— Нет, — ответил Фрей, — но вот с его дочерью я знаком очень хорошо. Можно сказать, интимно.
Малвери закатил глаза.
Двенадцать
Бодрствующие — Извинения Фрея — Игра Рейк
Площадь Старины находилась в самом центре торгового района Ауленфей, широкая мощеная площадь в окружении высотных домов с полоской из розовых камней. В ясный зимний день, как этот, площадь была заполнена торговыми палатками и людьми, все покупали или продавали. Хавкерс предлагал съестное или билеты в театр, или заводные безделушки, уличные артисты изображали статуи и жонглировали лезвиями. Гости и жители бродили между достопримечательностей, дамы в мехах и шляпах, мужчины в кожаных перчатках и пальто. Дети тянули за рукава своих родителей, просили посмотреть то или иное, привлеченные запахом засахаренных яблок и булочек с корицей.
В центре был большой фонтан. Вода стекала через множество уровней с высокой колонны, на которой стоял свирепый воин. Он держал сломанный меч, ведя битву с тремя латунными медведями, тянущимися когтями к нему снизу. На крышах домов коричневый и зеленый знамена, на которых располагался герб герцога Дюка, щелкали и сворачивались на ветру.
Фрей и Крейк сидели на ступени небольшого возвышения.
За ними четыре каменных волка охраняющих богато украшенный черный железный фонарь, один из нескольких разбросанных вокруг площади, освещающих её ночью. Фрей держал белый бумажный пакет в одной руке и жевал драже. Он протянул мешочек Крейку, и тот рассеяно взял сладость. Оба они смотрели на стенды в углу площади, из которых три принадлежали Бодрствующим, рекламирующим торговлю. Стенд был увешан баннерами, на которых были изображён символ, состоящий из шести неравномерно расположенных сфер, соединенных между собой в сложную картину прямых линий. Трое Бодрствующих были одеты одинаково, в белую однобортную рясу с высоким воротником и красным кантом, обозначающую их статус. Они были Говорящими, рядовыми организации.
Один из них стоял на коленях перед круглой схемой, расположенной на земле. На человека на коленях были устремлены взгляды, внимательно следящие взгляды. Говорящий держал в руках несколько длинных палочек вертикально в центре схемы. Он отпустил, и они упали в кучу. Говорящий начал изучать их внимательно.
— Серьезно, — сказал Фрей. — Что это все такое?
— Это рхабдоманс, — сказал Крейк. — То, как палки упадут имеет значение. Тот, за его спиной, это клеромансер — это подобная техника. Видишь? Он капает немного крови животного в чашу, а затем бросает кости туда.
— И что это может сказать?
— Приблизительно.
— Так что?
— Будущее. Прошлое. Ты можешь задавать вопросы. Ты можешь узнать, понравится ли Всевысшему твой новый бизнес или увидеть, какой день наиболее благоприятный для свадьбы твоей дочери. Ну и тому подобное.
— Они могут сказать все это по нескольким палкам?
— Так они говорят. В действительности метод не так важен. Каждый Бодрствующий специализируется на разном способе связи с Всевышним. Видишь другого? Он нумеролог. Он использует дни рождения, возраст, важные даты в жизни людей и так далее.
Фрей оглядел третьего Бодрствующего, молодую девушку, круглолицую с угрюмым выражением лица. Он стояла перед грифельной доской и объясняла сложный набор математических формул трем сбитым с толку слушателям. Они выглядели так, словно едва могли считать на собственных пальцах.
— Я это не освою, — признался Фрей.
— Тебе и не нужно, — сказал Крейк. — В этом суть. Мистическая мудрость не будет хорошей, если любой сможет ей овладеть. Бодрствующие требуют, чтобы только они знали секрет взаимодействия с Всевышним, и они не намерены делиться. Если ты хочешь что-то от Всевышнего, действуй через них.
Фрей почесал спину и подозрительно посмотрел на Крейка, сощурясь от солнца.
— Ты веришь в эту чушь? Крейк посмотрел на него испепеляющим взглядом.
— Я демонист, Фрей. Те люди там, они хотели меня повесить. И знаешь почему? Потому что то, что я делаю реально. Это работает. Это наука. Но благодаря векам суеверной болтовни демонистов сделали самыми отвратительными людьми на планете. Большинство людей предпочли бы связь с Самарланцем, чем с демонистом.
— Я связался с Самрланцем, — сказал Фрей. — Война или нет, у них есть отличные девушки.
— Сомневаюсь, что Сило думает так же.
— У него есть чип в плече, его людей поработили много веков назад.
