— Приятных вам снов, Элиза.
Ее обдало запахом полевых трав: гвоздикой, арникой и еще чем-то донельзя знакомым — веки затрепетали, силясь удержаться закрытыми, а он возьми и поцелуй ее в скулу. Нежно-нежно, чуть задержавшись губами на вспыхнувшей коже… Низводя на нет попытку Элизы не выдать себя. Глаза распахнулись в унисон тихому выдоху, и они с Аддингтоном посмотрели друг на друга.
Лиззи впервые ощущала мужчину так близко подле себя: в двух дюймах от собственного лица, в дюйме от едва прикрытой сорочкой кожи. И все в ней замирало от неизвестного доселе чувства, никогда ей не испытанного… И стоило Аддингтону податься вперед, их губы неминуемо встретились бы, он даже как будто бы собирался именно так и поступить, но Лиззи, размыкая контакт с голубыми глазами, юркнула прямо под одеяло. Накрылась по самую макушку, замерла в ожидании его действий… Аддингтон улыбнулся; она слышала это в его словах, когда он произнес:
— Приятных снов, милая Элиза. — После отодвинулся на свой край постели и затих там, ничуть не подозревая о буре, произведенной в душе своей нареченной.
Она еще долго лежала без сна, вслушиваясь в мерное дыхание за спиной и пытаясь успокоить разыгравшееся воображение.
А стоило уснуть, ей снова привиделся тот же сон: нежные руки на ее обнаженной коже, тихий голос у самого уха и все та же истома во всем теле. И вдруг: «Ключ, Элиза, не забывай про ключ!» Она вскрикнула и открыла глаза… Дверь в комнату была чуть приоткрыта, а там, за дверью, — шаги… Тихие, крадущиеся. В тишине спящего замка она слышала их так же отчетливо, как звук собственного дыхания… Старые доски поскрипывали под чьими-то ногами.
Пересиливая затопивший ее ужас, Элизабет спустила ноги с постели… Аддинтон был совсем рядом, и она могла бы его разбудить, прибегнуть к помощи, однако не решилась. Двинулась к двери, вцепившись пальцами в материю ночной сорочки и закусив стучащие зубы. Холод из нетопленного коридора пробирал ее до костей, когда девушка замерла на пороге… Всмотрелась в темноту.
Позвала:
— Кто здесь? Кто здесь есть?
Тишина, поначалу звенящая, отозвалась неожиданным стоном.
Скрипом половицы…
Еще одним стоном…
Чем-то белым, мелькнувшим у самой лестницы.
— Лиззииии, — донеслось до нее вместе с веянием сквозняка по самому полу. — Лиззииии…
Что-то двинулось в ее сторону, заскользило над полом, и девушка не выдержала: закричала истошным ором. Бросилась в комнату, буквально налетев на проснувшегося мужа. Забилась в его руках, уткнувшись лицом в ключицу…
— Лиззи, успокойтесь… Что произошло?
Она взглянула ему в глаза:
— Кто-то был в коридоре. Я слышала шаги… Дверь в нашу комнату была приоткрыта, — ответила она стучащими зубами.
В этот момент в комнате появились разбуженные слуги: Альвина, Джейн и Томас.
— Мы проснулись от крика, — сказала старуха, запахиваясь в старую шаль. — Никак дурной сон приснился… Бедняжечка. — Она с сочувствием посмотрела на хозяйку. — Такое на новом месте завсегда бывает. Вот, я захватила немного успокаивающих капель…
Однако Элизабет отвела ее руку.
— Я слышала чьи-то шаги, — сказала она с уверенностью, — кто-то был в коридоре. — И впервые подумала о том, что это мог быть кто-то из слуг, всмотрелась в их лица.
А старуха ответила:
— Быть этого не может: никто из нас сюда не поднимался, а все двери и окна я самолично запираю на ночь. Да и кому сюда забираться, сами подумайте: тут особо не поживишься. Да и… сами понимаете, — замялась она, — редко кто забредает в долину папоротников.
Ее слова погрузили комнату в тишину, лишь затрещала свеча в руках Джейн.
— Идите спать, — приказал Аддингтон решительным голосом. — Вы правы, супруге что-то примерещилось. — И увлек девушку в сторону постели, заставив улечься под одеяло.
Лиззи прошептала обиженным голосом:
— И вовсе мне это не примерещилось. Тот же голос говорил со мной на дороге… Я узнала его. Теперь точно узнала!
