хорошей должности. Впереди были два выходных, и потом снова две смены по двенадцать часов, все дальше отдаляя ее от возможности использовать свое образование, цену которому она поняла уже несколько лет назад.
Когда Алена потянулась за очередным бутербродом, он забрал его у нее из рук и поставил перед ней парящую тарелку с бульоном с мелко нарубленной зеленью, сметаной и курицей. Алена с благодарностью посмотрела на него, за все время самостоятельной жизни она так и не научилась нормально готовить.
Они ели молча, стараясь не напрягать друг друга разговорами. Алена бросала на него короткие взгляды, видя, как напрягаются желваки на его лице, выдававшие его внутренней напряжение.
— На завтра какие планы? — спросил он ее, убирая грязную посуду в раковину.
— Никаких, поспать. А что?
— Я заеду за тобой в двенадцать, хватит времени?
— Хватит. А тебе не кажется, что ты спешишь?
— Я тебя не на свидание зову. Отвезу тебя к моему другу, он работает в клинике.
— Я думаю, что могу сама о себе позаботиться, — твердо сказала Алена, блеснув глазами. — Мне кажется, что ты много на себя берешь.
— Может и так, — он стал мыть посуду. Закончив, добавил.
— В двенадцать. Будь готова. Спокойной ночи.
Иван вышел из кухни, через две минуты хлопнула входная дверь, выводя Алену из ступора удивления. После еды она чувствовала себя хорошо, катастрофически хотелось спать. Она собрала все со стола и открыла холодильник, Иван все оставил ей.
Ровно в полдень в дверь позвонили. Алена напрочь забыла о встрече, вся растрепанная, только проснувшись, она осторожно подошла к двери, прислушиваясь. Звонок настойчиво засвистел, требуя к себе внимания.
— Кто там? — не решаясь подойти к глазку, спросила Алена.
— Это Иван. Мы с тобой вчера договаривались.
— Ой, черт! — Алена отворила дверь, забыв про свой внешний вид.
— Привет, я совсем забыла. Подождешь минут десять? Проходи.
— Ничего, собирайся, я подожду тебя в машине.
Он развернулся и пошел вниз, оставляя ее в своем беспорядке, реальность которого она ощутила только при его приходе. Алена заметалась по квартире, спешно собираясь. Выбирая наряд возле помутневшего от старости зеркала стенного шкафа, она долго смотрела на себя, с острыми ключицами, торчащими из тела, тонкими худыми руками она обхватила свою грудь с болезненно выпирающими ребрами, ей было стыдно за свою наготу, она казалась себе уродиной, не понимая, что мог он найти в ней. И главное, нашел ли он в ней что-то? А может это всего лишь глупая причуда, меценатство? Зачем он ей хочет помочь? Что ему от нее надо? Буря этих мыслей захлестнула ее, вытесняя то теплое чувство, которое она испытала к нему вчера.
Решив не выделяться, Алена надела привычный рабочий набор, придирчиво, правда, выбирая кофту.
— Я готова! — Алена подошла к нему быстрым шагом, несколько раз поскользнувшись на тонкой подошве.
Иван стоял около машины и курил. Он кивнул ей, и галантно отворил пассажирскую дверь.
— У меня сегодня больше сил, — попыталась пошутить она, на что Иван только криво ухмыльнулся.
За время езды он не произнес ни слова, нервно покашливая. По радио звучала новостная волна, и Алена, слегка обиженная его молчанием и тем, что он не взял ее за руку, отвернулась к боковому окну, разглядывая пролетавшие мимо застывшие в зимней красоте пейзажи субботней столицы. Голоса ведущих радио, непрерывно читавших новости, мешали ей сосредоточиться на своих мыслях, не давая развиться глупой обиде.
— А ты всегда такой молчаливый? — спросила она его, дотронувшись до его ладони, лежавшей на подлокотнике.
Иван пожал плечами, рука его была шершавая на ощупь, покрытая сухой грубой кожей.
— Нет, просто настроение неважное, поэтому лучше молчать, — ответил он, прокашлявшись.
Алену все подмывало спросить, что у него случилось, но она вовремя сдержалась, понимая, что у нее самой проблем полон дом, и ей бы точно не хотелось сейчас их с кем-нибудь обсуждать.
Он припарковался на стоянке частной клиники, расположенной недалеко от набережной, по которой Алена любила гулять. Склонная к поиску неслучайных совпадений, она отметила для себя его выбор, с большим интересом присматриваясь к нему. Он не был в ее вкусе, но эта простота, прямолинейность и твердость — это было так не похоже на тех парней, с которыми она пыталась встречаться, не было вездесущей жеманности, он не пытался сразу же затащить ее в постель. От мысли о возможной близости она поморщилась, с ненавистью и отвращением вспоминая свое тело.
— Пойдем, у нас прием через десять минут, — Иван хотел открыть для нее дверь, но Алена уже сама выскользнула из машины.
— Видишь, я могу сама, — она широко улыбнулась, слегка щурясь на солнце.
Он улыбнулся ей в ответ, смущаясь проявлять чувства, но не отвернулся, любуясь ее сияющим на выглянувшем солнце лицом, с маленькими точечками веснушек, красивыми, сощуренными в легкой хитрой усмешке глазами, тонким носом, немного длиннее чем следовало бы, бледно-розовыми губами, полураскрытыми в застывшей улыбке. Без макияжа она казалась ему очень красивой, с той настоящей красотой, которую он не находил среди этих эмалированных кукол, которых под него подкладывали друзья.
Алена взяла его под руку, чувствуя твердость проработанных мышц. В медцентре его поприветствовали как старого знакомого, медсестра на приемной стойке вежливо поздоровалась, осведомившись о его здоровье.
— Как тебя тут ценят, Иван Николаевич, — повторила Алена, передразнивая елейный тон современного клиентского сервиса.
— У нашей компании тут очень хорошая страховка, — объяснил он. — Тебя везде любят, когда у тебя есть деньги.
— А у тебя есть деньги?
— Есть, что-то есть.
— Что-то есть — это у меня, — поправила она его.
— Ваня, привет! — навстречу им вышел улыбающийся высокий мужчина в белом халате и большими мягкими ладонями.
— А вы, наверное. Алена, верно?
— Да, — смутилась от его взгляда Алена.
— Меня зовут Юрий, проходите пока в кабинет, Иван сдаст вашу куртку.
Алена отдала вещи Ивану и послушно вошла в кабинет. Юрий закрыл за ней дверь и, взяв Ивана под локоть, повел к гардеробу.
— А ты не меняешься, — сказал Юрий, неодобрительно глядя на друга.
— А почему я должен меняться? — спокойно ответил ему Иван, заранее угадывая тон дальнейшего разговора.
— А потому! Опять на те же грабли. Когда ты уже повзрослеешь?
— Ничего страшного пока не произошло, не придумывай.
— По-моему тебе уже пора прекратить играть принца на белом коне. Это нечестно, по отношению к ней нечестно.
— Ничего я не играю. Ты не знаешь всего. Если тебе сложно мне помочь, перезапиши нас к другому врачу.
— Ладно, не кипятись. Записывать будем на твой полис?
— Да, давай на мой.
Юрий забрал у него карточку и пошел
