Твою мать.
Она это умеет.
Вообще-то, она в нашей семье сильно главная. У нее и дед по струнке ходил, и отец ходил, и дядька мой туда же.
Мать опрокидывает в себя вино, отец рожу корчит ледяную.
— Если собираешься употреблять алкоголь, такси возьми, — бросает. — Отмазывать тебя никто не будет.
А то я сам не знал.
Понимая, что второго шанса может не быть, сгибаюсь в три погибели и целую бабулину щеку, бормоча:
— Вынужден откланяться.
— Только не дури, — похлопывает меня по плечу.
Выйдя из столовой, быстро перезваниваю Стасу.
— Ну ты че? — брат пьяно ржет в трубку. — Ждем тебя. Выходи давай, а то щас забор тебе обоссу…
— Попробуй, если зубы не бережешь. — Ржу в ответ, взбегая по лестнице на второй этаж. — Пять минут.
Сдернув с себя футболку, меняю ее на синюю рубашку и заправляю ту в джинсы.
Выйдя из дома, слышу хлопки салютов со всех сторон. Не застегивая куртку, сбегаю с крыльца и пересекаю двор, слыша за воротами биты бумбокс системы, которые глушат даже салютные залпы.
Сев в тачку, набитую пьяным гогочущим народом, говорю:
— Погнали.
Прелесть мероприятия ускользает от меня стремительно.
По мере того, как удаляемся от моего дома и выезжаем на проспект, чувствую дикий, просто, твою мать, дичайший дискомфорт внутри.
Уперев в подоконник локоть и прижав к губам кулак, понимаю, что нихрена не выйдет.
Задница.
Я не планировал брать Аню с собой, это так.
Эта ночь в наших с Мариной отношениях всегда была самовольной. Каждый сам за себя.
Я всегда отрывался с парнями, она со своими подругами, и где-то на том этапе, когда вечеринка превращалась в бесконтрольную, девушки присоединялись к нам самостоятельно.
В клубе пьянь и беспредельщина. Моя компания далеко не та, к которым Аня привыкла, тем более когда в компании единовременно собралось тринадцать бухающих пацанов, которые в полном ресурсе выкинуть какое угодно дерьмо.
Что мне делать тогда? Всем подряд морбы бить? Или просто не отпускать ее от себя ни на шаг?
В микроавтобусе “мерседесе” уже вакханалия, но меня точит гребаный червь.
Здесь о ней вообще никто не знает. Некогда было афишировать, хотя уверен — тут все в курсе, что у меня с Мариной “все”.
— Дунешь? — протягивает Стас косяк.
Отрывисто качнув головой, прихожу в состояние нестояния.
Мне думается, что она в клубах никогда и не бывала. Где она вообще бывала, я хрен знаю. Знаю, что обиделась. Но я вообще не привык давать объяснения своим поступкам, и привыкать не собираюсь.
Тогда, что творю?
Блять.
Перемахнув на противоположное сидение, ору водителю:
— Артур!
— Ааа? — орет в ответ.
— Тормозни на перекрестке!
— На каком?!
— На следующем!
— Ты че, блин? Куда? — ржет Стас. — Резинки купить забыл?
Резинки.
Твою мать.
— Есть? — спрашиваю, резковато обернувшись.
Не знаю, как эта ночь повернется. С Аней… с ней ни в чем нельзя быть уверенным…
Хочу ее до безумия. Боюсь напугать или еще чего. Знаю, нам будет хорошо. Она тоже хочет, как иначе, после того, что мы в тачке моей пережили два дня назад?
— Нет, — трясет головой Стас. — Пацаны, гондоны есть у кого?
Растекаясь по сидению, Леха бормочет:
— Не. У меня Дашка по ним ответственная. Я уже даже не парюсь…
— У меня тоже пусто. — Затягивается косяком Макс.
— Ладно, забейте, — бросаю, открывая дверь. — Попозже подтянусь.
— Куда ты, блин?! — воет в спину брат.
Спрыгнув на тротуар, поскальзываюсь и с дебильной паникой нахожу устойчивость. Достав из кармана телефон, вызываю такси, после чего делаю дозвон Ане.
Время — почти два.
Пока идут гудки, прыгаю на месте, справляясь с холодом. Он становится побоку, потому что теперь, когда принял решение, вообще не до чего. Вдруг становится легко, хоть и геморно. В самом деле, моего кулака может кому-то перепасть, да и насрать…
— Алло…
По хребту стелется тепло.
