Лейтенант кивнул.
— Мы сидели в машине по другую сторону улицы. Поглядывали за подъездом, но не очень внимательно. Этот парень зашел в дом минут за тридцать до крика, который нас взбудоражил. Я выскочил из машины и бегом сюда, а напарник развернулся и подогнал машину к входу. Забегаю, а тут такая картина. Вызвали «скорую», милицию. На «скорой» ту женщину увезли. Старушку инфаркт стукнул.
— Скажите, лейтенант, а кто выходил из подъезда перед тем, как женщина вошла? — спросила Задорина, уже понимая, что проку от этих ребят не будет.
— Вопрос понял. Вообще, на наше удивление, народу мало входило и выходило. Мы здесь около двух часов находились. За все время человека четыре прошло через порог дома. Странно, восемь этажей, четыре квартиры на каждом. Движение должно быть более интенсивным. Как я сказал, парня мы этого видели. Он нас не заинтересовал. А минут за семь до появления старушки из дома вышел молодой человек. Лет тридцати пяти, точно сказать трудно. Мельком видели. Черная кепка, длинное черное кашемировое пальто, усы, темненький, но лицо славянское. Особых примет не запомнили. Он свернул в подворотню этого же дома, а через минуту из ворот выскочила серебристая «десятка». Похоже, что за рулем он сидел. Все нормально. Человек живет в доме, машину держит во дворе под окнами, и у нас интереса он не вызвал. Но если кто и стрелял в этого парня, то наверняка тот, что уехал. Либо человек, который до сих пор находится в доме и на улицу не выходил. Потому что в течение получаса, после появления этого парня, никто не входил и не выходил из дома. Исключая типа в черном пальто.
— Значит, мы не знаем, к кому убитый приходил,— рассуждала Задорина. — И успел ли он подняться на лифте или его пристрелили до того, как он добрался до квартиры.
К ним подошел капитан Сухоруков из бригады Марецкого.
— Соседка со второго этажа не признала парня. Она всех здесь знает, живет уже тридцать лет. Убитого никогда раньше не видела.
— Есть у него что-нибудь в карманах? — спросил Марецкий.
— Абонемент в бассейн. — Он протянул пластиковую карточку майору. — Фотография есть, а вот ни имени, ни фамилии не значится. Только номер.
Крытый бассейн «Локомотив». Он, кстати, не очень большой. Может быть…
— Правильно. Пошли кого-нибудь из ребят. Пусть проверят, кому этот абонемент выдавался.
— Понял.
Марецкий обратился к криминалисту в полковничьих погонах:
— Алик, что у тебя?
— Две гильзы от «стечкина».
Задорина глянула на лейтенанта.
— Кажется, ваш спецназ вооружен пистолетами Стечкина?
— Уже появилось более совершенное оружие. Но многие еще пользуются этими пистолетами. Надежные.
— И на черном рынке такую пушку не купишь. Скажите, лейтенант, если это не военная тайна, а что «наружники» службы безопасности здесь делают в неурочный час?
— Для нас все часы урочные. Круглые сутки. Особой тайны тут нет. Вы же наверняка слышали о гибели заместителя министра Фланцева. Нами установлено, что дом был взорван. Версия с утечкой газа не подтвердилась. Это был теракт. В тот день жена Фланцева Людмила Петровна должна была ехать на дачу вместе с мужем, но в последний момент отказалась. Эти сведения дал нам шофер Фланцева. Они заехали за ней, но Фланцев вышел один и очень обозленный. Мол, моя супруга капризничает, голова, видите ли, у нее разболелась, будто в Москве ей лучше, чем на свежем воздухе, я же не на электричке еду. Вот что сказал нам шофер. И тем же вечером дача Фланцева взорвалась. Погибли еще три человека: его друг, коммерсант и два охранника. Начальство решило разобраться в обстановке и установило наблюдение и прослушку за женой, а точнее — уже вдовой Фланцева. Квартира Фланцевых находится на шестом этаже этого подъезда. Нам известно, что сегодня утром она разговаривала по телефону с неким Григорием Ефимовичем и обещала вечером приехать. Разговор был коротким, и мы его не успели проследить. А потом ей звонил агент страховой компании по поводу ущерба, нанесенного взрывом. Дача была застрахована на кругленькую сумму. Агент предложил встречу, и она пригласила его к себе к двенадцати часам.
Марецкий глянул на часы.
— Сейчас уже четверть второго. А в дом заходил только убитый.
— Он и пришел сюда около двенадцати.
— Правда, на страхового агента он не похож. И карманы у него пустые. Даже авторучки нет.
Лейтенант нахмурился.
— Может быть, проверить квартиру Фланцевой? Только не мы, конечно, а вы. Повод вполне законный. Милиция всех соседей опрашивает.
— Проверим,— согласилась Задорина. — Где она живет?
— Шестой этаж, двадцать седьмая квартира.
К ним вновь подошел эксперт-криминалист.
— Извините, Ксения Михална, я даже забыл с вами поздороваться.
— Ничего, Алик, бывает. Мы же не на банкете.
— Это точно. Тут вот какая штука. У трупа правый рукав рубашки испачкан кровью, а куртка нет. Так что это не его кровь. Он испачкался до того, как надел куртку. Но пятна свежие.
Вниз спустились двое оперативников и доложили:
— Чердак закрыт на висячий замок. Площадка пыльная. Туда давно никто не поднимался. Жильцов, тех, кто дома, опросили. Только плечами пожимают. Не видели, не слышали, не знают.
— В двадцать седьмую квартиру заходили? — спросила Задорина.
Один из оперов глянул в блокнот.
— Так, двадцать седьмая… Там никого нет. Звонили, не открывают.
— Где участковый? — спросил Марецкий.
— Никак не выловим. На участке. Но дежурного предупредили. Ищут.
— Потревожьте его еще раз. Ну что за люди. Час назад совершено убийство, а из районного отделения нет ни одного человека.
— У них ЧП. В какой-то пятиэтажке потолок обвалился, и жильцы пострадали.
— Здесь тоже. Звоните дежурному. Боюсь, что нам понадобятся слесарь с инструментами и понятые. Пойдем наверх. — Марецкий оглянулся. — Алик, ты здесь закончил? Пойдем с нами. А где Виктор Николаич?
— Доктор в машине. Он свое дело сделал, ждет, когда труп отправят в морг. Здесь ему несподручно делать вскрытие, — шутил Сухоруков.
— Рано он рукава опустил. Иди за ним, пусть поднимется с нами на всякий случай.
— Она должна быть дома,— уверенно заявил лейтенант из «наружки».
— Проверим. А своему начальству докладывать будешь?
— Мы не открывали официального дела. Я так думаю, что вся эта каша вам достанется, а мы сделаем вам официальный запрос по материалам дела.
— Понятно. Не хотите официально признать теракт на даче? За такое по головке не погладят. Это уж точно. Хорошо, продолжайте играть роль наблюдателей. Пошли.
Они поднялись на шестой этаж. Целая делегация во главе с майором Марецким.
На звонки никто не отвечал. Марецкий вопросительно глянул на Задорину.
— Что скажет прокуратура?
— Будем ломать. Но сначала понятых вызовите. Марецкий глянул на дверь.
— Думаю, мы и без слесарей справимся. Алик, глянь-ка на замок. Не поврежден ли?
Женщина лежала на кровати. Все постельное белье было залито кровью. Шелковый халат распахнут, и под ним обнаженное тело. На шее глубокий порез с правой стороны. На ковре валялась опасная бритва, тоже окровавленная.
— Ну вот, Виктор Николаевич, а ты решил, что твоя работа закончена. Приступай,— тихо сказал
Марецкий и покинул комнату, выводя под руку Задорину. — Всех прошу выйти на лестничную клетку, пока криминалист не закончит свою работу. Давай, Алик.
Квартира состояла из четырех комнат и выглядела как антикварный магазин. Задорина и Марецкий уединились на кухне.
— Ну что, Ксения, кажется, нам крупно повезло. Свалилось на голову двойное убийство. Просветов пока нет.
— Ты всегда паникуешь, Степа. У страха глаза велики. Вспомни, у тебя и похлеще этого случаи бывали. Ничего, справлялись. Потихонечку, ниточка за ниточку и вытягивали.
— Сейчас здесь закончим и поедем на Петровку. Есть у нас там мой коллега, подполковник Крюков. Он сейчас работает над сходным случаем. Деталей я не знаю, но мы часто консультируемся друг с другом. Делимся опытом. Толковый мужик. Боюсь, что наши дорожки схлестнулись.
— Что ты имеешь в виду?
— Мы сейчас сделаем одну вещь. Дай только я в чувство приду. Если эксперимент пройдет, то значит, мы отбиваем хлеб у Крюкова.
— Загадками говоришь.
— Нет, Ксеня, я еще не успел переварить тот кусок, что мы откусили.
— Может, мне выйти и оставить тебя одного? Иногда это полезно.
— Нет-нет. Ты меня поддерживаешь, а не мешаешь.
— И на том спасибо.
Марецкий закурил, посмотрел в окно, где светило солнышко, сделал несколько затяжек и встал.
— Пойдем. Я так думаю, что сейчас мы кое-что найдем. Стопроцентной уверенности нет, но волнение — как у школьника на экзамене.
Они вышли на лестничную клетку, где устроили курилку нужные и ненужные люди. Даже новые появились. Сухоруков представил:
— Вот, Степан Яковлевич. Начальник двадцать шестого отделения подполковник Лепехин и участковый инспектор старший лейтенант Диких.
