Гнала я на рынок, словно хромая лошадь на самых важных для её тушки скачках: споткнись она хоть раз — сразу отправиться в райское путешествие в один конец, на колбасу.
Лавка была открыта. Как и мои лёгкие, что были готовы вывернуться наизнанку.
— Зерлида, — позвала я тихим-тихим шёпотом. Ответа не последовало. Я посмотрела на шахматы, что лежали точно на том же месте, что и вчера. Глотку жгло, — Зерлида, — повторила я, максимально напрягая свои связки. Но опять никто не вышел.
Я оттолкнулась от согнутых коленей и осмотрелась. На площади было мало людей… или, правильнее, существ — наверное, все ещё спали. “Пердета” была закрыта чуть ли не чёрным похоронным чехлом. “Сисиндом” стоял и одиноко светил одним зажженным канделябром около входа. В загончике, рядом с которым вчера образовался тотализатор, одна единственная хрюшка стояла и смотрела на меня в упор, просунув свой пятачок за решётку.
Меня передёрнуло. Глаза этого розового поросёнка были такими… осмысленными, глубокими, влажными. Я потрясла головой. Может я правда простудилась? Или перегрелась вчера на солнце, решая головоломку?
— Доброе утро, русалка, — насмехаясь, произнесла Зерлида, что буквально дышала мне в затылок, — Как спалось? — я резко повернулась. Её улыбка могла бы затмить с десяток голливудских звёзд. Неужели это в пиратской сущности, так обольщать одним лишь взглядом?
— Зерлида, — я начала хрипеть, опустив голову вниз, — Я стала жертвой обстоятельств, — и подняла глаза наверх. Пиратка была занята тем, что чистила оружие. Выглядело криповенько.
— Вы дали обещание и нарушили его, — строго проговорила Зерлида. Моё сердце упало в пятки. Ну не виноватая, не виноватая я!
— Зерлида, я… на суше впервые. И я Вам гарантирую, что вчера вечером я решила головоломку и пришла бы, если бы не… — я тяжело вздохнула, а её зоркий зелёный глаз внимательно посмотрел на меня, — Если бы мне не подсунули снотворное.
— Зачем кому-то Вам подсовывать снотворное? Или Вы… несвободная русалка? — Зерлида будто играла этим фактом, пытаясь просунуть свои невидимые щупальца мне в душу.
— Свободная-несвободная, фавор-рабыня, какое отношение это имеет к тому, что я отсутствовала вчера из-за форс-мажорной ситуации?
— Да?! — цокнула дама, явно заинтересованная в получении разгадки.
— Да! — гордо ответила я ей.
— Ну если так, то пройдёмте внутрь, и Вы мне покажете и нарисуете лабиринт, а не каракули, — сказала она, развернувшись.
Я сузила глаза. Откуда она знает про каракули?!
— Торчит из кармана рубашки, — прочитала будто мои мысли эта страшная женщина.
Я сглотнула и прошла внутрь.
***
Я нарисовала на новом листочке чистовой лабиринт.
— И как я могу быть уверена, что Вы мне не солгали?
— Посмотрите на засечки на болте. Они один в один с нарисованным мной лабиринтом. Вот видите этот поворот направо? — Зерлида кивнула, — Вот он здесь также отражён.
Пиратка смотрела на болт, смотрела на нарисованный чистовой лабиринт; она думала.
— Странно это всё, — Зерлида подняла свой хищный взгляд на меня, — К чему же ведёт этот лабиринт…
— Похоже на схему подвала, — сказала я, пожав плечами, — В любом случае я свою часть сделки выполнила, могу ли я получить свои шахматы и корабль? — наглость моё второе счастье.
— А-а-а, — отрицательно покачала в воздухе пальчиком Зерлида, — Мы договаривались на то, что ЕСЛИ до первой звезды, то будут Вам и шахматы и корабль.
— Но я же... — я подалась вперёд, меня остановили начищенным пистолетом, упершись мне в грудь.
— Да, однако “ложка дорога к обеду”, а не после, — она посмотрела на мой лабиринт, — Но я не зверь. Дам-таки корабль, — моя улыбка поникла. Шахматы хотелось гораздо больше, чем какое-нибудь корыто, — Подойдите к окну, — она слегка ткнула мне в грудь огнестрелом, а я не стала еперениться, — Видите алые паруса? — я закатила глаза, давайте сюда ещё и Ассоль с Артурчиком пригоним из классики Александра Грина, — Держите ключ, — она развернула меня за плечи, — Это волшебный ключ хозяина корабля. У кого он есть — тот и капитан.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Угу, — я пожала плечами. Играть улыбку было невозможно.