Он погладил ее по щеке:
— Я вам верю, Элизабет. Верю! Однако не станем пугать слуг.
Попросил ее не бояться, он только осмотрит башню, и вышел следом за остальными. Она подумала было, что осталась в комнате одна, но заметила Джейн, раздувающую огни в камине. Ее присутствие должно было бы успокоить взволнованную девушку, однако Лиззи разволновалась пуще прежнего. Ей не нравилось присутствие горничной за спиной… Ей чудилось в ее недомолвках нечто зловещее.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Зачем она вообще приехала сюда?
Зачем вышла замуж?
Зачем гадала в ночь святой Агнессы?
Череда неверных решений, приведших ее ко всему этому…
— В башне никого нет. — Голос мужа заставил ее расслабить сведенные плечи. — Джейн, вы можете идти. Спасибо, что посидели с хозяйкой! — Он снова оказался подле нее, и Лиззи поняла, что плачет. Должно быть, от облегчения… — Все будет хорошо, — она даже не охнула, когда крепкая мужская рука привлекла ее к себе со спины и прижала к широкой груди.
Горячее дыхание коснулось затылка, не менее горячая ладонь легла на живот… — Я обещаю. Просто… верь мне, Элиза. Ты веришь?
И она не смогла ответить отрицательно.
18 глава
Проснувшись поутру, Лиззи с минуту лежала с ощущением странного покоя на душе: пыталась понять, что тому причиной — и, заслышав плеск воды и отфыркивания, приподняла голову. Аддингтон, обнаженный по пояс, умывался в тазу у камина… Крепкие мышцы спины перекатывались под бронзовой кожей, капельки воды плавно стекали по волоскам на руках — Лиззи смотрела, как зачарованная, не в силах отвести глаз, зажмуриться, хотя так и слышала осуждающий голос тетки Корделии в голове.
И пусть она никогда не видела обнаженного мужского тела, данный образчик показался ей донельзя привлекательным… Даже дух захватило.
— Доброе утро, Элиза.
Бодрый голос супруга застал ее буквально врасплох, и девушка отвела взгляд.
— Доброе утро… Джеймс.
Имя супруга впервые сорвалось с ее языка, тягучее, плавное, похожее на медовую нить, та же нить как будто протянулась между ними после минувшей ночи, когда засыпать в объятиях этого мужчины, оказалось донельзя приятно, а просыпаться столь… умиротворенно.
Аддингтон поглядел на нее долгим взглядом, все так же, стоя с полотенцем в руках, словно и сам впервые услышал свое имя — впервые из ее уст — и Лиззи смогла рассмотреть его грудь, покрытую жесткими волосами, плоский живот и… вообще рассмотреть его всего, облаченного в плоть и кровь. Не в стальные доспехи, как ей прежде казалось с его неизменной, подернутой усмешкой улыбкой, очками, скрывающими глаза.
Она впервые увидела в нем человека… Вот так, ни с того ни с сего, и это открытие заставило ее сердце забиться с удвоенной силой.
— Альвина готовит завтрак, — он подошел совсем близко к постели, остановился, глядя на нее, — полагаю, вам хватит получаса для утренних процедур? Кликну Джейн, как только выйду из комнаты.
Элизабет показалось, еще только мгновение, доля миллисекунды, и он сделает то, что не вышло вчера: склонится, накрыв ее губы губами, подарит первый в ее жизни поцелуй, и она не стала бы противиться… Позволила это ради… эксперимента. Научного опыта… Однако Аддингтон тряхнул головой и скрылся за ширмой так скоро, что она едва ли успела это заметить — слишком погружена была в предвкушение.
И разочарованной откинулась на подушку…
Показываться на глаза слугам казалось несколько неловким: ее, полагала Элизабет, давно записали в полоумные дурочки, с истериками на пустом месте, к тому же она столь невежливо повела себя со старухой, отвергла ее заботу с непростительной категоричностью… А ведь им под одной крышей уживаться, вести единое хозяйство, и если Лиззи хотела положительных в нем перемен, следовало сгладить шероховатости. Сдружиться со старой колдуньей, то бишь экономкой…
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
С этой целью она и задержалась на кухне после окончания завтрака. Муж с Томасом ушли по делам: желали осмотреть замок, наметить фронт будущих работ — и Лиззи спросила:
