– Здравствуйте, мужчина, – Камила выскочила вперёд, так что я не успел её перехватить, а только виновато развёл руками. – Я вам уже говорила, что сестра этого сеньора?
– Кто вы? – в ужасе спросил наш сценарист-режиссёр. У Дэниала волосы дыбом встали, при одном только взгляде на Камилу. – Максим, что делает здесь это существо?
Камила фыркнула.
– Понимаете, сэр. Это существо… пришло со мной, – признался, стараясь не улыбаться.
– Между прочим, – вмешалась сестрица, – я надела своё лучшее и единственное платье. Обожаю театр! Брат говорит, я могла бы стать актрисой. Как вы считаете, я могу пройти кастинг на роль Джульетты? – Камилла картинно сложила ручки под подбородком и похлопала глазками. Поджал губы, чтобы не рассмеяться. Чувствую, придётся кого-то откачивать. Такого удара наш режиссёр не переживёт.
– Боже упаси, девочка! – почти испуганно воскликнул мужчина.
– Да, вы правы. Я стара для этой роли. Джули было ведь тринадцать, а мне почти восемнадцать. Можно сказать, старая девственница.
У Дэниала дёрнулась щека, я поспешил убрать Камилу с его раскрасневшихся глаз.
– Я потом всё объясню, – быстро проговорил и обхватил Камилу за плечи, уводя подальше. Куда Мич подевался?
– Не смей сажать её в зал! Публика такого не переживёт, – крикнул вслед режиссёр. – Пусть сидит за кулисами.
– За кулисами тоже неплохо, – легко согласилась сестрёнка.
– Ты мне дорого за это ответишь, – усмехаясь, прошипел ей в ухо.
– О да! Меня безумно заводит твой шёпот. Продолжай, пожалуйста, – зараза вернула мне мои же слова. Только бедняжка даже не подозревает, что в тот момент я был абсолютно серьёзен. При воспоминании о шёпоте что-то где-то зашевелилось и подало сигнал о полной готовности. Ну вот, ещё этого не хватало. Не девушка, а катастрофа.
– А кого играет Мич? – спросила мелкая, когда мы шли в костюмерную. Мне пора переодеваться.
– Кассио. Это тот юноша, которого подставил Яго и ранил Родриго. Короче, во всём виновата доверчивость Отелло.
– А кто играет Эмилию – жену Яго? – осведомилась сестрёнка. Удивлённо вскинул бровь. Не думал, что она выросла до Шекспира.
– Её как раз играет Оливия.
– А главная роль у кого?
– А главная, – я толкнул дверь и пропустил девушку, – главная у Эммы. Вот, кстати, и она.
Камила перевела взгляд на подиум, и я буквально заметил, как вместе с ней удивился даже воздух. Сестра вскинула бровь и изумлённо уставилась на меня. На лице читалось: «Что?» – большими такими буквами.
– Дочь нашего режиссера. Дэниала, – пояснил, чтобы все вопросы отпали.
Ну да, у Эммы нос немного похож на горгулий, и, вообще, она словно сбежала с обложки модного журнала для ведьм. Огненно-рыжие пряди торчат в разные стороны, всё лицо усеяно веснушками… и много чего ещё, и дело даже не во внешних данных. Не важно, как девушка выглядит: так наградила природа, нельзя над этим смеяться. Дело в другом. Очаровательно наивное лицо с беспросветной глупостью в глазах никак не могло быть лицом Дездемоны. И вообще быть актрисой. На неё было жалко смотреть, но, надо признать, стилисты и гримёр старались на славу, только вот это выражение детской непосредственности ничем закрасить нельзя, так же как и плохую актёрскую игру. Девушка переигрывала.
– Максим? Это ты?
Ну, в общем, всё ясно. И так всегда. Мне искренне жаль бедняжку: она ведь даже не догадывается, как выглядит на людях. Ей её поведение кажется вполне нормальным. На месте Дэниала я бы отдал девочку в старшую школу, а не на сцену.
– Да, любовь моя! Это я, – склонил голову и выпрямился.
– О-о! Ты шутишь! – обрадовалась девушка, пока помощники затягивали корсет.
Камила так и стояла в изумлении.
– А ваш Дэниал вообще в курсе, что это его дочь? – наконец заговорила сестрёнка. Очень тихо, чтобы слышал только я.
Усмехнулся и кивнул.
– Понятно, – только и смогла ответить она.
– Эмма не плохая, – решил заступиться за девушку.
