способностью видеть истину.
После затянувшегося завтрака Антон уехал по делам, а когда вернулся, Алиса сообщила, что дома из всех была только «госпожа Виктория».
– Обед накрывать, господин Шереметев?
– Нет, Алиса, благодарю. Я поднимусь к себе.
Так Антон и сделал, но по пути заглянул в пустую гостиную, кабинет дяди и столовую. Шаги отдавались глухим эхом, пока он поднимался по лестнице. В доме не было ни души, способной помешать его плану. Он коснулся дверной ручки и замер. Единственное место, где она могла прятаться – её спальня. Именно в ней она убивала время обеда перед возвращением на работу.
Без лишних колебаний Антон решил, что ему нужно увидеть Вику, пусть даже на пару минут. Увидеть и убедиться, что с ней всё в порядке. Что теперь, когда Витя вернулся, она не собиралась прятаться обратно в свой непробиваемый панцирь.
Дверь комнаты открылась от лёгкого нажатия, и Антон, прежде удостоверившись, что его никто не видел, стремительно вошёл внутрь.
Виктория стояла у окна и смотрела на парк. Обернувшись, она в шоке уставилась на Шереметева, подошедшего почти вплотную.
– Ты что здесь делаешь? – громким шёпотом спросила она.
– Успокойся, дома ни души. Мы одни.
Вика уткнулась ладошками ему в грудь и толкнула, мол, убирайся. Но действия пришлось подкреплять словами.
– Уходи, Антон, пожалуйста. Витя может вернуться в любую минуту, – умоляла она, видя, что её усилия тщетны и на него не действуют.
– Я никуда не уйду.
– Пожалуйста, не надо вести себя, как упрямый баран. Уходи же!
Но Антон лишь усмехнулся, вернулся к двери и запер её на ключ. Затем подошёл к Виктории, обхватил её лицо ладонями и притянул к себе. Общие вздохи затерялись где-то между сомкнувшимися губами. Поцелуи становились всё сильнее и откровеннее, такими, что ноги отказывались держать обоих.
– Я не могу, – выдохнула Вика с отчаянием. – Мы не можем… Пожалуйста, давай не будем продолжать то, что даже не начиналось… Антон, пожалуйста.
Шереметев отрицательно покачал головой. Он видел, что ей не по себе, что она напугана и растеряна.
– Ты думаешь, я ушёл, даже если бы мог? – прошептал он, обдавая горячем дыханием её щёку. – Может, если бы ты не была такой скрытной, рассказала мне, что они скрывают, что прячут, что замалчивают, ситуация изменилась, и тогда бы я смог уйти.
– Тогда иди сейчас.
– И оставить тебя один на один с ними?
– Я живу здесь много лет, а ты не супер-герой, – подчеркнула она. – Ты меня не знаешь. Я тебя не знаю. Мы незнакомцы друг другу.
Антон убрал её волосы за ухо, провёл подушечкой большого пальца по щеке, затем по шее, вдохнул аромат её кожи и парфюма.
Вика прикусила губу, и было непонятно: то ли она флиртует, то ли просто пытается скрыть реакцию, отсылая его прочь, вместо того, чтобы сдаться и довериться.
Так что он не ушёл.
Просто притянул её ещё ближе, прижался губами к приоткрытому рту, провёл ладонями по узкой спине, наклонил голову, углубляя поцелуй, проходясь языком по уже знакомым местам. И Виктория позволила ему это. Она не сопротивлялась, не отталкивала. Они оба забыли, что находятся в её спальне, забыли про Витю, способного появится в любой момент, забыли про то, что она отсылала его минуту назад, забыли про то, что он не супергерой, а она не его задание.
В любом случае, её губы на вкус были, как самая сладкая награда.
Вика внезапно с силой оттолкнула его, прерывая поцелуй и смотря на Антона с отчаянием и страхом.
– Что такое? – спросил он.
– Ничего. Я не знаю.
Они уставились друг на друга, скованный собственным желанием и запретами, словно два невольника в кандалах.
– Хочешь, чтобы я остановился?
Её ответ должен был быть ответом «да, хочу, чтобы ты остановился, чтобы ты ушёл, потому что будут проблемы, потому что я не могу ни с кем разделить свои тайны, потому что ты должен помнить, кто ты в этом доме и на каком положении». Таких «потому» было очень много. Тем не менее, Вика позволила себе воспарить, словно пожухлый осенний лист, унесённый тёплым октябрьским ветром.
Никогда прежде не была она такой искренней, произнося просто «нет».
Антон снова захватил её рот в плен, продолжая терзать её дрогнувшую от надежды душу.
Глава 12
Витя уже выдул полбутылки водки, когда Антон спустился вниз. Большие напольные часы в кабинете пять минут назад пробили полночь. Весь дом спал. Шереметев встал, потому что ему было не заснуть. Он проворочался в кровати, пялясь в экран мобильника несколько часов, просматривая бесполезные ленты новостей и читая ничего не говорящие ему слова. Решил выйти на веранду, подышать свежим воздухом, но увидел свет из кабинета и заглянул в него.
– Так странно… увидеть тебя снова… здесь… после стольких лет, – протянул Витя, ещё наполовину трезвый. Антон ощутил неприятное желание схватить его за шею и впечатать в стену или свалить на пол, требуя каких-то ответов. – Мне жаль… я слышал про Ирку и… Юля мне рассказала. Вот уж белобрысая сучка эта твоя бывшая.
Витя взмахнул бутылкой и крутанулся на отцовском кресле, затем лихо закинул ноги на стол.
Антон присел в кресло для посетителей и вместо ответа спросил:
– Решил напиться? Водкой накачиваешься?
– А что странного? Нет, ну, ты видишь в этом что-то странное? – с насмешкой уточнил Витя. – Ты удивляешь меня, братец. Что плохого в водке? Самый экологически чистый продукт. Даже цирозникам его можно. От пива они двинут кони, а от водки – ни-ни.
– Какие познания, Витя. Ложись-ка ты лучше спать.
Шереметев ему даже почти сочувствовал, Витьку точно утром несладко будет. Уж какой бы экологически чистой водка не была, а по мозгам била с удвоенной силой.
– Нет, я буду спать здесь. Моя жена… не хочет меня видеть, – разоткровенничался брат.
Далее он забормотал себе под нос:
– Почему женщины такие странные? Вот у нас мужиков всё просто. А они? Вечно злятся? Вечно недовольны? Чувствую себя погано.
Витя проныл свои жалобы, а затем рассмеялся так, что пары алкогольного дыхания долетели до Шереметева.
– Может, у неё плохой день выдался? – протянул задумчиво Антон, невольно отодвигаясь подальше.
– У неё каждый день плохой! Знай я раньше о её скверном характере, не женился бы.
Антон не знал, как спросить брата о его женитьбе, кроме как вопросом в лоб. Он искал правильные слова, но не находил, поэтому сдался.
– А зачем ты женился? Я был очень удивлён, когда мне сказали. Ты же был папенькиным сынком, прости, Вить, но
