себя или свои действия, но по какой-то причине мне этого хочется. — Хочешь верь, хочешь нет, но бывают случаи, когда я провожаю этих женщин с арены, надеясь, что СМИ сделают фотографии, а потом сажаю их в такси и отправляю домой.
Брови Стиви взлетают вверх, она явно потрясена.
— Но, да, бывают моменты, когда они приходят домой вместе со мной. Мой имидж приносит кучу денег. Не помешает сыграть на этом, да и выгода тоже неплохая.
Понимающий смех вырывается из груди Стиви.
Черт, она действительно красивая, и она и ее непредвзятость привлекательна. Невзирая на ее иногда дерьмовое отношение или на то, что на ней треники, видавшие лучшие времена.
Стиви мгновение смотрит на меня, в ее глазах мелькает воспоминание, прежде чем ее улыбка спадает.
— Мне пора идти, — она быстро отворачивается от меня.
— Эй, эй, эй, — я снова бегу трусцой, чтобы остановить ее. Эти туфли от Кристиана Лабутена. Никто не должен бегать в «лабутенах». — Что только что произошло?
Стиви на мгновение замолкает, и мое внимание падает на ее большой палец, пока девушка нервно крутит кольцо, которое там находится.
— Прошлой ночью, — начинает она. — Что ты имел в виду, когда сказал, что когда дело касается еды, ты доверяешь моему мнению больше, чем мнению других девушек?
— Что?
— Когда ты хотел, чтобы я приготовила тебе что-то другое, вместо ужина, который тебе не понравился. Ты сказал, что доверяешь моему мнению больше, чем мнению моих коллег, когда дело касается еды.
Ах, это. Я и забыл, что она стала такой странной после того, как я это сказал.
— Да, и что с этим?
— Что ты имел в виду?
Очевидно, я не понимаю.
— Я имел в виду то, что сказал? Что я доверяю твоему мнению о еде больше, чем тем другим девушкам.
— Но что это значит? — настаивает Стиви.
Делаю глубокий вдох, пытаясь понять, о чем, блядь, она говорит. Женщины, скажу я вам. Они все немного чокнутые.
— Послушай, Стиви. Я простой человек…
— Нет, не простой.
— Ладно, — смеюсь я. Она меня раскусила. «Простой», наверное, не лучшее слово, чтобы описать меня. Я не выхожу из дома без спланированного и подготовленного наряда. — Прямой. Я прямолинеен. Нет никакого скрытого смысла, когда я что-то говорю. Я не лгу и не юлю. Я имел в виду то, что сказал.
— Понятно, — она снова отворачивается от меня, но я останавливаю ее, положив руку ей на плечо.
— Я что-то упускаю. Может, объяснишь мне, чем я тебя обидел?
Стиви засовывает конец тесемки от своей отвратительной толстовки в рот, прежде чем продолжить крутить золотое кольцо на большом пальце.
— Ну, ты сказал девушке, у которой далеко не второй размер одежды, что доверяешь ее мнению о еде больше, чем мнению девушек, у которых второй размер.
— И?
— И ты не подумал, что я могла воспринять это как то, что ты критикуешь мое тело?
«Что?»
— Что? — спрашиваю я в шоке, широко раскрыв глаза. — Поэтому ты так странно себя вела и пряталась до конца полета? Ты подумала, что я сужу твое тело?
Стиви молчит и отводит взгляд.
— Во-первых, эта мысль ни разу не приходила мне в голову. Хотя твоя задница и сиськи охрененные.
Это взывает смешок у диковолосой девушки.
— И я не знаю, что едят те другие девушки, но мой комментарий не имеет ничего общего с размером твоей одежды или твоего тела. Я знаю только, что когда столкнулся с тобой в баре в Денвере, бургер, который ты заказала, выглядел потрясающе. Потом, когда встал, чтобы сходить в туалет в самолете по пути домой из Детройта, я увидел, как ты уплетаешь приготовленный тобой бутерброд с расплавленным сыром, и мне тоже захотелось такой. То, что я сказал, не имеет никакого отношения к твоему телу, только к твоим вкусовым рецепторам. Нам нравится одна и та же еда.
Румянец вспыхивает и покрывает веснушчатые щеки Стиви.
— Ох, — выдыхает она, выглядя смущенной из-за того, что слишком остро отреагировала.
— И если действительно хочешь, чтобы я прямо сказал о твоем теле, — окидываю ее беглым взглядом, явно оценивая ее. — Оно потрясающее. Ты должна начать его демонстрировать. А эти спортивные штаны просто ужасны.
Наконец, непринужденный смех вырывается изо рта Стиви и доносится до моих ушей. Он звучит приятно.
— Но если серьезно, ты ходишь за покупками в комиссионный магазин или что-то в этом роде? — я дергаю за изношенную ткань ее штанов, которая может рассыпаться, если потяну слишком сильно.
Стиви быстро опускает взгляд на свой наряд, если его можно так назвать.
— Да, — заявляет она без колебаний.
— Мы мало тебе платим? Я могу что-нибудь с этим сделать.
— Нет, — смеется Стиви. — Мне просто нравится покупать подержанные вещи.
Вот этого я не понимаю. Конечно, у меня есть портной, который делает на заказ половину моей одежды, а другая половина — дизайнерская, но подержанная? Нет, спасибо.
— Ты делаешь покупки в «Луи Вуиттон», «Прада» и «Том Форд»? — спрашивает она.
— Да.
Стиви смеется.
— Я пошутила. И так понятно, что ты носишь только дизайнерское. Ты же «Красавчик Эван Зандерс», — Стиви снисходительно похлопывает меня по груди.
— О, милая. Ты думаешь, я красивый?
Она игриво закатывает глаза.
— Перестань называть меня «милая».
— Никогда.
Ее нежный взгляд встречается с моим, мы оба молчим, но не желаем отрывать глаз друг от друга.
Через некоторое время Стиви начинает идти спиной назад, направляясь в ту сторону, куда шла до того, как я ее догнал, но все еще смотрит мне в лицо.
— Знаешь, Зандерс. Раз уж ты об этом заговорил, вы, ребята, платите мне недостаточно. Думаю, нужно повысить мне зарплату.
Я сжимаю губы в жесткую линию, пытаясь сдержать улыбку, но Стиви меня раскусила. Я действительно завел свою задницу прямо в эту ловушку.
— Ты начнешь быть милой со мной в
