— Филя, убери его от меня, убери! — верещала я, пытаясь скинуть с себя чудовище. Если мне теперь не грозило умереть от его зубов, то от остановки дыхания, передавленного тяжелой ношей — вполне.
— Успокойся, соберись, сконцентрируй силу и помоги Моргане! — абсолютно спокойно приказал кот.
Девушку схватили два сварга и держали, пока трое давали волю кулакам. Она защищалась, как могла, но выглядела очень плохо. Красивое лицо превратилось в кровавое месиво, рука то ли сломана, то ли вывихнута, тем не менее, ей удалось вырваться, свернуть шею одному из амбалов и держать оборону.
— Торнтон, я кому сказала — убирайся! — хрипло рыкнула она.
— Я тебя не оставлю, — крикнула я в ответ и, собрав всю свою силу, сбросила с себя тяжеленный труп не человека. Вскочив на ноги, я попыталась вызвать знакомое тепло в груди, но у меня никак не получалось. Сколько бы я ни тужилась — ничего не выходило. Да что я за ведьма такая непутевая? Единственное, чего мне удалось добиться — отвлечь на себя одного из нападающих, двое, оставшихся в живых, пытались отправить Моргану на тот свет.
Ну и что мне делать? Первый раз каким-то чудом мне удалось поразить врага молнией, но, а сейчас-то как быть? Защититься от очередного удара не удалось. Следующий отбросил на добрых десять метров и, проломив головой о стену, я свалилась на землю. Что происходило потом — помню смутно. Кровавые глаза надо мной, адская боль в области шеи, кровь… много крови. Потом откуда-то появились стражи, а очнулась я на кровати, под одеялом, только место, где застигло пробуждение, было мне совершенно незнакомо. Успокаивало одно — на подоконнике сидел филин и сверлил меня черными искрящимися глазами. Они выражали желание убивать. Стойкое такое желание…
— Мне закрыть глаза и притвориться мертвой? — неуверенно спросила я.
— Тебя это не спасет, — тихо прошептал филин. — Если наотдыхалась — одевайся и валим отсюда.
Впервые у меня не было желания прекословить, выяснять обстоятельства или отношения. Я выскочила из-под одеяла, удивившись, что чувствую себя куда лучше, чем того заслуживаю, надела платье и подошла к филину, испросив, как и откуда мы будем валить. Мне указали на окно. Забравшись на подоконник и распахнув створки, я… закрыла их обратно.
— Ты рехнулся что ли? — прошипела я. — Вообще-то в отличие от тебя, я не птица, летать не умею.
Мы были никак не ниже десятого этажа, и прыгать с такой высоты — истинное самоубийство. Ума не приложу, что случилось, но лучше уж я дождусь того, кто притащил меня сюда и все выясню, чем оставлю напоминанием о себе красивые красные разводы на мостовой под неизвестным мне зданием.
— Если ты этого не сделаешь — жалеть будешь.
Но, видимо, жалеть наступило раньше. В комнату осторожно вошел мужчина, прикрыл за собой двери, подошел ко мне и, посмотрев прямо в глаза, произнес:
— Ну, здравствуй, Эбигейл.
Внутри меня все оборвалось. Уж лучше бы я действительно прыгнула, как говорил филин. Подавив желание сделать это прямо сейчас, поскольку его реакция все равно быстрее, и он неизменно меня остановит, я выдавила жалкое подобие улыбки и попыталась отбрехаться.
— Вы меня с кем-то путаете, господин.
— Путаю? — он вскинул бровь, а затем бесцеремонно развернул спиной к себе, оттянул ворот моего платья и взглянул на плечо. Дальше врать было бесполезно. Там имелся шрам, о котором знал один единственный человек. Тот, который его и нанес.
— Дарел, я могу все объяснить…
— Уж постарайся, пожалуйста. Потому что сейчас мне кажется, что я сошел с ума.
Мы присели на кровать. Я кинула растерянный взгляд на филина, который с любопытством взирал на нас, потом на Дарела. Он был моей первой любовью. Первой и запретной, поскольку ни мне, ни ему никогда не позволили бы этот союз. Он — барон, а я — дочь крестьянки и торговца, а впоследствии… Он стал шерифом всего северного округа, а я… в общем-то тоже несколько повысила свой социальный статус, но какой ценой. Ему прочили в невесты дочь одного из правящих Лордов, но что из этого вышло — я не знаю, поскольку судьба развела нас два года назад.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Я — Элизабет Торнтон, адептка университета магических наук, — начала я издалека.
