Но все равно в сердце что-то такое екало. Сергей предпочел бы сам быть рядом с сыном, но нехорошо выйдет. Он – воевода…
Вятичи додумали в срок. Прав был Свенельд – не воины они и не смерды. Потому придумали нечто третье. То есть знай Духарев их обычаи лучше, сам бы догадался. А обычаи у лесовиков были такие: если повздорили два рода – неча всем людям драться и попусту кровь проливать. Пусть богатыри решают, чья возьмёт.
– Как биться будем? – оживился Икмор. Он, Духарев и Свенельд пришли парламентерами. – Пеше, конно? В полной зброе или только на мечах?
– Не-е-е! – вятские старейшины энергично замотали головами.
Крови не надо. Если кровь прольется – мира не будет. Бороться надо. Голыми руками.
– Это на кулачках? – Икмор сразу скис.
– И еще – камень бросать. Кто дальше, – заявили старейшины. – Так у нас по обычаю. И еще…
– Погодите! – вмешался Свенельд. – Померимся по вашему обычаю, но и по нашему тоже!
– На мечах нельзя! – сразу объявили старейшины.
– А на дубинках – можно?
Вятичи посовещались, решили: нельзя. Тоже может кровь пролиться.
– А копье метать в цель? Можно?
– Это можно.
– А стрелы?
– Можно, можно! – старейшины даже заулыбались. Полагали, что их охотнички не худо стреляют. Есть перспектива для победы.
– Добро, – резюмировал князь-воевода. – Ваша возьмет – уйдем. Мы осилим – быть вам киевскими данниками. Все?
– Нет, не все! – возразили старейшины. – Меряться не одни лишь мужи бородатые должны, но и юнаки! И поклясться надобно богами и пращурами, что пока борьба пойдет, между нами и вами – мир!
– Поклянемся, – согласились русы. – И юнаков подберем.
На том и порешили.
Местом состязания избрали дорогу.
Русам предстояло выбрать своих «спортсменов».
– Бороться я буду! – решительно заявил Духарев.
Конечно, ему уже не двадцать пять, зато он в отличной физической форме и вдобавок (как чувствовал) в последние полгода перед походом регулярно тренировал рукопашку, используя в качестве спарринг-партнера Сычка.
Спорить с Духаревым не стали. Слава победителя берсерков все еще сохранялась за Сергеем.
– А копье метать я буду! – с ходу объявил Лют.
– Почему ты? – возмутился Икмор.
– Бросьте кости, – предложил Духарев, пока молодые воеводы не переругались.
Бросили. Выпало Люту.
– Тогда я – из лука! – потребовал Икмор. Святослав покачал головой.
– Думаешь, я этих мохнобородых не перестреляю? – обиделся Икмор.
– Может, и перестреляешь. Но перестрелять мало. Надо так выстрелить, чтоб у них от изумления бороды дыбом встали. Стрелять будет Машег.
– Камень! – напомнил Свенельд.
Этот вид состязания энтузиазма не вызвал.
– У меня в дружине нурман есть, – сообщил Икмор. – Снорри зовут. Здоровый, как тур. Пусть он кидает.
– Отроки? – спросил Святослав.
– Стрелка можно из хузарских взять, – сказал Свенельд. – Пусть вот Машег из своих молодших выберет.
– Бороться мой Артем может, – сказал Духарев.
– Не мелок? – усомнился Святослав.
– Так он и бороться будет с таким же, – возразил Сергей. – А копьеметателя пусть Трувор подберет. У него из кровных варягов отроки…
– Почему всё твои? – возмутился Икмор. – Как будто из княжьих…
– А мои что, не княжьи? – сурово спросил Духарев.
– Уймись, Икмор! – строго сказал Святослав. – Все вы – мои. А коли обидно, можешь сам остальных отроков выбрать. Но гляди: опозорятся – с тебя спрошу!
Глава третья
Бескровная победа
– Главное, не подпускай его близко! – наставлял сына Сергей, натирая его туловище маслом. – Опережай, обходи, атакуй сзади…
– Не беспокойся, бать, – отмахнулся Артем. – Справлюсь я. Какой-то смерд…
– Цыть! – перебил Духарев. – Уважай противника. Ты не знаешь, что он умеет. Ты ничего о нем не знаешь. Ты его даже не видел.
Артем пренебрежительно фыркнул, но спорить с отцом не осмелился.
– Всё, пошел!
Духарев подтолкнул сына вперед, тот ловко протиснулся между гриднями на открытое место. Небольшой, худощавый, босой, в штанах, подвязанных пониже колен.
За его спиной – ровная стена красных русских щитов, в пятидесяти шагах – нестройная толпа лесовиков. Впрочем, большинство вятичей предпочли остаться за засекой и глядели сейчас на дорогу сверху.
– Эх! – вздохнул кто-то за спиной Духарева. – Сейчас бы разом стрельнуть…
– Я те стрельну! – проворчал Сергей.
Из толпы лесовиков тоже вышел парнишка. Чуток пониже Артема, но намного плотнее. Длиннорукий, с покатыми плечами борца. Тоже голый до пояса и тоже «промасленный». Дружинники вокруг Духарева тянулись вверх: шлемы стоящих впереди загораживали вид.
