ни в чём себе не отказывай.
– Давайте приступим уже к ужину, милая, – попыталась смягчить обстановку Тина.
Шереметев посмотрел на Вику, сидевшую напротив него. Их взгляды, словно магниты, притягивались друг к другу. Она свой так и не отвела, пока к ней не подошла Алиса, чтобы налить воды в стакан. Такие переглядывания были рискованными, но почему-то оба не могли справиться с внутренним порывом и не поглядывать друг на друга.
На самом деле, это продолжалось уже несколько дней. Взгляды украдкой. Взгляды через плечо. Взгляды вслед.
У них больше не было возможности поговорить. Конечно, оставался вариант пообщаться в чьей-нибудь спальне с глазу на глаз: у Вики или Антона. Но оба, кажется, догадывались, чем такое общение могло закончиться. Они уже сорвались раз, другой… третий будет полной катастрофой. Потому что они не остановятся на простых поцелуях и объятьях. Оба это понимали. Оба знали, что поступают неправильно, но оба не могли бороться с собственными чувствами.
Кто-то произнёс тост, врываясь в их немой мир, соседи по столу соединили фужеры. Антон потянулся к Вике своим бокалом. Стекло звякнуло, когда бокалы соприкоснулись. Вика наклонила голову к плечу и снова поймала взгляд Антона. Как бы ей хотелось проигнорировать обещание в его глазах. Но она уже сама понимала, что это будет крайне сложно.
Ким надолго не задержался в доме. Поперекидывался шутками с Лёвой, наобнимался с Юлей в холле, в целом вёл себя непринуждённо и даже, можно сказать, немного разрядил атмосферу вечера, отвлекая внимание по большей части на себя.
В конце концов, утомлённые домочадцы разбрелись по комнатам. Вика почти ничего не съела, но, зайдя в ванную, боролась с приступом тошноты, потому что желудок отказывался удерживать даже такую малую порцию пищи. Её мутило только от одной мысли о собственном размере одежды. В конце концов, она дочистила зубы, умылась и вышла из ванной. В тот самый момент, когда из своей комнаты выглянул Антон. Он словно бы ждал её.
Кивнул, задавая направление.
– Что? – одними губами произнесла Вика.
Они смотрели друг на друга, словно два гормонально неустойчивых подростка в летнем лагере, которые вылезли из своих палат, пока вожатые спали.
– Жду тебя на террасе, – прошептал Шереметев.
Она бы могла возразить ему, сказать, что устала, но вместо этого подумала, что посидеть на террасе вечером вполне себе приятная и хорошая идея.
Хотя идея вовсе не была хорошей.
Вика переоделась в джинсы и белую свободную футболку. Она почти никогда так не одевалась, кроме тех дней, когда гостила у родителей. Пока навещала их, чувствовала себя совсем другим человеком. Прощайте платья, прощайте каблуки, прощайте стереотипы. Родители уже давно перебрались в Краснодар. Поближе к югу и солнцу, как говаривал отец. Поэтому встречи их были крайне редкими.
Распустив волосы, Виктория вышла из комнаты.
Терраса удобно располагалась со стороны кухни и подальше от основных спален. Свет на кухне был выключен, поэтому Вика подумала, что Алиса уже ушла спать. Бесшумно Виктория выскользнула на улицу. Почему-то не оставляло ощущение, что за ней наблюдают, что она добровольно идёт в распахнутые объятья хищника, но, вместе с тем, смущающие желания оказаться в его объятьях любой ценой, преследовали Вику. Всё-таки она прекрасно понимала, что делала, и добровольно на это соглашалась.
И Антон тоже знал, что между ними происходило нечто неправильное. Знал и чувствовал смесь злости и вины. Он винил себя и Вику, потому что она была женой его двоюродного брата. А злился потому, что Вика пришла сюда, хотя он думал, что она не спустится.
– Как тебе Ким? Как думаешь, Ерохину он понравился? – внезапно спросил Антон, когда Вика приблизилась.
Она опустила руки на перила террасы и пожала плечами. Он, что, позвал её сюда Кима обсуждать? Она в этом сомневалась.
– Навряд ли, только если перекрасит волосы и оденет деловой костюм. Думаю, он не станет поощрять новое увлечение Юли, хотя такие ситуации неизбежны. Мы крутимся в мире моды. Ким ещё довольно приемлемый экземпляр. Ерохин это должен понимать. Юля всяких в этот дом притаскивала, ты просто их не видел.
– Совсем забыл, как ты хорошо знаешь Романа.
– Больше, чем хотелось бы, – невольно вздрогнула Виктория.
– Уверен, что так.
Антон посмотрел на Вику и подумал, что теперь, живя в этом доме и наблюдая за ней, он многое понял. Шереметев знал, насколько амбициозен его дядя, что он мог быть жёстким и беспринципным, но, возможно, не до той степени, как Антон себе представлял. Вероятно, всё было ещё хуже. Он видел, как Виктория раздавлена собственной работой, которая должна приносить удовольствие, а вместо этого калечит её тело и душу. Она занималась тем, о чём мечтают многие девушки, но вместо радости, носила маску, скрывала тайны и лгала.
Антон понимал, что, наверное, ему лучше помолчать, но не сдержался.
– Я наблюдаю за тобой уже несколько недель. Мы ведь живём в одном доме, Вика, понимаешь? Мне хотелось понять, что с тобой случилось в больнице. Зачем ты это скрыла. От семьи. Вообще от всех. Твоё отношение к жизни, твоё равнодушие помогли мне многое понять. И я начал обращать внимание на детали. На твою реакцию при общении с Романом Сергеевичем. На его отношение к тебе. На ваши разговоры наедине в кабинете. На твою худобу, граничащую с болезненностью. На твои взгляды, которые просто кричат: помоги мне. И я… Вика… – он перешёл на шёпот. – У меня в голове настоящий сумбур. Я не могу остановиться, понимаешь?
Он говорил так горячо, так эмоционально, что Вика невольно задрожала. Так как его состояние частично передалось и ей.
– Антон… – попыталась начать она, желая, чтобы он никогда даже не пробовал ворошить это осиное гнездо.
Шереметев отмахнулся, прося помолчать.
– Нет, ты понимаешь, теперь мне в голову приходят какие-то абсурдные идеи. О моём крёстном, о Вите, словно они заставляют тебя оставаться в этом доме по какой-то причине.
На этих его словах губы Вики дрогнули в горькой усмешке, а пальцы сдавили перила ещё сильнее. Антон, безусловно, не мог этого не заметить.
– Я прав? Это так?
Вика всё ждала, когда Шереметев заткнётся. Но её сердце предательски билось всё сильнее и сильнее, пульс, казалось, уже зашкаливал за пределы нормы. Она, было, открыла рот, чтобы собрать волю в кулак и отрицать… отрицать всё, но дрогнула в последний момент и тихо прошептала:
– Да.
Пускай Антон ожидал этого «да», но на секунду потерял дар речи, услышав короткое слово.
– И это не из-за денег.
– Да, – снова пролепетала она.
– А ребёнок? – осмелился он упомянуть столь деликатный