— О чем ты говоришь, Эби? Ты никогда не владела магией.
— И сейчас не владею… Но… так сложилась судьба. Пожалуйста, никто не должен знать, что я здесь, что я жива! Умоляю, никто, особенно Гален!
— Эби, он здесь. В Астории, — предупредил Дарел. У меня ладони похолодели, которые он держал в своих руках. Заметив это, мужчина снял с себя камзол и мгновенно накинул мне на плечи. Я и забыла, какой он добрый, заботливый и безумно красивый. Взгляд зеленых глаз, которые взирают на меня, как на приведение, мягкие черты лица, напоминающие о тепле родного дома, красивая улыбка и все это в обрамлении волнистых каштановых волос, которые сейчас забраны на затылке в хвостик. — Он выставил свою кандидатуру в палату Лордов и, судя по всему, пройдет туда. Ты же знаешь, насколько он может быть… убедительным.
— Мне ли не знать, — едва дыша, прошептала я. — А Андализ?
— Этого я не знаю. Никто ничего о ней не знает. Я пытался выяснить. Прости…
— Ничего. Я под заклятием, — мягко улыбнулась я, чувствуя его заботу. Но глубоко внутри мое сердце все равно сжалось от боли. — Могу я просить, чтобы никто не узнал о том, что я жива? Он убьет меня, если найдет.
— Эби… я уже неоднократно предлагал тебе свою помощь! Тогда я был шерифом северного округа, но теперь в моих руках власть. Публично я назначен шефом Стражи и следствия, а в действительности — шерифом Тайной полиции.
— Ого, — я с восхищением посмотрела на мужчину. — Я всегда знала, что ты добьешься больших высот. Ты этого достоин, правда. Но ты же понимаешь, что все было законно, и нет легальных способов изменить ситуацию.
Он это знал. Всегда. И потому молчал. Воцарилась тишина, которую никто из нас не решался прервать. Мы просто смотрели друг на друга, не в силах поверить, что теперь снова вместе, рядом и можем вот так запросто посидеть и хотя бы пообщаться друг с другом. Наконец, придя в себя, я вспомнила недавние события.
— Что произошло? Как я здесь оказалась? И где Моргана?
— Не переживай, твоя подруга в надежных руках. Ее господин позаботится о ней, поскольку обычные лекари не способны залечить Танцующих со смертью.
— А как их лечат? — моей наивности не было границ. Дарел заметно смутился, но, тем не менее, ответил.
— Их лечат энергией… интимного характера, Эби, — я действительно смутилась. Выходит, они сейчас кувыркаются с Верховным главнокомандующим? Это какой надо обладать потенцией, чтобы поддерживать всех женщин в состоянии полной боеспособности. — А вот с тобой дело обстоит иначе. Лекарь залечил травмы, но рана на шее оставлена сваргом. Хорошо, что мы успели вовремя. Господин Литтегрин — гном, под чьими окнами вас атаковали, забил тревогу и мы прибыли на вызов. Неподалеку произошло убийство, поэтому то, что ты осталась жива — счастливая случайность. Мы были рядом и смогли быстро отреагировать, иначе сварги не оставили бы от вас и напоминания.
Я подошла к небольшому зеркалу, которое висело на стене очень скромной комнаты. Действительно, на моей шее — след от укуса. Два ряда мелких дырочек от зубов, чуть воспалены, но в целом выглядит не так и плохо. Когда меня в детстве кусала собака, рана выглядела более опасной и впечатляющей, чем эта.
— Не стоит недооценивать ранение, — заметив мое спокойствие, предупредил мужчина. — Сварги — нежить. Очень редкая нежить, поэтому обязательно покажись вашему университетскому лекарю. Он должен отслеживать ситуацию. Эту нежить призывают для определенной цели, как правило — поиска, изъятия и уничтожения.
— Подожди… то есть, ты хочешь сказать, что кто-то специально их вызвал, чтобы они нашли и уничтожили меня? — мне стало дурно. Неужели Гален все же узнал, что я жива?
— Их вызвали — это факт. И они не нападают на случайных жертв. Очень сильный темный маг, которому было известно, что ты будешь не одна, отправил их, чтобы что-то у тебя забрать.
