— Возвращаются времена хамов, папа. Возвращаются очереди. И это еще цветочки, ягодки впереди.
— Не пугай: пуганые, — проворчал Борис Николаевич.
С биржи труда вернулся Алексей — снова подавленный, злой.
— Они предлагают мне идти на завод слесарем или токарем! — возмущался он. — Мне, с высшим образованием, бывшему инженеру космического КБ, классному специалисту! Вытачивать болванки!
— Лёшик, не отчаивайся, мы что-нибудь придумаем, — попыталась успокоить мужа Татьяна.
— Нам запрещено работать в коммерческих структурах, — не унимался Алексей. — Только на госпредприятиях. А где они, эти госпредприятия? Всё развалено, ничего не работает. Заводы простаивают или работают в треть своей мощности, продукцию не выпускают… Безработных — миллионы! Эх! — досадливо махнул он рукой.
Борис Николаевич втянул голову в плечи: это был непроизвольный, но камень в его огород. Конечно, это он во всём виноват…
— Лёшик, ты голодный, небось? Давай мы тебя покормим, — снова попыталась снять напряжение мужа Татьяна. — Мама сосисок достала.
— Полтора часа простояла! — с гордостью сказала Наина Иосифовна. — Так повезло: буквально через два человека после меня они закончились.
Женщины вышли на кухню готовить ужин.
У своего стола Раиса Максимовна чистила морковь. Копчёная колбаса со шпротами уже были съедены, оставались только греча и растворимый кофе. В банке сгущенки Михаил Сергеевич проделал дырочку и посасывал, читая газеты: он любил сладкое. Да и есть после сгущёнки не так хотелось.
Последнее время Раиса Максимовна и женщины Ёлкины сблизились в частом кухонном общении. Отношения были весьма тёплые и добрососедские.
— Раиса Максимовна, — обратилась к Гробачёвой Наина Иосифовна, — я взяла на вашу долю полкило сосисок. Надо?
— Какая вы умница, Наина Иосифовна! — обрадовалась Раиса Максимовна. — Разумеется, не откажусь. А то я пошла в эту их лавку, и — представляете! — везде такие очереди! Если что-нибудь дают, то просто давка. Но в овощном отделе очереди почти не было. Вот я и взяла три кило моркови. В нашем возрасте полезны овощи.
— Конечно-конечно, Раиса Максимовна, — сказала Татьяна с некоторой иронией. — Но, думаю, Михаилу Сергеевичу иногда хочется всё же что-нибудь мясного.
— А мы можем поделиться с вами гречневой крупой! — щедро предложила Раиса Максимовна. — Представляете, какое счастье: Мише… — Раиса Максимовна замялась. — Ну, в общем, в одной организации нам выдали продуктовый набор, и в нём было два килограмма гречи! Один килограмм мы вполне можем уступить вам. Нужно жить по-соседски, не правда ли?
— Конечно, Раиса Максимовна, — согласилась Наина Иосифовна. — Нам с вами делить нечего. Наши мужья уже всё поделили, — с долей горечи вздохнула она.
— Вот хорошо! — продолжала радоваться Раиса Максимовна, не слушая Ёлкину. — А я-то ломала голову, чем мне накормить Мишу. На первое я приготовлю овощной суп, а на второе отварю сосиски с гречневой кашей. Это же просто королевский обед!
У Ёлкиных нет денег
— Папа, это невыносимо в конце-концов! — сорвалась Татьяна после очередной серии ударов теннисного мяча по дверям. Но тут же попыталась оправдать высокий тон: — Глеб будет нервным. Да и у меня нервы на пределе уже.
Борис Николаевич швырнул на стул ракетку и подобрал теннисный мяч.
«Какой я стала раздражительной, — подумала Татьяна. — Проклятая нищета, эти идиотские условия существования!»
— Ну папка, — стала она ластиться к отцу. — Ты же видишь, в какой тесноте мы живём… Папка, послушай, — нерешительно начала Татьяна. — Я понимаю, тебе это может быть неприятно… — И, наконец, решилась. — Папа, может быть, ты сходишь… куда-нибудь… — у Татьяны не повернулся язык сказать «попросить», — объяснить… что мы бедствуем, что остались без средств к существованию… Может быть, нас прикрепят к какому-нибудь… — «распределителю» она тоже не посмела выговорить, зная отношение к ним отца, — отделу по распределению продуктов… — И стала быстро оправдываться: — Не для себя! Папа, на одних макаронах мы детей не поднимем. Им нужны витамины!
— А мы как выросли?! — резко ответил Борис Николаевич, чувствуя, что ему наступают на больную мозоль. — На одной картошке, впроголодь! И, как видишь — ничего! До стольких лет дожили!
— Папа, сейчас другое время!
— Для хапуг и приспособленцев время всегда было самое ихнее.
