– Ну, я пошла, – выдохнула, заплатила за работу и попрощалась с мастерами, пообещав потом прийти рассказать, как всё прошло.
Ну, Максик, я иду. Топ-топ…
12.
Глава двенадцатая
Камила
«Главное не заржать…» – единственная мысль, которая билась в моей голове пока я шла к дому. Прохожие смотрели с ужасом, восхищением и даже отвращением. Многим мой внешний вид пришёлся по вкусу. Я даже сорвала парочку приветливых улыбок. Да я сегодня в ударе! Хоть в Милан поезжай на недельный показ мод.
Только не ржать, повторила как мантру перед тёмно-коричневой дверью и нажала кнопку звонка. Фу-у…
– Э-э? – на пороге возник Мич. Только не ржать, повторила в сотый раз, но уголки губ упрямо ползли вверх. – Вам кого? – парень изумлённо вздёрнул бровь и посмотрел, нет ли ещё кого-нибудь на лестничной клетке. Я поджала губы.
– Э-э… в общем… – Ну не могу-у я! Это просто нереально. Я хохотнула и раскинула руки для объятий.
– Обнимемся? – радостно осклабилась, поигрывая бровями. Ой-ой… что-то Мич побледнел.
– Макс… Ма-а-акс! – растерянно крикнул парень и отступил, пропуская меня. – У нас проблемы. Звони в девять-один-один! Нет! Звони падре, будем демонов изгонять. И захвати из комнаты… успокоительное, – обречённо выдохнул парень, когда брат показался в прихожей.
Я растянула губы в приветливой улыбке, показывая все тридцать два зуба.
– Ну что, в театр?
У Макса опустились руки. И челюсть… и глаза… Бог ты мой! Никогда не видела такую крайнюю степень обречённого удивления с примесью недоумения и разочарования!
– Камила… – тихо прошипел брат и угрожающе двинулся в мою сторону.
– Э-э, нет! Только без рук! – выкрикнула и бросилась в свою комнату, но брат ловко поймал меня за талию. – Ты сам это начал, – смеясь, вымолвила и ещё раз взглянула на брата, который расчленил меня взглядом, нашинковал и замариновал на зиму.
– У нас нет времени отмываться… – тихо произнёс Макс, кажется, самому себе и улыбнулся, разглядывая меня. – Скажи мне, мелкая… – он постучал пальцами по подбородку. – Зачем так уродовать себя? Неужели всё ради меня? Столько усилий, – насмехался гад. – Сказала бы, чего хочешь, и я бы дал… – томно произнёс братик и провёл пальцами по моей шее, вызывая трепет. Испуганно отскочила.
– Да пошёл ты, – ответила слишком резко и отступила в комнату. – Это тебе за Чаплина, – решила пояснить и спряталась за дверью. Мне совсем не понравилось, что Макс не так отреагировал, как я того хотела. Ну, ничего, ты у меня ещё понервничаешь. Умник!
– Скажи, чего хочешь… тьфу!.. – передразнила и открыла шкаф. – Вот возьму и пойду в платье, прямо с таким «макияжем»!
***
До театра ехали молча. Макс улыбался, поглядывая в зеркало заднего вида, но я не унывала, намереваясь ещё отыграться. Мич даже не курил, так сильно был шокирован.
Наконец, мы приехали к чёрному входу. Макс бросил в меня куртку и кепку.
– Надень это, – усмехаясь, велел он.
– Вот ещё, – возмутилась и хотела выйти, но Макс заблокировал двери.
– Камила, там у входа фотографы, а также фанаты. Ты же не очень любишь внимание, да? Или может, объявим всем, что мы помолвлены? А что? Это отличный пиа…
– Заткнись, – возмущённо прошипела и схватила куртку. – Ты хоть понимаешь, что кепка не налезет на мою… причёску?
– Это твоя причёска, сестрёнка. Тебе и разбираться, – Макс мне нагло подмигнул и вышел из машины. Вдалеке раздались восторженные вопли.
Божечки! Неужели фаны действительно так себя ведут: как стая сбрендивших шимпанзе?
Замоталась с головой в куртку, а на макушку ирокеза повесила кепку – раз брат так хочет, чтобы я её надела. Будь по-твоему.
Улыбнулась своему безумному отражению и вышла, стараясь как можно ниже опустить голову. Встала за спиной брата, прячась от воплей и вспышек. Ребята раздавали автографы и мило ворковали комплименты восторженным девчонкам.
– Улыбайся, сестрёнка. Тебя снимают, – произнёс через плечо Макс, усмехаясь.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
–Интересно, если я отдавлю тебе ногу, как ты будешь улыбаться? Твоя улыбка станет шире? – ядовито прошипела ему в ухо.
