— Можете нас поздравить, — сказал Генри, указывая на большой плакат у входа: «Рады сообщить, что с октября наша фирма входит в состав «Каши яма ЮСА, инкорпорейтед» — филиала «Каши яма энд К0» из Токио. Это — крупнейший производитель готовой одежды в Японии. Наша главная фабрика — в Саке. Наши годовые обороты превысили миллиард долларов. Костюмы «Дж. Пресс» можно приобрести в 145 магазинах. Наши филиалы имеются повсюду. Где бы Вы ни были, даже во Франции и Италии, «Каши яма» Вам поможет. Рассчитывайте на нас. Председатель совета директоров Юно Каши яма. Президент Акира Баба».
— Понизились? — попытался сострить Нефедов.
— А кому теперь легко? — кисло проговорил Генри, подавая Сергею твидовый пиджак.
И действительно, признаки «позванивания» в Нью-Йорке встречались на каждом шагу. Нефтяная корпорация «Аксон», телевизионная Эй-Эй-бси, ювелирная «Титанит» и многие другие помещались теперь в зданиях, принадлежавших японским владельцам. При обесцененном долларе и земельном голоде в Японии приобретение недвижимости в Америке казалось подарком, даже если надо было выложить, как, например, за небоскреб «Эксон» в Рокфеллер-сентер, шестьсот десять миллионов долларов. Дорого, но все же в двадцать — тридцать раз дешевле, чем на родине. Так было не только в Нью-Йорке, но и в Лос-Анджелесе, Чикаго, на Гавайях.
Приехав в Токио, Нефедов позвонил нескольким знакомым бизнесменам и выразил желание встретиться с ними. Все вежливо соглашались, обещали только уточнить время и место. Но дни шли, симпозиум завершал работу, а ответных звонков не было. Татэкава Эйсаки был где-то в Швейцарии, и привет ему от Аккермана был передан через помощника.
Жаль, что Офуйи нет в городе. Секретарь говорит, что он в отъезде. Так ли это? Офуйи мог бы помочь, у него солидные связи всюду, в том числе и в страховом деле.
Нефедов вспомнил, что, когда приезжал раньше не по делам ООН, японские дельцы встречались с ним охотнее. Наверное, их отпугивает сомнительный титул главы подразделения, копающегося в делах транснациональных корпораций. Даже пять лет назад японские фирмы были нацелены почти целиком на собственную страну, темпы роста экономики были самыми высокими в мире, капитала не хватало. Затем чуду пришел конец, избыточный капитал искал пристанища за рубежом. Внезапно японские фирмы сами стали транснациональными.
«И все же ради старой дружбы можно было бы пренебречь осторожностью», — подумал Нефедов. Но в деловом мире, да и не только в нем, мало кто так поступает. Великий Зиман, один из первооткрывателей математической теории катастроф, уподоблял поведение животных механизму, в котором одновременно действуют противоречивые стимулы ярости и страха. Страх может стать настолько сильным, что в конце концов побудит животное к бегству, а рост ярости — к нападению. В какой-то точке оба стимула взаимно компенсируются, животное ведет себя спокойно, нейтрально. Но это неустойчивое равновесие, и в любой момент оно может внезапно резко сместиться в сторону перестраховки или агрессии.
Он уже открывал дверь в коридор, собираясь идти на заключительное заседание симпозиума, когда раздался телефонный звонок.
— Серж? — услышал он в трубке. — Это Роберт Салера.
Американец Салера был главой фирмы «Р. Салера энд К°», занимавшейся инженерными консультациями. Его клиенты — компании со всего мира. Он редко оставался больше двух дней кряду в своей нью-йоркской квартире, чаще всего ночевал в самолете, пересекавшем один из океанов, или же в люксовых номерах лучших гостиниц на одном из континентов.
— Боб? Какими судьбами? Вот приятная неожиданность!
— Увидел твою фамилию в списке участников симпозиума. Я тут до послезавтра. Надо встретиться. Давай сегодня поужинаем, а там видно будет.
— Я свободен, — отвечал Нефедов, радуясь сюрпризу.
— Заеду в семь.
— О’кей.
С Бобом было легко. Он не ждал от собеседника слов, сам начинал, продолжал и заканчивал разговор. У него в голове умещались десятки невероятных проектов, каждый из которых он готов был осуществить. То он предлагал построить на двух соседних тихоокеанских островках порт для перевалки нефти с крупных на сверхкрупные танкеры, шедшие из Индийского океана в Тихий. То возил попавшегося под руку Нефедова осматривать какую-то бухту под Алжиром, где собирался строить прибрежный индустриальный комплекс. Как-то он появился в новосибирском Академгородке с идеей подключения сибирских ресурсов к неминуемому в недалеком будущем новому взлету мировой экономики.