Артем легкой походкой двинулся навстречу противнику. У вятича шаг был тяжелее, двигался он неторопливо, по-медвежьи косолапя.
«Не дай Бог, малолетний берсерк!» – с беспокойством подумал Духарев.
Сошлись. Вятич проворно выбросил вперед длинные руки, намереваясь схватить Артема. Тот легко, словно танцуя, уклонился, обошел противника сбоку, ударил по ноге, выведя из равновесия, оказался у вятича за спиной и взял его «в замок», на удушающий.
Вятский парнишка бессмысленно завертел руками, потом сообразил: брыкнулся на спину, но Артем слегка его «довернул», и упали они боком.
Освобождаться от удушения паренька явно никто не учил, поэтому он попусту дрыгал конечностями и извивался.
В толпе лесовиков недовольно загудели: наверняка у них было принято бороться по-другому. Но это их проблемы. Вятский вьюнош продержался довольно долго, минуты две… Потом ослаб и характерно засучил ногами…
«Как бы не задушил», – обеспокоился Духарев, но напрасно.
Едва противник дошел до кондиции, Артем его отпустил, пружинкой вскочил на ноги, высоко подпрыгнул…
Дружина отозвалась восторженным ревом.
– Хорошо сына учил, воевода! – раздалось рядом с Духаревым. Сергей оглянулся. Свенельд. Спешившись, князь-воевода стоял среди простых гридней и улыбался. – Хорошая победа! Такая, как нам нужна.
Следующими соревновались лучники. От метания камней молодежь избавили.
Русы выставили маленького рыжего хузарина, одного из многочисленных родичей Машега. Вятичи – такого же маленького лесовичка. И тоже рыжего. Неожиданное сходство развеселило и вятичей, и русов.
На шесток – за сто шагов – повесили шкурку белки. Первым стрелял вятич. Попал. Хузарчонок тоже попал. Только не одной стрелой, а сразу тремя. Шкурка разлетелась ошметками.
Настал черед копьеметателей. Снова победил киевлянин. Правда, княжий отрок метал копье, а вятский – охотничью сулицу. Она – потяжелее.
Настала очередь мужей.
– Ты, батька, главное, близко его не подпускай! – озабоченно сказал Артем. – Опережай, обходи… – и ловко увернулся от подзатыльника.
Ну да, похоже, и манера борьбы, и сами борцы у лесовиков были под стандарт. Духареву достался такой же «медведь», только раза в три крупнее. И точно так же прямолинейно потянул к Сергею ручищи. Духарев перехватил одну, пошел на прием… Но у вятича оказался наготове сюрприз. Успел рубануть свободной рукой Духарева по бицепсу. Да так заехал неслабо, словно обухом топора. Рука с ходу онемела, а Сергей разозлился и вжбендил лесовику маваши по уху. Ох и сочно получилось: лесовик с ходу поплыл. Осталось добавить пяткой в солнечное сплетение – и процесс был закончен. Принимайте тушку.
Напоследок Духарев наклонился, глянул на руку лесовика и обнаружил, что ладонь его – сплошная мозоль, в сравнении с которой натруженные веслом и мечом руки Духарева – просто нежные дамские ладошки. А «ребро» ладони вятича – и вовсе как лошадиное копыто. Не мудрено, что так долбанул.
С камнеметанием русы опростоволосились. Икморов нурман Снорри с бешеным воплем зафигачил круглый валун аж на тридцать шагов. А бородатый вятич, раскрутившись предварительно волчком, – в полтора раза дальше.
Зато копейное соревнование Икмор выиграл с блеском. Во-первых, он отказался метать в мишень.
– Так у нас только малые дети играют, – пренебрежительно заявил он. – Давай, в меня кидай. А я – в тебя!
Вятские «рефери» запротестовали. Мол, у нас так не делается. Еще убьют кого из вас ненароком.
– Ну ваш тогда пускай щит возьмет, – насмешливо сказал Икмор. – Я буду в щит метать. Цел будет, если от страха щит не уронит.
На том и порешили. От лесовиков вышел справный молодец в кольчуге, с дорогим поясом. Должно быть, из лучших местных бойцов. И копье у него тоже было боевое, не охотничье. Встали шагов за тридцать. Вятич еще шагов на пять отошел, разбежался, размахнулся вполне профессионально…
И копье оказалось в руке Икмора. Ничего удивительного. Княжьих воев этому фокусу с молочных зубов учат. Сначала – с палками, потом – с тупыми копьями, а потом – и с настоящими. Забаву эту от скандинавов переняли. У морских разбойников традиция такая: сойтись кораблями и кидаться друг в друга всяким боевым железом. А поскольку железо в море – дефицит, приходится «посылочки» противника ловить и использовать. Ловить, естественно, руками, а не брюхом. Так что Икмор «посылочку» поймал, дождался, пока его соперник возьмет щит, отошел еще шагов на двадцать – и метнул. С душой метнул, мастерски. Попал аккурат на две ладони повыше середки (чтоб руку вятичу не повредить). Копье продырявило щит и вылезло с той стороны как раз напротив горла лесовика.
