– Есть ли какие вопросы и дополнения? – выдержав паузу, спросил Агафьев. – Говорите сейчас, пока я тут.
– Как с едой дело обстоять будет? – глухо спросил Иван Ерофеев. – Ребятишек-то кормить надо!
– Продукты питания вам будут выдаваться от нормы выработки на одну бригаду, семьи разобьются на две бригады: по две семьи в каждой. Кто с кем будет работать – выбирайте сами. Пусть сейчас по два человека подойдут к складу, завхоз выдаст недельную норму. После продукты будет подвозить служба обеспечения, – Агафьев показал рукой на охранников, куда были зачислены Ванька Бродников, Михрютин и Нагорный. – По каким-то другим вопросам – лично ко мне. Обращаться через инженера Махеева или начальника взвода охраны Коробейникова. Понятно?
– Куда уж понятней! – как пчелы, загудели мужики, опуская головы.
– Если так: разойтись на сборы! Прибрать за собой в избах! С больными детьми оставить двух женщин! От каждой бригады по два человека подойти к складу за продуктами! Через час быть готовыми к переходу на остров!
Все разошлись. Охрана собралась у часовни. Раскулаченные понуро присели на завалинках домов. Женщины принялись собираться в дорогу.
От склада донёсся тонкий, визгливый голос Авдотьи Капустиной:
– И де вы там за продуктами?! Долго мне тут с вами вошкаться? Счас склад закрою! У меня своих дел невпроворот!
Посовещавшись, Мельниковы соединились в одну бригаду с Подгорными. Масловы согласились быть с Ерофеевыми. Какая разница, кому с кем работать?! Всё равно всем придётся тащить одну, общую лямку. От Мельниковых за продуктами пошёл Владимир. Подгорные отправили своего непоседу Гошу. Из второй бригады вышли молодые парни Артём Маслов и Игнат Ерофеев. Все четверо быстро прошли через ограду к складу.
Часовые на вышках и взвод охраны у часовни не обращали на образовавшееся движение внимания. Приставив к стене свои карабины, конвоиры разошлись кто куда. У входа в караулку Ванька Бродников с командиром взвода охраны Василием Коробейниковым лениво обсуждали условия жизни. Мужикам стоило одной минуты, сговорившись, броситься к брошенному оружию, чтобы обрести свободу.
Нет, не вскочили. Не побежали. Не захватили заставу. Хотя позже каждый из них вспоминал это мгновение много раз с запоздалым сожалением. Как бы ни было странно, в тот час никто из раскулаченных крестьян не думал о восстании. Переживая гонение и собственное уничтожение, мужики покорно несли крест несправедливого порабощения, навязанный им новой властью за свой собственный труд. В их сознании тогда жила мысль о стабильном существовании и надежде на спокойное будущее, которого они, как всегда, могли добиться только своими силами. Пила и топор были важнее, чем беспечно оставленный у стены карабин.
Широко распахнув двери склада, Авдотья Капустина строго следила за исполнением своих указаний. Здесь она считала себя полноправной хозяйкой, а доверенные продукты – своими. Когда-то проворная баба работала учетным делопроизводителем у купца Скотникова в Енисейске. Будучи предприимчивой, она научилась вести бухгалтерский учёт, ловко манипулировать в делах купли-продажи готовой продукции и нести прибыль не только своему хозяину, но и себе в карман. За три года работы Авдотья поднялась от простой уборщицы до делопроизводителя лесопогрузочного дока. Удивительно, как, не имея специального образования, кроме церковно-приходской школы, особа могла дать точный прогноз ценам на лес в городе Красноярске.
К своему уму Авдотья, Дуня, Дуся, как звали её в близком окружении, была хороша собой, за счёт чего и добилась определённого успеха и должного внимания от лесоторговца Скотникова. Тесная амурная связь и предприимчивость возвели её в ранг высокопоставленных людей в Енисейске. Очаровательная любовница и владелица небольшого грузового пароходика с баржей под лес в недалеком будущем должна была стать полноправной хозяйкой торгового предприятия. Вероятно, так бы всё и произошло, но помешала революция 1917 года.
Предвидя крах собственного производства, любимый лесоторговец Скотников с семьей и значительными финансовыми накоплениями уплыл на грузовом пароходике Дуни в неизвестном направлении, не уведомив ее об этом.
