— Думаю, Уайт-Сити скоро атакует. Чёрт, а тебя там больше нет. У нас больше нет никого, кто мог бы предоставить самую свежую информацию. Мы не знаем, есть ли у нас в запасе лишь часы или, может быть, дни.
— Надо немедленно эвакуироваться, — говорит Форстер.
Марк дрожащей рукой проводит по своим светлым волосам.
— Я пойду за лекарством. Нравится вам это или нет, но я не позволю Шторму умереть, если у него ещё есть шанс.
Я вижу, как он боится возвращаться в логово льва, но его любовь к молодому Воину, кажется, придаёт ему сил.
Рядом с ним встаёт Айс:
— Я пойду с тобой. — Его жёсткий взгляд не допускает возражений.
Я бы предпочла, чтобы Айс остался — мне же не становится хуже.
Джекс хмурится, глядя на них двоих. Очевидно, он размышляет, отпускать ли Марка. Что будет с Айсом, ему, похоже, всё равно.
Я могу понять Джекса, в конце концов, Айс и Шторм пришли сюда со взрывчаткой. А вот я очень переживаю за своего телохранителя, который собирается рискнуть жизнью только ради того, чтобы убедиться, что я здорова.
Глаза Марка расширяются:
— Тогда заодно я смогу напрямую подключиться к защищённым от прослушивания линиям. Из шаттла это сделать невозможно, нужно подключаться к основному кабелю центрального компьютера, который находится под зданием правительства.
— Хорошо, хорошо! — поднимает обе руки Джекс и говорит Марку: — У меня есть план. Я был там, когда ты подключался к кабелю, чтобы получить видеозаписи убийства моего брата. Я знаю канализацию как никто другой, проведу вас под больницу, а потом пойду к зданию правительства. Это рядом. Марк, ты просто должен показать мне, что именно делать. Ты возьмёшь с собой Айса и пойдёшь в больницу за лекарствами. — Джекс поворачивается и указывает на Хрома: — Возьми Рока. Вы оба позаботитесь, чтобы армия была готова. Мэр, вы разрабатываете план эвакуации. Возможно, большинству жителей удастся скрыться в руинах как можно дальше от пирамиды.
Пока Джекс раздаёт указания, словно он тут самый главный. По обеспокоенному взгляду Саманты я понимаю, что она очень боится за своего Воина, хотя и не останавливает его. Она не может, так же, как я не могу остановить Айса. Если у этих парней что-то на уме, их уже не остановить. Хорошо иметь их в числе друзей, а не врагов.
Я вскакиваю с кровати и слегка пошатываюсь. Айс ловит меня:
— Ты должна лежать.
— Это просто кровообращение нарушилось от долгого лежания, и ещё ты меня нёс… вот и сбоит.
— Тебе действительно лучше отдохнуть, — поддерживает его Саманта.
Я оглядываюсь.
— Можно мне пять минут наедине с Айсом? Я хотела бы попрощаться.
Джекс настаивает на том, чтобы остаться в комнате, но Саманта вытаскивает его наружу. Как только дверь захлопывается, я бросаюсь в объятия Айса.
— Я не хочу, чтобы ты уходил. Со мной всё хорошо. Нет у меня никакого заражения крови.
Осторожно, словно я внезапно оказалась сделанной из стекла, он прижимает меня к своему большому телу.
— Пока кто-нибудь из врачей не подтвердил обратное, я пойду. Кроме того, так я смогу показать свою преданность Резуру.
Значит ли это, что он хотел бы жить здесь? Со мной? Или он делает это просто потому, что знает, что ему нельзя возвращаться без меня? Отец наверняка убьёт его, поэтому он хочет остаться здесь.
Прежде чем я успеваю спросить о его настоящих намерениях, он глубоко целует меня в губы, смотрит в глаза и резко отворачивается.
— Я должен идти, мы потратили слишком много времени.
— Айс! Я люблю тебя! — кричу я ему вслед.
О боже, я сказала это! Как он отреагирует?
Перед дверью он оборачивается и смотрит на меня с открытым ртом, кажется, секунд пять. Он делает шаг назад, как будто я его ударила, так что врезается спиной в дверь.
