— Кто ты?
Молодой человек резко повернул голову, зеленые глаза ярко полыхнули. После недолгой паузы он ответил:
— Вампир.
Бесс не донесла до рта кусочек шоколада и, вскинув брови, заметила:
— У меня были уголовники, мажоры были, менты, байкеры, нарики, ботаники, панки, эмо, хиппи, скины, малолетки, папики… вампиров не было. — Она помолчала. — Ты забавный… вампир. — Девушка кинула в рот плитку и, весело поглядывая на спутника, принялась жевать.
— Ты мне не веришь? — изумился молодой человек.
Она неопределенно хмыкнула.
— А многие верят?
Он повел плечом.
— Немногие знают.
— Мне оказана честь… теперь, когда я знаю страшный секрет, ты должен будешь меня убить, предварительно искусав?
Вильям вздохнул.
— Тогда чего спрашивала, кто я?
— Я подумала, ты занимался каким-то особым видом восточных единоборств. Не всякий способен раскидать по углам здоровенных парней, точно кучку детей. А еще у тебя бесшумная походка и потрясающая выносливость.
— М-м-м, — понимающе протянул он. — А я-то, дурак, сразу правду выложил.
— Не хочешь — не говори, — отмахнулась Бесс.
Они долго молчали, пока пересекали длинный Троицкий мост, а потом парень сообщил:
— Я мог бы тебе доказать.
Девушка бросила в урну обертку от шоколадки и устало промолвила:
— У некоторых людей отменное чувство юмора, но часто их губит неспособность вовремя остановиться. Затянутые шутки перестают быть смешными.
— О-о, неужели я слышу твои собственные мысли, а не очередную цитату? — мстительно поддел он.
— Не принимай близко к сердцу, шути и дальше, — насмешливо посоветовала девушка, — нам же еще далеко идти. И если вампир не планирует убить меня, нам нужно как-то убить время.
Они углубились в липовую аллею вдоль Летнего сада.
— Боюсь, у меня вряд ли получится такая же хорошая шутка, как у твоих друзей, про тебя и презервативы.
Бесс внимательно посмотрела на него.
— Уже получилась.
Внутри словно оборвалась какая-то жизненно важная нить, и так пусто и горько стало, как никогда. Девушка отвернулась, созерцая между стволами деревьев гладь Лебяжьей канавки, покрытую желтыми листьями.
— Лиза, прости, я… — Вильям попытался взять ее за локоть, но та отшвырнула от себя его руку.
— Пытаешься доказать мне, что ты другой? — усмехнулась она. — Дерешься, затыкая рот тем, кто говорит правду, лишь для того, чтобы произнести эту правду самому?
Под ногами шуршали листья, с набережной Лебяжьей канавки светили фонари. И в их сиянии ковер под ногами, казалось, был охвачен огнем.
— Мне не следовало так говорить, — признался молодой человек.
— Мужчины тщеславны, — с безразличием бросила Бесс, — и если один из них порицает другого за тщеславие, то лишь ради собственного.
Он обнял ее за талию, привлек к себе и поцеловал в губы.
— Очень по-женски. Ты теперь из-за неосторожных слов общаться со мной не станешь?
Она смотрела снисходительно.
— Общаться с тобой? Нет. Никогда не собиралась. Разве что спать иногда.
Вильям медленно намотал ее волосы, убранные в высокий хвост, на ладонь, и, плотнее прижав к себе девушку, огорченно сказал:
— Помимо секса есть множество интересных вещей. — И вновь впился в ее губы.
Бесс не ответила ему, а когда он чуть отстранился, спросила:
— Если так, то почему ты меня целуешь?
Глава 7
Музыка чужой страсти
— Госпожа, — раздался из-за двери возглас служанки, — к вам…
— В представлении не нуждаюсь, — оборвал холодный хорошо поставленный голос.
Анжелика даже не успела запахнуть короткий шелковый серебристый халатик, как на пороге возник Лайонел. С ним в спальню ворвался ледяной аромат зимы. Костюм цвета снега идеально подчеркивал льдистую глубину прозрачно голубых глаз, а бриллиантовая булавка на сером шейном платке на свету заиграла всеми цветами радуги.
— Тебе не кажется, что порвав со мной, ты лишился права вот так врываться в мою спальню? — язвительно поинтересовалась она, уже не трудясь прикрываться.
Он вынул из кармана пиджака сложенный лист и, встряхнув им, сказал:
— У меня нет времени дожидаться в гостиной, пока ты нацепишь платье. Но, конечно, я мог подписать это, не ставя тебя в известность.
Девушка вырвала у него листок, пробежала глазами текст прошения и потрясенно выдохнула:
— Ка-ак он посме-ел?!
Лайонел закатил глаза.
— Я сам потрясен! Хотя вопрос поставил бы иначе: как же он так долго терпел?
С того дня, когда Даймонд бросил ей в лицо, что не желает ее видеть больше никогда, он ушел и не возвращался.
Анжелика яростно смяла листок в кулаке.
— Копия, — скучающе подсказал молодой человек.
— Ты не подпишешь! — Она вскочила с постели и, отшвырнув комок бумаги, прошипела: — Где этот подлец?
— Не знаю, вчера он пришел ко мне, оставил свое прошение и пообещал вернуться через пару дней за документом.
Девушка фыркнула.
— Он так уверен, что получит его?
— Собственно, потому я и пришел. Он получит его!
— Ты не можешь! — тряхнула золотистыми волосами девушка. — Он мой слуга и принадлежит мне! И останется со мной. Я ему не позволю! — Она сама не осознавала, что кричит.
Лайонел неприязненно поморщился.
— Спокойнее. Он не обязан жить при тебе как кастрированный домашний любимец, если сам этого не хочет.
Анжелика шагнула к нему и ударила ладонью в грудь.
— Я его создала и никому не позволю отнять у меня! — Девушка вновь хотела ударить своего гостя, но тот перехватил ее руку и крепко сжав, предупредил: — Не забывайся.
Тогда она отшатнулась и, яростно стиснув зубы, процедила:
— Если он думает, что сможет поехать к этому пугалу Марии, он очень удивится, когда его вернут мне сразу после пересечения границы. Правитель Берлина был моим любовником. Он сделает для меня эту малость!
Лайонел добродушно посмеялся.
— Анжи, я прекрасно осведомлен, сколько ты способна доставить неприятностей одним своим существованием, уж не говоря про случаи, когда кто-то тебе не угодил. Во избежание апокалипсиса я хочу предложить тебе решить все с Даймондом здесь. Убеди его остаться, удержи рядом.
— Как? — вскричала девушка. — Он видеть меня не хочет!
Молодой человек оценивающе скользнул по ней взглядом, и в нем проскользнуло былое восхищение.
— Глупости. Уверен, ты найдешь что ему предложить.
— Ему это не интересно, Лайонел. — Она шире распахнула полы халата.
Молодой человек присвистнул.
