ей сообщение, поблагодарив за отличное вино, которое мы привезли, она ответила – так завязалось общение. Мел дала Бену несколько полезных советов по трудовому законодательству, а он в благодарность отправил ей в офис бутылку бордо «Шато Мутон-Ротшильд» девяносто девятого года. Бен записался в теннисный клуб, куда ходила Мел, чтобы чаще ее видеть. Потом они случайно встретились на каком-то бизнес-приеме.
– Я подумала, что это вроде как судьба, – рассказывала она. – Судьба, которая хочет, чтобы мы были вместе.
Они распили на двоих бутылку шампанского, потом еще одну. Остались до самого конца, и поехали на одном такси в отель, где остановился Бен – в президентском люксе, конечно же. Это была их первая ночь. Июнь, четыре месяца назад.
– Все случилось спонтанно, – продолжала Мел. – Внезапно и неосознанно. Мне льстило, что он оказывает знаки внимания, он был такой уверенный, веселый. С большим домом, спортивными машинами, собственной компанией, и при этом все равно интересовался мной.
– Господи! Мел, я тоже тобой интересуюсь! – воскликнул я. – Потому что ты моя жена! Мы семья!
В ответ она снова разрыдалась. Я принялся ходить по комнате, в ожидании, пока она успокоится и сможет продолжать.
– Мне было скучно, – наконец сказала она дрожащим голосом. – Одно и то же каждый день. Работа, электричка, дом, кровать. А тут было новое захватывающее приключение. Что-то совсем другое. Я знаю, что это меня не оправдывает.
– Так что, получается, что ты спала с ним, потому что тебе было скучно? – спросил я.
– Нет. Ну разве что немного. Не только поэтому. Понимаешь, с ним я вспомнила, как мужчины смотрели на меня раньше.
– Мужчины и сейчас смотрят на тебя как раньше, Мел.
– Нет, на самом деле это не так.
– Так! И я среди них!
– Нет, все-таки сейчас все по-другому.
– Значит, тебе скучно со мной?
– Нет, – ответила она, но убежденности в ее голосе не было.
– А наш брак? Семья? Дом? – спросил я. – Это же наша жизнь, и да, так все в жизни и бывает. Не все время мы испытываем головокружительные эмоции, иногда нужно просто делать дела и думать о том, что хорошего ждет нас впереди.
– Да, ты так думаешь? – Она подняла на меня взгляд. – Иногда я просыпаюсь утром и пытаюсь представить, что же хорошего может принести новый день. Зачем мне вообще вставать. И бывают дни, а иногда и целые недели, когда я не могу ничего придумать. Вообще ничего, что заставило бы меня вылезти из постели.
Я посмотрел на нее и поразился пропасти, которая оказалась между нами. Сможем ли мы теперь дотянуться друг до друга?
– Да, такие дни бывают, – согласился я. – Но их нужно просто пережить. Перетерпеть и оставить в прошлом. А иногда даже радоваться, что ничего особенного не случилось. Есть большие и важные дни, а есть мелкие и неважные. При этом большие и важные вовсе не обязаны быть приятными, но рано или поздно все проходит.
– Да, мама говорила то же самое.
Я резко остановился. Памела, мать Мел, прожила в несчастном браке двадцать лет, обещая себе развестись, как только Мел исполнится восемнадцать и она поступит в университет. Ровно в тот день, когда Мел получила отличные оценки на выпускном и подала документы на поступление в университет Ноттингема, у Памелы обнаружили рак груди. Она умерла через четыре месяца, так и не реализовав свою мечту об освобождении.
– То, что произошло с твоей мамой – ужасно. Не могу даже представить, как ты все это пережила. Ей очень не повезло, но ты – не она, Мел.
– Она все ждала, что жизнь изменится к лучшему, планировала, как именно все будет. Но ничего же не произошло. Ее время вышло.
После похорон Мел нашла небольшой блокнот матери, в котором был подробный список вещей, которые Памела планировала сделать, мест, которые хотела посетить, когда освободится от тирана-мужа, который терпеть не мог летать на самолете, иностранцев и «странную» еду. Но на свободе она так и не оказалась. Мел говорила, что всегда начинала плакать, увидев этот блокнот. Только один раз она показала его мне, но я знал, что жена его где-то хранит.
– У нас все получится, – сказал я. – Я могу стать лучше. Жизнь налаживается рано или поздно для подавляющего большинства.
Мел покачала головой:
– Дело не в тебе, дело во мне.
– Что ты имеешь в виду?
– Ничего.
– Слушай, объясни, что это значит.
Она снова коротко взглянула на меня, а потом опять уставилась в пол.
– Сколько ты уже работаешь учителем, Джо? Двенадцать, тринадцать лет?
– Тринадцать.
– Сменил три школы, да?
– Да, и ты прекрасно это знаешь.
– И до сих пор ты всего лишь зам руководителя кафедры. Кафедры из четырех учителей.
– И? – Внезапно я почувствовал прилив жара.
– Некоторые учителя в твоем возрасте уже стали помощниками директора. Кейт, замдиректора. А кто-то уже и директор. Люди, которые вложились в работу, воспользовались всеми возможностями.
– А я, значит, плохо вкладываюсь и не использую возможности? – уточнил я, стараясь подавить злость.
– Не знаю, – пожала плечами Мел.
– А мне кажется, прекрасно знаешь.
– А ты сам что думаешь, Джо? – спросила она тихо. – По-честному? Ты прилагал все усилия или просто шел по пути наименьшего сопротивления? Плыл по течению, тихо и спокойно?
Я почувствовал, что щеки краснеют и к лицу приливает кровь.
– По течению?
– С того момента, как ты перестал играть в хоккей после травмы. Ты перестал пытаться, ты успокоился и смирился с…
– С чем?
Мел отвела взгляд.
– Смирился с чем?
– С собственной посредственностью.
Я резко повернулся к ней и проговорил сквозь зубы:
– Теперь ты обвиняешь во всем меня? Да как ты вообще смеешь? Это было твое решение, а не кого-то другого. Это было твое личное решение лечь в постель с другим мужчиной. Твое решение нарушить брачную клятву. Так что не смей перекладывать вину на меня.
В этот момент я ненавидел себя. В основном потому, что последние несколько лет именно такие мысли приходили мне в голову. Но я думал, что только я сам замечаю эту ситуацию. И что только я сам имел право судить о ней.
Мел, надо заметить, выглядела так, будто сильно пожалела, что подняла эту тему.
– Прости меня, Джо. Я не хотела. Я не хотела этого говорить. В произошедшем виновата я сама. Я просто огрызаюсь, потому что понимаю, насколько ужасный проступок совершила.
Я помассировал виски трясущимися пальцами, пытаясь подавить злость. От разговоров о том, кто виноват, легче не станет. И проблему решить они не помогут. Что сделано, то сделано. Я сел на