Улыбаясь, говорю:
— С Новым годом.
— И тебя… — отвечает тихо.
У нее там вообще тихо.
Спать собиралась.
Я вроде еще не пьяный, но уже несу пургу.
— Соскучилась? — спрашиваю, понизив голос до ее тональностей.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Да. — Честно и без заминок.
Пф-ф-ф…
— Потусить хочешь? — Начинаю не издалека.
Пару секунд она борется с желанием выкатить мне претензию, которая зрела в ней весь сегодняшний день, но потом коротко отвечает:
— Да.
— Заеду минут через двадцать.
До нее петля немыслимая, счастье, что такси вообще нашлось. Садясь в него, понимаю, что нужно было взять свою тачку. Нормально набухаться я теперь все равно не смогу.
Сунув в карман руку, нащупываю в нем ключи от квартиры Баркова, которые не успел вернуть. Несмотря на полный бардак этой ночи, я, по крайней мере, надел ту куртку, в которой они лежали.
— Блин… — шепчу, откидывая голову и прикрывая глаза.
Глава 33
Он невозмутимый.
Даже несмотря на то, что заставила ждать себя почти пятнадцать минут, он вышагивает вдоль машины такси, засунув руки в карманы куртки, а когда видит меня, останавливается и смотрит абсолютно невозмутимо.
Молния на его куртке застегнута до самого подбородка, на голове шапка.
Я собралась за тридцать секунд, потому что уложила волосы и даже накрасила еще в прошлом году. Потому что тешила надежду, что он за мной придёт.
Он пришел.
Носить маски — это его фишка, а не моя. Даже не берусь строить невозмутимость. В моем исполнении это будет просто дохлый номер, поэтому, закрывая калитку, прячусь в своем капюшоне так глубоко, как только могу.
Пройдясь глазами от моей макушки до носков моих ботфортов, Дубцов открывает для меня дверь такси, говоря:
— Садись.
Ежась от холода, топаю к машине.
Шпильки сапог проваливаются в снегу. Залпы салютов, которые сотрясали дом последние три часа, стихли. На улице никого.
Прошмыгнув мимо Кира, усаживаюсь в салон. Дубцов тут же садится следом, тесня меня на сидении. Забрасывает на мое плечо руку и разводит колени так, что наши бедра прилипают друг к другу.
— Куда мы? — спрашиваю, как только машина трогается.
Скинув с головы капюшон, прикрываю глаза, потому что нос Кира прижимается к моим волосам, а ладонь сгребает мою, кладя на твёрдое мужское бедро.
После этого его тело так ощутимо расслабляется, что и мое расслабляется следом.
— А тебе не все равно, куда со мной ехать? — тихо шепчет мне в волосы.
Неделю назад подобный вопрос из его уст я восприняла бы, как щелчок по носу, или вроде того. Теперь же я знаю, что быть милым и для всех “удобным” для него физически невозможно. Когда он видит в людях слабости, щадить никого не собирается. Даже меня.
Я знаю, что в моей жизни наверняка будет еще море открытий, потому что этот мир огромный, хоть и не бесконечный, но я также знаю, что главное открытие в моей жизни уже со мной случилось. Его зовут Кирилл Дубцов, и без него даже на другом конце мира мне было, черт возьми, скучно! Просто невыносимо. Без него мне там нечего было бы делать…
— А знаешь что? — говорю беспечно. — Можешь не говорить. Я и так знаю, куда мы.
Я не собиралась… Пять минут назад я поклялась себе, что не стану этого делать, ну а теперь мне вдруг плевать на последствия.
Хочет он или нет, но я, по крайней мере, выскажусь. Я честно пыталась смириться, но не выходит.
— И куда мы? — слышу его расслабленный голос у себя над ухом.
Его нос шарит по моей щеке. Губы тоже. Это потому, что он хочет меня поцеловать, и ищет, с какого угла лучше это сделать.
По шее бегут мурашки. По ногам и груди тоже.
От удовольствия я испускаю тихий-тихий выдох, но я уже ступила на скользкую дорожку, поэтому довожу до его сведения:
— Ты может не в курсе, но… когда дело касается вашей компании, о ваших планах чешутся все универские чаты. Все до одного.
Опалив шумным выдохом кожу у меня за ухом, поднимает голову и говорит над моей макушкой.