Крейк признал правду.
— Так, что же с этими штучками Всевышнего, — спросил Фрей, отправляя в рот еще одно драже. — Просвети меня.
Крейк закинул драже себе в рот.
— Что тебя интересует?
— Исследование.
— Исследование?
— Галлиан Фейд, который сказал Квайлу подставить нас. Он следующий с кем нам нужно поговорить, если мы хотим получить немного ответов. Я хочу узнать, почему он нас подствил.
Он потянулся, от сидения на ступенях у него все затекло.
— Сейчас нам нужно добраться до Галлиана, это будет нелегко. Но я могу подобраться к его дочери.
Крейк объединил кусочки.
— А его дочь Бодрствующая?
— Да. Она в хижине отшельника в Высокогорье. Они держат своих служителей отрезанными от всего мира, пока они обучаются. Мне нужно пробраться туда к ней. Она может что-нибудь знать.
— Ты думаешь, я буду тебе помогать?
— Может быть, — сказал Фрей.
— Лучшей идеи у меня все равно нет.
— Почему бы тебе не попросить кого-нибудь, кто верит в эту чушь?
Фрей немного подвинулся назад, а потом сел обратно.
— Ты образованный, — сказал он немного небрежно. — Ты знаешь, как уладить дела.
— Это опасно близко к комплименту, Фрей, — заметил Крейк.
— Хорошо. Но не дай вскружить тебе голову. И я для тебя Капитан Фрей.
Крейк сделал неприличный жест и похлопал себя по коленям.
— В таком случае, что ты знаешь?
— Я знаю некоторые вещи. Я слышал, что Пророк-Царь выложил все свои сумасшедшие заявления в книге, после того как сошел с ума, или может быть он был тронут некоторым божеством или что-то в этом роде. И как они все говорят, что они могут решить ваши проблемы, лишь за небольшое пожертвование. Но я никогда не ломал голову, поэтому поводу. Все это мне казалось бессмысленным. Подобно некоторым уличным жуликам, что вышли из-под контроля, ты знаешь? Это как игра в наперстки, что бы ты ни делал, ты никогда не победишь. Кроме этого, половина страны играет, и они никогда не поймут, что их разводят.
Он фыркнул. — Никто не знает моего будущего.
— Достаточно честно, — Крейк прочистил горло и немного подумал. Когда он начал говорить, он стал похож на учителя, решительный и целеустремленный.
— Основные предпосылки их веры основаны на существовании единого бытия, называемого Всевышний. Это не бог, как в старых религиях, которые они уничтожили, более похоже на чувствующую, органическую машину. Его процессы можно увидеть в движении воды и ветра, поведении животных, извержении вулканов и формировании облаков. Вкратце, они верят, что наша планета живая, разумная. На самом деле, значительно более разумная, чем мы можем представить.
— Хорошооо… — сказал Фрей неопределенно.
Бодрствующие думают, что Всевышнего можно понять, интерпретируя знаки. В полете птиц, узоре упавших палочек, завитков крови или молока, можно понять мысли планеты. Они также используют ритуал и небольшие жертвоприношения для связи с Всевышним, чтобы заслужить его благосклонность. Болезни можно исцелить, беду отвести, гарантировать успех в делах.
— Дай-ка, подумать, — сказал Фрей, поднимая руки. — Они задают вопрос, они … выпускают птиц, так. И по тому, как птица летит, в каком направлении им идти, это говорит им планета. Всевышний?
— Если отбросить все эти суеверия, то да, это так.
— И ты говоришь, это не работает?
— А, — сказал Крейк поднимая, палец. — Это самая умная часть. Они скрывают. Делают ссылки на человеческие ошибки. На то, что их понимание Всевышнего несовершенно. Что разум человека еще не способен это осознать. Ты можешь спросить, но Всевышний может отказать тебе. Ты можешь предсказывать, но предсказания такие смутные, что они скорее сбываются, чем нет. Схемы Всевышнего такие объемные, что смерть твоего сына или разрушение твоей деревни можно объяснить, как часть великого плана. А ты просто слишком ничтожен, чтобы его увидеть.
Он горько усмехнулся. — Они рассчитали все углы.
— Ты их и в самом деле ненавидишь? — спросил Фрей, удивленный тоном голоса своего компаньона. — Я имею ввиду, ты их и правда ненавидишь.
Крейк помолчал, осознав, что позволил себе потерять контроль. Он улыбнулся Фрею коротко и натянуто.
— Это честно, — сказал он. — Они первые стали ненавидеть меня.