– Я знаю, – уверенно ответила Камила, повернувшись ко мне. – Просто это отвратительно и аморально. Он как отец должен был уберечь её от общественности, а не выставлять на обозрение. – Камила повысила голос. С удивлением заметил, что сестра искренне негодует. И попадись ей сейчас Дэниал, она его на лоскутки пустит и сделает одеяло.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Камила решительно пошла к подиуму.
– Скажи, у тебя есть друзья?
Эмма задумалась.
– Наверное, есть. Я не знаю. А Спайки можно считать другом?
Кажется, я слышал, как обречённо выдохнула сестрёнка.
– Слушай, запиши мой номер. И когда тебе станет плохо и одиноко, не спеши резать вены, позвони сначала мне. Это очень важно, – серьёзно заявила сестрёнка. Эмма улыбнулась и попросила записать её номер и сбросить вызов – так Камила и сделала.
– Пока, – помахала нам вслед несчастная Дездемона. Придётся её задушить, чтобы не мучилась.
– Ты, когда её душить будешь, тряхни как следует. Ну, вдруг… поможет, – тихо посоветовала Камила, когда мы уже вышли.
– Мне пора, – произнёс, когда привёл сестрёнку на её почётное место за кулисами, рядом с пультом освещения.
– Удачи там, – пожелала она и взгромоздилась на стул.
Почему-то ноги приросли к полу и не желали уходить.
– А татушки отмоются?
– Отмоются, – улыбнулась Камила. – Иди уже, – усмехнулась она.
– Ладно, иду, – хмыкнул и быстро пошёл обратно в примерочную, стараясь даже не думать о том, что подтвердились мои самые страшные опасения: мне совсем не важно, как она выглядит…
Камила
Мавр из Макса получился чудесный. Ему идут чёрные кудряшки и эта свободная белая рубашка с болеро. Мюзикл получился… своеобразный. Учитывая, что это импровизация, да ещё и музыкальная, то на сцене много пели и танцевали. Мне понравился «танец влюблённых». Эмме даже играть не пришлось, её глуповатый взгляд говорил за неё. Убила бы её папашку.
Когда Макс пел перед спящей Дездемоной, что вроде не хочет убивать, ведь так прекрасна, но всё же надо, чтобы больше никому навредить не могла, мне показалось, что поёт он для меня. Иначе, как объяснить этот мимолётный красноречивый взгляд? Думаю, всё-таки с ирокезом – это я перестаралась.
После первого акта ко мне подошёл Мич, который Кассио.
– Ну, как тебе? – спросил парень, подпирая попой стол.
Макс вернулся с водой, было видно, как ему жарко. А ему ещё переодеться надо и грим подправить.
– Ничего так, – улыбнулась и забрала у брата воду. Поднялась, чтобы размять ноги.
– Совсем обнаглела? – усмехнулся братец.
– Хочу мороженого, – ответила, когда попила. – Много ванильного мороженого с шоколадной крошкой.
– Можем после выступления заехать в нашу кафешку, – предложил Мич.
– Да, давайте, – согласился брат. Я порадовалась, что у меня такие покладистые и благовоспитанные соседи.
– Есть хочешь? – наклонившись, спросил Макс.
– У нас всего полчаса, а не два, – усмехнулась.
– Ерунда. Пойдём, – Макс потянул меня за руку и повёл по коридору в буфет. Скоро я привыкну ходить с ним за ручку.
– Тебе не стыдно со мной? – почему-то меня взволновал этот вопрос.
Брат хмыкнул.
– Хочешь, я оближу твоё лицо на глазах у всех? – хитро спросил он.
– Не стоит. Вдруг отравишься краской раньше времени, а я ещё не всю свою фантазию израсходовала.
– Боюсь представить!
Мы вошли в маленькое, но уютное кафе для персонала. На нас тут же обратили внимание. М-да… эффектная парочка: панк и Отелло. А что? Звучит, как заголовок нового мюзикла. Надо предложить Дэниалу.
– Я только кофе, – успела вымолвить, но Макс уже делал заказ, лукаво улыбаясь, как нашкодивший котёнок.
– Два чизкейка, пожалуйста, мадам, – галантно попросил парень. Буфетчица пышных форм кокетливо улыбнулась. – Я знаю, что тебе поможет, – а это уже мне.
Пока ждали заказ, старалась не думать на тему, почему Макс так заботится обо мне, почему мне с ним так легко, так просто. Нравится говорить, нравится смотреть ему в глаза, на него: как играет, как двигается… Как дёргаются губы в улыбке, как появляются забавные ямочки на щеках, как чёлка падает на один глаз. Ну, когда на нём нет этого парика.
