись, глаза сияли восторгом.
– Родовой дар… Проявился… Надо же… После стольких лет… – перешептывались в толпе.
Повелитель слушал, сузив глаза в испытующем прищуре. Видан выпятил подбородок и горделиво поглядывал на окружающих. А вот Эндер смотрел недовольно и обиженно.
Я поймала завистливый огонек, тлевший в его зрачках, и вдруг подумала, что мы в ответе за тех, кого приручаем. Вернее, приучаем к мысли, что они способны на большее. Сначала брат якобы активировал защитную клановую магию Дома на Холме. Теперь сестра «пробудила» древний дар Фениксов… Они поверили в себя, а я невольно стала причиной этого и теперь просто обязана помочь кузенам развить свои способности. Раз уж феникс мой. Да и клан, как выяснилось, тоже.
«Девчонка небезнадежна, – откликнулся птиц, прочитав мои мысли. – Бестолковая немного, но целительница из нее выйдет неплохая. Если взяться, как следует и заставить учиться. Да и любит она это дело. А вот братец ее… Не знаю… Не знаю… Не могу понять… Есть в нем гниль какая-то».
Расспросить птаха, что он имел в виду, я не успела.
– Эннари? – Фарн-старший развернулся в мою сторону. Сердито сдвинул брови. – Почему в вуали? Забыла, что скрывать лицо при мне запрещено?
Вопрос прозвучал резко, но без особого гнева. Скорее, как констатация факта.
– Простите, повелитель. Я дала слово отцу и не могу…
– Его нарушить. Понимаю, – смягчился Даэт. Поднял ладонь, призывая силу, произнес твердо и весомо: – Эннари Янт, властью старшего я освобождаю тебя от обета.
Наконец-то!
Еле удержалась от облегченного вздоха, смахнула с лица изрядно надоевшую за эти дни тряпицу, в которой приходилось фактически жить, и сжала ее в кулаке.
Взгляды, десятки взглядов, полных плохо скрываемого любопытства. Даже леди Камбала на мгновение ожила и проявила вялый интерес, правда, очень быстро снова замерла, вернувшись в свое глубоководное небытие. И только Фарн казался раздраженным, даже злым. Мне даже почудилось, будь его воля, немедленно вернул бы вуаль на привычное место. Да еще велел бы всем отвернуться.
Повелитель, похоже, тоже это заметил. Хмыкнул неопределенно и качнулся вперед, переключая внимание наследника на себя.
– Что там? Скоро? Пора начинать церемонию.
– Да, отец. Мы практически закончили. Сейчас безопасники дезактивируют завесу, и можно идти…
А потом был зал предков – огромный, торжественно-сумрачный. Верхний ярус балконов и галерей, где собрались главы «простых» родов. И мозаичный пол внизу, на котором вокруг причудливой вязи алтарного круга четырьмя отдельными группами застыли лидеры кланов-основателей с семьями.
Алмазно-серебрянные Драконы, фиолетово-синие Василиски, глянцево-черные Химеры и огненно-золотые Фениксы.
Впрочем, я почти никого не видела – все лица сливались в одно большое размытое пятно, а в душе росло волнение, которое передалось мне от птица. Я чувствовала, как он возбужденно вертится в своем вместилище, сгорая от нетерпения.
Фарн вышел вперед, вскинул руки, и над алтарем начал подниматься, закручиваясь воронкой, воздушный столб.
Секунда…
Другая…
И в центре вихря, прямо в самой сердцевине, возник Шуаррэг – величественный, невообразимо прекрасный.
Ящер раскрыл крылья, воздушный поток застыл на мгновение замороженной ледяной волной, а потом разлетелся алмазными крошевом, выпуская на волю победно рычащего дракона.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
В ту же секунду в водном секторе взвился вверх василиск, а над головами Химер появился еще один призрачный хищник. Львиная морда оскалена, змеиный хвост с ядовитым жалом на конце яростно хлещет по бокам, с пышной гривы стекают клочья мрака.