Многим он казался фантазером, но руководители крупных корпораций и даже социалистических министерств — люди практичные — слушали его со вниманием. Они остро ощущали переход современного мира в глобальную стадию, где техника и экономика могли успешно развиваться лишь на всемирной арене.
Салера был американизированным итальянцем средних лет, с густыми, длинными, гладко зачесанными назад черными волосами, высоким лбом, с внимательными, живыми и в то же время мечтательными глазами. Небольшого роста, полноватый, очень подвижный и энергичный, он внушал симпатию и моментальное доверие и вносил элемент романтизма и поэзии в скучные дела корпораций. Они охотно заключали с ним контракты на разработку его идей, которые иногда приносили им миллиарды. Он не был богат, но у него всегда были деньги, а главное — связи.
Без трех минут семь Боб Салера появился в холле «Палас-отеля».
— Ты, должно быть, здесь совсем соскучился? — весело проговорил он. — Многих японцев знаешь?
— Многих. Да только они меня что-то избегают.
— И не удивительно. Впрочем, дело поправимое. Для начала поужинаем у меня в «Принце». Там совсем неплохо. Ты ведь любишь здешнюю кухню?
Такси повезло их через Маруноучи и Симбаши в Ши-ба-Коен, к подножию токийской телевизионной башни. Недалеко в парке стоял дворец Шиба, принадлежавший императорской семье. Выйдя из машины, они прошли в сад, где под стеклянными крышами находился один из ресторанов гостиницы. Интерьер был вполне европейским, но пища — японской: говядина Сукияки, бифштекс Терияки, мясо в стиле Темпура. Нефедов краем уха слушал рассказ Боба о его очередном увлечении.
— Завтра я даю семинар для руководителей «Японского промышленного банка» об экономической ситуации в мире. Я посмотрел, Серж, тему твоего сообщения на симпозиуме. По-моему, ты вполне мог бы поучаствовать и в моем семинаре, рассказать о своих идеях. Заодно познакомишься кое с кем из знающих людей. Тебе это пригодится.
Салера вопросительно посмотрел на Нефедова. Перед Бобом темнить не следовало. Надо было говорить правду, ссли не всю, то хотя бы часть.
Сначала Нефедов усомнился, узнав от Коуза, что крупный пакет акций ВВФ оказался в собственности «Дай лайф иншуренс». Но факт этот подтвердился. Официальный список ценных бумаг, которыми владела фирма, не оставлял на этот счет никаких сомнений. Акции были приобретены недавно. После своей встречи с Хинденом Нефедов уже не удивлялся тому, что столь крупная операция прошла практически не замеченной, никак не отразившись на бирже.
Но суть вопроса была не в этом. В прошлые времена страховые фирмы никогда не были активными инвесторами. Они покупали пакеты ценных бумаг не для спекуляций и не для контроля, а чтобы получать стабильный доход. Акции ВВФ вполне попадали под категорию солидных бумаг, которыми японская страховая фирма могла интересоваться на вполне законном основании. Но вряд ли она самостоятельно вышла на такой объект для помещения своих средств. Чтобы разыскать столь значительное число акций и суметь их купить напрямик, а не через рынок, требовалось особое умение. Тем более что в портфеле «Дай лайф иншуренс» иностранные бумаги были до сих пор редкостью. Ее интерес к акциям иксляндского концерна мог объясняться лишь содействием, а быть может, и инициативой какого-то неведомого посредника. Проверка личного состава директоров страховой фирмы дала скудные результаты. Тетсуо Опиши, Ясухиро Окада, Иошиноби Нагата — эти имена ничего не говорили Нефедову, не были в его компьютеризованном банке данных.
Не только сама операция проведена страховой фирмой крайне осторожно, но и число приобретенных акций было таким, чтобы не спугнуть наблюдателей — официальных и частных. Купленный пакет акций ВВФ составлял менее четырех процентов их общего числа — ниже установленного лимита. По закону об этом можно было не упоминать в ежегодных отчетах самого ВВФ, тем более что в его директорате никто не имел прямого или косвенного отношения к японской страховой компании или к Японии вообще.
Где-то в хитросплетениях взаимных или международных связей японской финансовой элиты таился ответ на занимавший Нефедова вопрос. Но методы, которые он эффективно применял для анализа контактов американских и западноевропейских корпораций, оказывались беспомощными перед невидимым барьером, ограждавшим банки и страховые фирмы Японии от чрезмерно любопытных взглядов посторонних.