Оставшись одна в полном разорении (сволочь и скотина Скотников прихватил с собой и её долю), Авдотья едва не лишила себя жизни через повешение. От петли её спас Сергей Агафьев, который впоследствии предложил ей руку и сердце. Она не была полной дурой, чтобы отказаться от внимания молодого большевика, обещавшего ей своё полное покровительство. Брачный союз коммуниста и хитрой предпринимательницы, исходя из идейных соображений, выглядел как обыкновенная свадьба. Корни Авдотьи – из зажиточных крестьян, и никто не мог уличить её в старых грехах. А что ходили разговоры о любовных связях с купцом и дарственным наследием на пароходик, так то недоказуемо: за руку никто не поймал, документов нет. Через несколько лет суматошной жизни, скитаний по таёжным и рыбацким посёлкам, Авдотья наконец-то оказалась с мужем здесь, где и пригодился её прошлый опыт и знания бухгалтерского учёта.
В своём складе Авдотья знала всё: где и что лежит, в каком состоянии. Весов у неё никогда не было, опытная кладовщица каждую меру определяла с помощью разных ёмкостей: муку или крупы – котелками, растительные масла и жиры – кружками, любую другую текучую жидкость – жестяными черпаками.
На каждую бригаду Авдотья выдала по мешку муки, крупы, четверть растительного масла, котелок топлёного жира, по два мешка сухарей, ящику тушёнки, бутылке керосина и курительной махорки (в расчёте на каждого взрослого мужика по пачке).
– Что же это, мать?! – растерянно оглядывая жалкий сбор, спросил Владимир Мельников. – На этих харчах нам целую неделю сидеть?!
– А ты что хотел? – в свою очередь, наступая, подбоченилась Авдотья. – Здесь вам не амбар, где что захотел, то и взял! Сколько мне сказано – столько я и выдала. Вот! – Сунула под нос Владимиру бумагу. – Всё как положено, нечего меня тут укорять! Я вас не раскулачивала!
Владимир замолчал, соображая, как они будут жить и работать.
– Ну, ты, милый человек, на меня не серчай! – смягчившись, проговорила Авдотья. – Я власти не имею. Пойдём-ка лучше со мной в склад, подсоби казаны да струмент принести.
– Какие казаны? – подскочил непоседа Гоша Подгорный. – Может, мне помочь?
– Стой тут, – смерив его презрительным взглядом, усмехнулась та, – без тебя справимся.
Авдотья и Владимир вошли в склад. У Владимира голова кругом! Кругом мешки, бочки, ящики. Вон сколько еды, а их на маленьком пайке держат. Авдотья подошла в угол, указала на пол:
– Ружья-то отодвинь в сторону, казан с пола поднимай. Бери его, неси к выходу. Да смотри осторожно, не урони, он чугунный. Это вам по одному казану на бригаду. Передай его вон тому маленькому обрубышу. Эй! Как тебя? Гоша? Прими у него казан, Григорий! А ты, – опять к Владимиру, – со мной за вторым пошли.
Вернулись за вторым казаном. Владимир посмотрел по сторонам – нет казана. Авдотья его легонько за ушко пальчиками схватила, необычно ласково повернула голову влево:
– Вон туда смотри, вниз, под ноги. Вон лежит, видишь? Да убери ты эту бандуру в сторону. Так. Что, обессилел, бедненький? А вроде на вид стройный, как сохатый… – напевала рядом игривая супруга начальника заставы. – Нудыть твою, давай помогу! – и наклонилась перед Владимиром так, что в разрез кофты показались упругие, волнующие груди.
Володька – что дохлая курица. Рассудка лишился. Безотрывно смотрит в разрез кофточки, машет руками перед собой, будто хочет снять с себя бродни. Авдотья довольно смеётся журчащим ручейком, нарочито медленно играет плечами:
– Что же ты, мил молодец? Али совсем из сил выбился? Увидел что? А если бедро оголю, в обморок упадёшь?
Володька смутился, быстро потупил взгляд, наконец-то нащупал руками предмет, который оказался не чем иным, как пулемётом. Он за ручки, она за ствол: оттащили его в сторону, освободили казан.
– Ух, и тяжёлая железяка! – играя словами, воскликнула Авдотья, сбивая Володьку с мысли. – Привезли вот… сама не знаю для чего… лежит тутака в углу всю зиму.
Владимир её обману про себя усмехнулся: «Ну и врёт баба! Уж ей-то не знать, что у неё в складе лежит! Как будто я не знаю, что это и для чего. У нас в мельничном пруду в бочках два таких запечатано».
Авдотья его мысли не смогла прочитать, продолжила свою любовную забаву. Будто оступившись, легонько привалилась к Володьке, обвила талиновыми руками крепкие плечи парня, прижалась телом:
– Какой ты сильный! Ни разу такого парня не встречала. Откуда ты такой взялся?.. – сузила глаза, тяжело задышала. – Если встретимся где, приголубишь меня?
– Отчего же не приголубить? – подыгрывая ей, твердым голосом заверил он, одной рукой прижимая её к себе, другой отыскивая желанные формы.