— А если я не вернусь, — прерывисто говорит он, — пусть Эндрю позаботиться о тебе. Похоже, на него действительно можно положиться.
— Но…
Прежде, чем я успеваю возразить, Айс уходит.
* * *
Через пустыню Айс, Джекс и Марк поехали на поезде, называемом монорельсом, пешком пройти им нужно только последний отрезок пути до купола. Я сижу в постели, стараясь не грызть ногти. Мужчины едва успели уйти, а я уже извелась от ожидания. Кажется, от этого у меня даже поднялась температура, в остальном же я просто чувствую себя немного уставшей. Рана немного чешется, только и всего.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Мираджа сидит рядом со мной в больничной палате и держит перед собой рацию; Хром, который собирает армию за пирамидой, регулярно передает ей новости, потому что он всё ещё на связи с Джексом.
— Как только они спустятся в канализацию, мы больше не сможем общаться с ними по рации, — объясняет Мираджа. — Устройства не работают сквозь такое большое количество стали и бетона, и купол тоже блокирует сигнал.
То есть, они будут полностью предоставлены сами себе.
Мираджа берёт меня за руку и нежно улыбается мне:
— Они вернутся, все трое.
Ей легко оставаться спокойной, ведь её Воин рядом.
* * *
Через пять минут после того, как связь с Джексом обрывается, в комнату входит Саманта.
— Спешу тебя успокоить — сепсиса нет, показатели крови в норме.
— Что?! — Я выскакиваю из постели, будто меня укусила гремучая змея. — Но тогда Айс совершенно напрасно… — Нет, не напрасно, в конце концов есть кто-то, кому действительно нужны лекарства, но он не обязан был идти! — Чёрт побери!
Саманта сочувственно смотрит на меня.
— Я очень тебя понимаю. Я до смерти пугаюсь каждый раз, когда Джекс торчит под куполом. К счастью, у меня есть работа, которая помогает отвлечься.
Я бы тоже хотела, чтобы она у меня была.
— И что же было не так с моим здоровьем?
— Наверное, вчера ты слишком долго пробыла на солнце. Люди из-под купола к этому не привыкли. Симптомы солнечного удара практически такие же: головокружение, головная боль, тошнота, утомляемость, учащение пульса…
Во время разговора я замечаю, что она внезапно начинает говорить мне «ты». И от этого я чувствую ещё большую близость ко всем ним.
Я рассказываю Саманте о своём передатчике в руке и о том, что хочу от него избавиться, но она предлагает то же, что и Айс:
— Пока лучше его оставить, но я должна сообщить о нём мэру.
Я киваю, и Мираджа передаёт эту информацию по рации. Хром рад, что я в порядке.
Между тем, беспокойство по поводу Айса съедает меня.
— Как вы держитесь, когда Джекс и Хром на задании? Я умираю от страха!
Оба эти Воина любят своих женщин. Я бы хотела, чтобы Айс чувствовал ко мне больше, чем потребность защищать и сексуальное влечение.
— Так будет всегда, — говорит Мираджа.
Я обращаюсь к Саманте, потому что меня очень интересует одна вещь:
— Что ты имела в виду, когда сказала, что у Айса «этот взгляд»?
Она прочищает горло и опускает голову:
— Он смотрел на тебя так, как когда-то смотрел на меня Джекс. Влюблённо, собственнически и покровительственно.
— Влюбленно? — Моё сердце делает кувырок. — Ты действительно думаешь, что он любит меня?
Саманта усмехается:
— Этого только слепой не заметит.
У меня не очень хорошо получается распознавать это.
Мираджа кивает:
— Это более чем очевидно. К тому же, он рискует своей жизнью… только ради тебя.
— Я думала, этого просто требует его инстинкт защитника. Он никогда не говорил мне, что любит. И когда я сказала ему эти три слова… — Я с трудом сглатываю и смахиваю слёзы. — Айс выглядел довольно шокированным.
Саманта вздыхает:
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Что ж, придётся привыкнуть. Этим мужчинам трудно говорить о своих чувствах, а зачастую они даже не знают, что чувствуют на самом деле. Или не желают признавать. По крайней мере, Джекс именно такой. — Саманта заговорщицки улыбается мне. — Он показывает мне любовь делами, а не словами.
