Советский Союз стал оказывать братскую техническую помощь уже не только социалистическим странам, но и странам развивающимся. Кеннеди считал успехи Советского Союза в этой области «исключительными», высказывая при этом мнение, что они будут иметь «большее значение, чем их триумф в военной технике».
Какие же выводы делал Кеннеди из этих своих рассуждений и оценок? На первый взгляд довольно трезвые. Прежде всего он объявил пресловутую политику «освобождения», проводившуюся президентами Трумэном и Эйзенхауэром, «обманом и иллюзией». Кеннеди без обиняков заявил, что у США нет возможности «освободить Восточную Европу». Более того, он высказал одну из самых своих реалистичных мыслей, когда призывал американские правящие круги «показать свою мудрость и зрелость, вступив в конструктивный обмен мнениями, в переговоры с Советским Союзом». В этом высказывании президента, безусловно, наибольший интерес вызывает слово «конструктивный». Он тогда еще не раскрывал его содержания. Но уже сама постановка вопроса в позитивном плане представляла определенный шаг вперед на фоне ожесточенной антикоммунистической и антисоветской кампании, периодически захлестывавшей США.
ДВИЖУЩИЕ СИЛЫ
Однако настроения настроениями, но есть в США факторы куда более осязаемые и реальные, чем настроения. Это силы, которые стоят за фасадом внешней и внутренней политики США. Стояли они и за спиной Джона Кеннеди.
Капиталистическая система в США господствует вот уже 200 лет. За это время она накопила немалый экономический и военный потенциал, но вместе с тем и основательно подгнила. В этом стареющем обществе постепенно сложился реакционный комплекс сил, диктующих внутреннюю и внешнюю политику США.
Это - монополистический капитал. Именно его ставленники находятся у кормила государственной власти.
Однажды министр обороны США Ч. Вильсон, до своего назначения на этот пост являвшийся руководителем могущественного концерна «Дженерал моторе», произнес циничную фразу, облетевшую весь мир. Он сказал: «Что хорошо для «Дженерал, моторе», хорошо и для страны». Вильсон, таким образом, во всеуслышание признал, что интересы крупных монополий - тот компас, которым руководствуется правительство США в своей деятельности. Президент США, маститые сенаторы, бойкие члены палаты представителей, весь чиновничий аппарат фактически находятся на службе у монополистов. Монополистический капитал - это та главная и решающая сила, которая контролирует американскую внешнюю политику. Монополисты верховодят и в американской внутренней политике. Им и здесь подчиняется почти решительно все.
Внешняя политика США определяется интересами монополистического капитала в целом. Эти общие интересы всех групп американских монополистов можно свести примерно к следующему: борьба против социалистических стран и передовых идей; поддержка самых реакционных, антинародных режимов; борьба с помощью старых колониалистских и новых, более гибких методов неоколониализма против национально-освободительных движений.
Общий интерес американских монополий на международной арене сводится, таким образом, к тому, чтобы не допустить развития новых стран и народов по социалистическому пути, сохранить или развить в них, в зависимости от конкретной обстановки, капитализм.
Наличие общей основы внешней политики США органически связано с тем, что все монополистические группировки объединены чувством глубокой враждебности к социализму и коммунизму, как противостоящей им революционной идеологии и практике. Вместе с тем эта внешняя политика имеет и ряд весьма разноречивых факторов, которые порождаются специфическими интересами той или иной монополистической группировки. Несомненно, что в настоящий период внутреннего развития США общая антикоммунистическая основа американской внешней политики оказывает на нее решающее влияние. Отсюда и постоянность антикоммунистической направленности внешней политики Вашингтона. Но на этом общем фоне, то в меньшей, то в большей степени, заметны некоторые различия, нюансы в подходе представителей различных монополистических группировок к формам и методам осуществления внешней политики США. Эти нюансы объясняются прежде всего непосредственными интересами тех или иных капиталистов. Так, например, одни монополисты больше заинтересованы в проникновении в экономику зарубежных стран (и, следовательно, более агрессивно настроены), чем другие. Есть в США и такие монополии, которые видят для себя большую выгоду в расширении рынка сбыта для своей продукции в самих США. Они склонны концентрировать свое внимание на внутренних проблемах США, а не на внешних, хотя последние, конечно, не выпадают из их поля зрения.
Известна также жестокая конкуренция, идущая в США между различными монополистическими группировками, компаниями и фирмами. По самой своей природе монополисты не могут не конкурировать между собой. В этих условиях одна группа монополистов вполне может быть довольна ослаблением позиций своего экономического конкурента не только на внутренних, но и на зарубежных рынках. Точно так же в США есть промышленные компании, которые в общем устраивало бы, чтобы средства, отпускаемые государством на вооружения, были использованы в другой области, не имеющей к военному производству прямого отношения. Они хотели бы этого по простой причине: их сфера приложения капитала, а следовательно, и получение прибыли находятся в гражданской промышленности.
Конечно, процесс концентрации и централизации американского капитала привел к тому, что в США уже нет или почти нет резких границ между многими монополистическими объединениями. Более или менее четкие границы чаще видны лишь между отдельными компаниями, корпорациями и фирмами. У них, конечно, легче увидеть конкретную заинтересованность в развитии той или иной области промышленности, капиталовложениях в самих США или за их пределами. Общая картина, однако, усложняется тем, что разные по характеру фирмы и корпорации, как предрасположенные к более экспансионистскому курсу, так и менее заинтересованные в нем, нередко входят в состав одних и тех же монополистических групп. Отсюда, в частности, вытекает одна из сложностей четкого определения влияния этих групп на внешнюю политику США, выявления среди американских монополистических группировок тенденции к проведению менее агрессивной, менее экспансионистской политики за пределами США.
Итак, основная движущая сила внешней политики США - монополистический капитал. Какова его «география»? В какой степени переплетаются и сталкиваются интересы различных монополистических группировок? Как все это влияет на внешнюю политику?
Наиболее мощной монополистической группировкой США до сих пор продолжает оставаться северо-восточное объединение монополистов. Эту группировку часто именуют «Уолл-стритом», по названию улицы банков в Нью-Йорке. Достаточно только упомянуть имена некоторых входящих в нее семейств монополистов и суммы, которые они контролируют, чтобы оценить вес и влияние группировки: Морганы (активы - 92 млрд. долл.), Рокфеллеры (82 млрд. долл.), Дюпоны (20 млрд. долл.), Меллоны (15 млрд. долл.).
Сила этой группировки прежде всего в том, что она контролирует крупнейшие банки и страховые компании страны. По существу, это означает выпуск подавляющего числа ценных бумаг (70% операций) и почти полный контроль над операциями страховых компаний (90% операций).
Морганы не стремятся, чаще чем это требуется, щеголять своей экономической властью и финансовым могуществом. Они избегают входить непосредственно в состав правительства, больше действуют через подставных лиц и лоббистов. Такая тактика, маскирующая их действительное Елияние на внешнюю и внутреннюю политику, им более выгодна, чем тактика «открытого забрала».
Осторожная тактика группировки Морганов отличается от ее действий в прошлом, когда