– Твой шёпот меня нереально заводит, продолжай, пожалуйста, – насмехался этот извращенец. Вот как можно таким быть?!
– Мистер Градов, – кричал фотограф. – Покажите лицо вашей спутницы! Почему вы её прячете?
– Где спутница? – искренне удивился брат, оглядываясь и продолжая вести меня за руку. Шут!
Брат втащил меня в помещение и закрыл дверь на щеколду.
– Ты была неподражаема, – Макс подмигнул и повёл меня по коридору. На ходу сняла куртку.
– Я не помяла причёску? – поинтересовалась, невинно хлопая глазками.
– Нет, что ты! – заверил братец. – Ирокез просто отличный. Надеюсь, он смывается? – уже серьёзно спросил он.
– Я тоже на это надеюсь, – в том же тоне ответила, но увидев дрогнувшие на лице скулы, сжалилась. – Эдуардо заверил, что три часа отмокания в ванной – и всё станет по-прежнему.
– Кто такой Эдуардо? – вроде чисто из любопытства спросил брат, но мне стало приятно, и я даже позволила себе думать, что это лёгкая ревность. В своих мыслях я могу делать всё, что угодно, и Максу это знать необязательно.
– Ты что! Не знаешь Эдуардо?! – спросила так, словно говорим о президенте РФ. Макс вскинул бровь. – Пф-ф, это же мой стилист! – пафосно ответила, как будто это очевидно.
– Ты ошиблась с выбором профессии, мелкая. Театр многое потерял. Ты неповторима, – искренне похвалил Макс и тепло улыбнулся. В такие моменты мне кажется, что за его улыбкой кроется нечто большее. Или мне просто самой так хочется?
– Это гримёрная, заходи, – брат подтолкнул меня. Мы оказались в небольшом, но очень светлом помещении с множеством зеркал. – Это Кларисса, наш мастер перевоплощений.
Заметила низенькую, сухонькую женщину и радостно оскалилась, протянув руку. Наверное, это божественно, когда полупанк-полугот улыбается.
– Я Камила, сестра Максима. Правда, мы с ним похожи? – невинно поинтересовалась у притихшей женщины. Макс закатил глаза.
– Как две капли воды, – опешив, выдавила испуганная Кларисса. Надеюсь, она не вызовет экзорцистов?
– Как тебе? – спросил Макс, обнимая меня за плечи. Он хочет, чтобы я оценила гримерную или запах его парфюма. Если первое, тогда зачем стоять так близко?
– Мило. Тут столько косметики и париков! – восторженно протянула и потрогала кудряшки золотистого парика. – Признайся, чьи это локоны? Твои?
Макс хохотнул.
– Конечно! Мне идёт блонд.
– Не-а, – я покачала головой, вспомнив Макса, когда он был блондином. – Не-а, – хитро повторила, глядя ему в глаза.
– Сними хотя бы эту линзу, – тихо и почти умоляюще попросил он. – Я не вижу твоих глаз, – произнёс так, словно без них ему жизнь не мила и свет не бел. И продолжает смотреть, загоняя меня в угол, заставляя краснеть и теряться в догадках.
– Чёрт, ладно! – воскликнула, сдавшись. – Я сниму! Только хватит глазеть, – сердито пробубнила и отвернулась. Обойдусь без белой линзы.
Максим
Я был в шаге от убийства…
Мне хотелось нагнуть нахалку… через колено и выдрать так, чтобы задница факелом недели три сияла! У-у, рожа панковская! Как дал бы… леща! Меня этот лик разноцветный в кошмарных снах преследовать будет. Сколько усилий мне стоило не разрыдаться на глазах у этой… заразы! Я знал, что голь на выдумки хитра, но чтобы так!..
Пока ехали до Бродвея, я рисовал в своём воображении красочные картины своей сладкой «мсти». Но почему-то всё сводилось к одному. И это совсем не безобидное шлёпанье ремнём по голой попке Камилы. Может, ну её, эту месть? Ну нет! Этот белый глаз и кольцо в носу я никогда не прощу! А волосы?.. Боги, что она сотворила со своими волосами?! Обнять и плакать.
Мне чудом удалось сохранить жалкие крохи спокойствия и не дать этой мелочи насладиться ликующим чувством победы. Но и тут она оказалась хитра и изобретательна. Каждому, кого мы встречали за кулисами, – а это целая труппа из семнадцати человек, включая Оливию, – она говорила, что моя сестра. Корчила рожи, висла у меня на шее, несла разную чушь, в общем, позорила меня в глазах общественности, насколько фантазия позволяла. А в этом смысле рамок у Камилы не было.