Звери протяжно взревели, чествуя собрата, и Феня словно сошел с ума.
«Ань, мне тоже надо, – заметался-забился он. – Очень надо. Знаю, рано показываться. Опасно. Но хотя бы поприветствовать, невидимым… Чтобы знали, мой клан все еще жив. Я жив. Это важно показать именно здесь, сейчас. Понимаешь?»
Я покосилась на притихших, понурых родственников, на соседей, пренебрежительно кривящих губы, вздохнула и мысленно махнула рукой:
«Давай».
Всплеск счастья теплой лаской коснулся сердца, и к голосам дракона, василиска, химера присоединился торжествующий крик феникса, возникший словно ниоткуда.
Птиц объявлял всему миру, что цел, полон сил и скоро вернется.
Непременно вернется в свой клан, что бы ни случилось.
Глава 9
Новость о том, что феникс отметился на драконьем празднике – пусть пока лишь голосом – мигом разнеслась повсюду и затмила даже эффектное явление самого ящера.
Шуаррэг, кстати, не упустил возможности обвинить в этом пернатого. Феня явно с каким-то своим умыслом транслировал мне их разговор, так что я все слышала.
– Мало того, что пробрался в Гнездо без очереди, испортил мне призыв, чуть не украл чешуйку, мельтешишь вечно перед глазами, надоедаешь, так еще и сейчас внимание на себя оттянул. Я, между прочим, готовился, ночей не спал, репетировал, думал, как поживописнее все обставить… А ты пришел и все испортил, – преувеличенно горестно сетовал виновник сегодняшнего торжества. Но в конце своей пламенной обличительной речи не выдержал и довольно хохотнул.
Он явно и вполовину не был так обижен, как пытался продемонстрировать.
– Да, мелкий, он такой. Все под себя гребет… все под себя, – вторило басу дракона глуховатое шипение василиска.
Ну вот, и этот здесь. Интересно, Химер тоже с ними?
– Нет, не остался. Сразу ушел, – неодобрительно отозвался птах. – Он и раньше держался обособленно, а теперь вообще… почти не разговаривает. Часто от нас закрывается.
– Плохо ему. Трудно, – клацнул зубами Шур. – Старший рода уходит, а наследник не готов еще. Да и не совсем он подходит. Химер его, конечно, выбрал, но только потому, что ждать больше нельзя было: глава заболел. Боялся не успеть и стать, как феникс.
– А чего бояться? Кто не рискует тот… как раз по-настоящему и рискует. Проиграть. Со мной все в порядке. Вон у меня Аня какая.
– Девочку ты хорошую отхватил. Чистую. Светлую. Даром что иномирянку, – в свистящем шепоте василиска звучал затаенный смех.
– Замечательная девочка, да, – согласился Шур. – моему носителю подходит.
– Нашему младшему тоже.
– Кому это подходит? Кому подходит? Даже не думайте. Ане еще искру раздувать, меня растить, клан под себя брать, а потом его поднимать и славу возвращать. Не до глупостей ей сейчас. Пусть ваши в очередь встают и ждут, а мы посмотрим, прикинем, оценим и тогда уже выберем. Не спеша…
– Что значит, мы посмотрим? Ты-то здесь при чем?
– Как это при чем? Да Анюта без моего совета никуда. Я главный выбиральщик и есть. От меня судьба ваших лордов зависит. Так что можете уже начинать меня задабривать. Хвалить, заботится, вкусной магией кормить.
– Ах ты…
– Эй, полегче. Отпусти хвост… Хвост отпусти, говорю... Это же такая ценность, понимать надо. И вообще, вы Аню мою пугаете…
Голоса зверей внезапно отдалились, слились в неясный гул и оборвались, словно кто-то поставил невидимый щит.
Нужно признаться, вовремя – в глубине святилища распахнулись вторые двери, пропуская присутствующих в соседний зал, приемно-парадный. Пора возвращаться в реальность, да и сдерживать улыбку становится все труднее, а ведь вуали, за которой так удобно прятаться, на мне больше нет.