— Не расстраивайтесь, миледи, — Зерлида отошла за кассовый аппарат, — Могу накинуть Вам за честность ещё одну золотую монету, — и она, ловко вынув дорогую монету из аппарата, кинула её мне, — Улыбнитесь! — посоветовала она мне, — Такой подарок на дороге не валяется!
— Подарок, — сказала я, спускаясь по лестнице, — Мы все работаем за подарки судьбы… Спасибо что не за грамоту и смайлик!
Зерлида улыбнулась. Всё-таки ей понравилась подобная реакция этой странной девочки. В ней чувствовалась родственная душа. Шахматы, как девочка и чувствовала, были гораздо-гораздо ценнее, чем какое-то наводное транспортное средство, хоть и самое дорогое в порту.
***
Я вышла с монетой и ключом в руках. Голова начала раскалываться. И… сильно чесаться. На душе почему-то было погано. Будто меня нагло обманули, и я просто проглотила этот факт. Понимаю головой, что корабль мне пригодится, понимаю, что его я могу обменять его на деньги, а после выбраться отсюда… Но, чёрт возьми, как я хотела те шахматы!!! Мой внутренний ребёнок орал истеричкой от обиды.
На площади всё также не было людей. И поросёнок, к моему удивлению, всё также продолжал смотреть на меня. Наверное, я перегрелась. Я сделала шаг влево — глаза поросёнка двинулись влево. Шаг вправо — его глаза синхронно переместились вправо.
Ох, наверное, я об этом сто раз пожалею, но… Я зашагала к загончику.
— Извините, — обратилась я к торговцу мясной лавки. Поросёнок подбежал ко мне ближе, со звуком плюхнул свою попку в грязь, и чуть ли не пятачком упёрся мордочкой в мои ноги, — Почём эта хрюшка? — спросила я очень крупного мужчину.
— Десять серебряных за эту недоразвитую свинью, и Вы соревнуетесь за неё с другой дамой, — он протянул басом.
— Давайте я дам одну золотую, — я положила крупную драгоценную монету на стол, — И я забираю её без всяких соревнований, — я посмотрела на него серьёзно.
Монета исчезла в секунду.
— По рукам! — мясник открыл мне загончик.
Поросёнок хрюкнул и сам подошёл ко мне, будто просясь на ручки.
— А батюшки! — прохрипел мясник, — Вот оно как! Деньги даже для свиньи решают всё!
Поросёнок посмотрел на него ненавистным взглядом.
Я, сама не зная зачем, взяла полностью розовую пушистую маленькую хрюшку себе на руки. Тот приятно хрюкнул, вытирая свои маленькие грязные копытца об мою многострадальную робу.
На секунду у меня возникло ощущение, что я несу домой уличного кота и сейчас нас выселят вместе с ним на улицу. Голова снова зачесалась. Видимо, блошки уже начали атаку.
Глава 43
Взяв порося удобнее под подмышку, я направилась в сторону постоялого двора.
Попыталась прохрипеть хоть слово — звука как такового не последовало. И вот как здесь лечатся люди? Или существа? Куда идти? Кого спрашивать? Как обычно: куча вопросов и ни одного ответа. Может у полкового жеребца поинтересоваться?
Я даже споткнулась от этой мысли. Идти к нему со своими проблемами? Опыт подсказывает, что он в лёгкую может воспользоваться моей слабостью. А если температура поднимется? Нет. Нет веры тестикульным носителям. Что в этом мире, что в моём. Не даром же говорят: “Мужчина, он и в Африке мужчина”. От досады пнула камешек, валявшийся на пыльной дороге. Почесала голову. Думай-думай-думай!
Опустила взгляд на ключ в своей руке. Лучше бы шахматы Зерлида мне дала, ей Богу! На кой чёрт мне корабль? Что мне с ним делать? Как вести переговоры в таком состоянии отсутствия голоса?!
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Но то, что продавать деревянное корыто с алыми парусами нужно, у меня сомнений не было. А что, втюхаю эту тарантайку, получу деньги, найду какую-нибудь бабульку с магией и… ДАМ ОТСЮДА ДЁРУ! Максимилиану ничего не скажу. Поживу пока за его счёт в постоялом дворе. Меня покормят, хрюшку мою покормят, а я доиграю свою партию “счастливой” русалки. И получив всё, что только возможно, сделаю ручкой через пару неделек. Точнее, сделаем. Свинку я здесь не оставлю. Я посмотрела на своё новое тотемное животное. Видимо, уловив мой вайб, мой поросёнок тихо хрюкнул в такт моим мыслям, как бы соглашаясь.
