Я вообще рядом с ней мало о чем могу думать. Все время какую-то чушь несу.
Вот и сегодня сам нарвался, а потом еще взял ее и обидел. Знал же, что сам виноват, так нет, поперся за ней разбираться. Идиот.
Да и Малышка хороша, нет бы стукнуть меня чем-нибудь тяжелым, сразу в слезы.
Если бы это после такого секса было, подумал бы, что она уже беременна.
А если и вправду залетит?
Страх накатил как девятый вал.
Перевел взгляд на Малышку. Личико запрокинула и спит с умиротворённым выражением лица у меня на груди, даже не подозревает, какой ураган во мне подняла.
Вдруг так отчетливо увидел, как на меня смотрит совсем другое личико. Очень похожее на Киру, но с моими глазками и носиком кнопкой, и улыбается во весь свой слюнявый беззубый рот.
Тряхнул головой, отгоняя видение.
Что она со мной творит? Только раз трахнул — уже дети мерещатся.
Ну ладно, два раза. Но это же еще не повод, чтобы общих детей себе представлять.
Может быть, там все обошлось и я зря переживаю?
Потихоньку вылез из кровати. И, несмотря на желание вернуться в постель к ней, заставил себя пойти от греха подальше и потренироваться. С Малышкой, конечно, просто обалденный секс, но больше без презика ни-ни.
Детей я в ближайшем будущем не планирую.
Так гляди и до ЗАГСа недалеко.
А если уже?
Если бы да кабы — отставить.
Проблемы буду решать по мере их поступления.
Глава 17
Кира
Мой мир сломался. Разлетелся на куски. Кажется, я до него не жила, существовала.
И вот всего несколько поцелуев, и я потерялась. Сама себя не узнавала. Зато мое тело прекрасно узнало и рьяно отвечало ему.
Любое его касание — как будто током по оголенным нервам. Разве так может быть?
Я почти разрыдалась, когда он прекратил ласкать меня языком и поднялся. Сава походил на греческого мифического героя, возвышаясь надо мной. Он не просто взял мое тело — присвоил. В каждом его движении, касании сквозила доминантность. Он не пытался это как-то транслировать. Кажется, Сава и сам этого не понимал, но он действительно сделал меня своей. Именно это я чувствовала, кончая под ним.
В детстве я как-то захотела искупаться в море, несмотря на огромные волны. Ужас от надвигающейся волны был ни с чем не сравним до сегодняшнего дня. В этот раз казалось, что сам девятый вал надвигается на меня. Так и оргазмы один за другим нагоняли и накрывали с головой. Заставляя сдаться и покориться стихии по имени Сава. Я охрипла, крича его имя. Он меня просто опустошил, забрал мое дыхание и лишил сил.
Проснулась от холода. Где он?
Сколько ни кутаюсь в одеяло и ни прижимаюсь к теплому полу, все равно зубы стучат и внутри все замерзает.
Привыкла просыпаться в его объятиях. Слишком ко многому привыкла.
Поднимаюсь, натягиваю одежду, что в пылу страсти с меня стащил Сава. Поднимаюсь наверх, чтобы ополоснуться. Стараюсь ни о чем не думать. Боюсь, сорвусь. Но наш общий запах сводит с ума, поэтому быстро очищаю себя мокрой тряпкой, стараясь не обращать внимания на легкую боль между ног и в сосках.
Переодеваюсь, потому что мне кажется, что его запах я так и не смогла смыть. Но даже после этого я чувствую дискомфорт. Спускаюсь вниз, боясь, что Сава уже пришел, но его нет. С одной стороны, я рада, с другой — меня это безумно напрягает.
Никогда не думала о том, как после секса посмотрю мужчине в глаза.
То есть с бывшим такой проблемы у меня не было, а с ним… Что делать? Что говорить? Господи, как же неудобно.
Все мои глубоко запрятанные страхи вылезли наружу.
Страх быть ненужной всегда был со мной. С того момента, как я попала в детдом. Когда дед объявился и забрал меня, страх только укоренился.
Господи, о чем я думаю. Ну перепихнулись мы с ним и что? Развела тут сопли. Что будет? Ничего не будет. Для него ничего не изменилось. Как и для меня. У него таких, как я, на пути, наверное, сотни встречаются. От этой мысли в груди обожгло неприятие. Черт тебя дери, Кира, возьми себя в руки.