— Папа, ты же знаешь, что мы не хапуги и не приспособленцы. Но так жить, как мы сейчас живём, нельзя, пойми! А о том, как вы выросли, мы наслышаны.
— Никуда я не пойду! — категорично заявил Ёлкин.
Впрочем, другого ответа Татьяна от отца и не ожидала.
— С голоду дохнуть буду, а никуда не пойду! — не унимался Борис Николаевич. — Тем более к коммунистам! И не заикайся мне больше об этом! — и добавил: — У меня по крайней мере, хоть какая-то, но есть пенсия!
— Боря, уже август заканчивается, а пенсии за июль ещё не выплатили, — посетовала из своего угла Наина Иосифовна, вывязывая носок.
— У нас нет денег, папа! — сказала Татьяна. — Нам не на что покупать продукты!
Тут, как нарочно, в комнату ворвался Борис-младший и, задрав ногу, заявил:
— Ма! Погляди, чего с моей кроссовиной — вся вдрызг. Мне не в чем будет ходить на занятия!
— Потому что ты ничего не бережешь! — снова сорвалась Татьяна. И снова подавила свой всплеск.
«Вспыльчивая, как отец», — подумала о дочери Наина Иосифовна.
— Боря, — уже мягче стала объяснять Татьяна, — теперь тебе придётся беречь свои вещи, потому что новых мы тебе не скоро сможем купить. Ты сам видишь, что наше материальное положение значительно ухудшилось. Ты уже взрослый и должен это понимать.
— Ма, но я ведь тоже могу как-то зарабатывать деньги, — предложил Борис-младший.
— Ах, Боря, ну как ты сможешь заработать? Ты же видишь, чего стоит найти работу Алексею.
Борис Николаевич вдруг с силой ударил кулаком о стену, так, что она задрожала, и выскочил из комнаты.
— Софка! — ворвался он в комнату к Софоклу. — А ну быстро идём на рыбалку: мне позарез к вечеру рыбы наловить надо!
Софокл как раз пришивал оторванный ремень к сумке, которую нашёл в мусорном баке.
— О чём речь, Николаич! — расплылся он в улыбке. — Гля, Николаич, какой мировой радикуль я нашёл в помойке! На рыбалочку, или ещё куда — в самый раз, — похвалился Софокл своим приобретением. И тут же щедро предложил: — Хошь, подарю?
— Не надо, — поморщился Ёлкин. — Черви-то есть у тебя?
— Это дело плёвое, — успокоил друга Софокл. — Это мигом: я во дворе место знаю, там червей навалом. Сбацаем!
— Ты, Иосовна, сходила бы в собес, да заявление на материальную помощь подала б, — посоветовала Наине Иосифовне Ниловна, видя, что последние дни Ёлкины «сидят» на одних макаронах. — Ведь вы теперь малоимущие.
— А что, могут дать? — смущённо спросила Наина Иосифовна.
— А как же? Я каждый год пишу, каждый год мне и дают. Как я одинокая пенсионерка.
— И сколько дают?
— Много-то не дадут, но маленько дать могут. Я тебе скажу куда, ты и сходи. Сегодня как раз приёмный день у них.
«Может и вправду сходить?» — подумала Наина Иосифовна.
Она, никому ничего не сказав, — а то не позволили бы — отправилась по указанному Ниловной адресу.
В коридоре собеса сидело так много пенсионеров, что Наина Иосифовна растерялась: она не ожидала встретить здесь столько народу. Она прошла по длинному коридору, читая объявления на стенах и надписи на дверях. На одной из многочисленных дверей висела бумажка, на которой крупными буквами было написано: «Приём заявлений на материальную помощь».
— Сюда есть кто-нибудь? — спросила Наина Иосифовна.
Оказалось, что именно сюда-то все и сидят. Наина Иосифовна оглядела длинную, по обе стороны коридора, очередь и решила было уйти. Но вспомнила, что у них совсем нет денег, и осталась.
Она стояла у стены, держа в руках впереди себя сумочку, потому что не было свободного стула. На неё пялились старушки. Краем глаза она тоже рассматривала их. Боже мой, как бедно все они одеты, думала Наина Иосифовна. И как шикарно одетой на их фоне смотрелась она. Хотя Наина Иосифовна совсем не любила наряды, а идя в собес, оделась совсем скромно. Но всё равно это был костюм из дорогой материи.
Но вот, видимо, кто-то из старушек узнал Наину Иосифовну, и в очереди зашептались, показывая на неё глазами. Наине Иосифовне совсем стало неловко. Она повернулась к стене и уткнулась носом в какое-то объявление:
«Для получения материальной помощи необходимы документы:
— справки о прописке всех взрослых членов семьи (ф.9);
— справки о доходах всех работающих членов семьи…»
Наина Иосифовна повернулась и тихо пошла к выходу.
«Обирать этих несчастных… Да ещё набегаешься за всякими справками».