Ты хотела этого не меньше, чем он. Получила. Теперь пора вытащить голову из трусов и заняться насущной проблемой.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Направилась на кухню. Повар из меня, конечно, так себе, но с голоду не умереть моих умений хватит.
Усиленно отгоняя от себя мысли о Саве и о том, что произошло, размышляя о том, как лучше всего подступиться к сети, варю овощной суп и макароны с томатной пастой и фрикадельками.
Мысли о том, как сделать из куска мяса фарш, без мясорубки, здорово помогают отвлечься.
Ощущение его взгляда настолько неожиданное, что я резко выпрямляюсь, встречаясь с ним глазами. Сава стоит у двери и молча смотрит на меня. Напряжение межу нами хоть ножом режь, настолько осязаемо.
— Я приготовила суп и пасту, — откашлявшись, сообщаю я и наконец отвожу взгляд. Дышать становится самую малость легче.
Сава все так же молчит, но подходит к столу и садится. Накрываю на стол. Сажусь. В горло под его взглядом ничего не лезет. Так что просто ковыряюсь в тарелке и, не выдержав напряжения, встаю.
— Ты ничего не поела, — его слова как хлесткая пощечина.
— Перекусила, пока готовила, — вру я и, не оборачиваясь, иду наверх. Только закрывшись в ванной комнате, начинаю дышать нормально.
Это что? Теперь рядом с ним всегда вот так будет? Будто находишься рядом с опасным хищником и не знаешь, что он выкинет в следующую секунду.
Я так долго не выдержу.
Сижу в ванной так долго, как могу. Нет абсолютно никакого желания встречаться с ним снова, хоть тело мое и откликается на него. Всматриваюсь в темноту в маленьком окошке. Видать, я долго проспала, раз уже ночь.
Господи, не могу поверить, что еще утром я тренировалась и настраивала себя на то, что пора делать отсюда ноги. Хорошо, что я об этом вспомнила. Нужно завтра уже уезжать отсюда, желательно подальше. Чтобы никак не смогли понять, где я была все это время.
Не знаю, какая будет реакция на эту новость у Савы, так что решаю сообщить ему об этом завтра утром. А может, это меркантильное желание сохранить немного покоя? Или надежда на то, что удастся испытать этот шквал эмоций снова?
«Лучше выйти самой, а не ждать прихода Савы за мной», — решаю я и открываю дверь.
— Думал, ты там ночевать собралась, — ехидный голос заставляет замереть.
— Господи, ты меня напугал, — хватаюсь я за сердце.
— Это хорошо, — бубнит Сава, — не все мне за тебя бояться.
— Что? — смотрю в темноту и вижу только его темный силуэт.
— Поздно уже, нам завтра рано вставать, — говорит он, проходя мимо меня.
Он что, подслушал мои мысли?
Никогда в более неудобной ситуации не была.
Он вроде любовник, а все такой же… не чужой, но… напрягает меня до боли во всем теле.Я измаялась вся, пока пыталась уснуть.
И вот когда почти уснула, почувствовала привычную тяжесть его руки и теплое тело, прижимающееся ко мне со спины. Только в этот раз еще и кое-что очень твердое упирается мне в поясницу.
— Не могу больше, — шепчет Сава. А я вспоминаю, в какой именно момент он говорил мне эти же слова.
Внутри все сладко сжимается от предвкушения. Грудь становится вдруг слишком чувствительной и тяжелой, соски упираются в ткань рубашки. Между ног уже влажно. Прикрываю глаза. И это он только сказал мне три слова. И совсем не те, которые… А разве я их ждала, эти самые три слова?
Ладонь Савы накрывает изнывающую грудь, и я вместо возмущения стону.
— Малышка, — шепчет он, целуя мою шею, а у меня сердце галопом поскакало и тело мурашками покрылось.
Я не должна выгибаться ему навстречу. Нужно возмутиться. За кого он меня принимает? И слова не сказал за все это время, только смотрит так…
А за кого должен был? Я же дала ему раз, вот и… Сама же этого хотела, и сейчас хочу.
Не хочу, чтобы он думал, будто я легкодоступная. За всю мою жизнь у меня секс только с бывшим и был. Ни к кому не тянуло, а к Саве тянет, будто он один большой магнит, а я кусок железа.
