за полчаса до сна по четвертушке. Таблетки диспергируемые, растворяются в полости рта. Не запивайте водой, рассасывайте. Применяйте в течение пяти дней, пока сон не наладится, и не злоупотребляйте, вызывает привыкание».
Действительно, таблеточки оказались приятными на вкус, а через полчаса после приема Богоявленский стал засыпать, как из пушки. За неделю сон и впрямь установился. Пилюли он забросил. Потом, он слышал, ленозепам запретили продавать по обычным рецептам, только по номерным, строгого учета, и порадовался: «А у меня, на всякий пожарный, есть запасец в тумбочке».
И вот пригодилось. Он не знал, как и при каких обстоятельствах придется ему в гостях у Грузинцева ленозепамом воспользоваться, но приготовления сделал: растворил десять таблеток в половине стакана воды. Получилась слегка мутная жидкость. Нанес каплю на губы: не противно на вкус, самую малость сладковато. Наверное, если вылить смесь в чашку или бокал одной-единственной персоне, будет перебор, можно и убить человека – особенно, если наложить на алкоголь. А вот на компанию окажется в самый раз.
Перед сном он провел испытание: налил в стакан воды чайную ложечку (стало быть, пять граммов) получившейся смеси и выпил. Заснул через полчаса, проснулся только утром: бодрый, здоровый, хорошо отдохнувший.
«Никому ничего плохого от моего “лекарства”не будет, – уверился Богоявленский. – Наоборот, бесплатно выспится народ».
Он даже купил в аптеке набор пробирок, примерился: какая из них лучше ляжет в карман, выбрал подходящую и утром в субботу залил туда раствор.
Поэтому ехал к Грузинцеву в блейзере – хотя по дачному дресс-коду больше подошел бы свитер или пуловер. Но у него в одном кармане помещалась пробирка со снотворным, а в другом – точная копия перстня.
* * *
Когда они в субботу встретились с Кристинкой и потащились в пробке по свежепостроенной Северо-Западной хорде, он глубокомысленно высказался о Грузинцеве:
– Видать, свершилась заветная мечта провинциала! Наверное, бредил в своей станице Староминской подмосковной Николиной Горой, и вот – завел там дачу!
– О, так ты ничего о нем не знаешь! – вскричала сидевшая рядом молодая женщина.
– А что я должен знать? – неприятно поразился поэт. Он, как и все люди на свете, очень не любил, когда его уличали в невежестве.
А спутница еще и подлила масла в огонь:
– Воистину, как говаривал твой коллега Пушкин, мы ленивы и нелюбопытны!
– Да в чем же дело?
– В том, что Грузинцев не сам эту, как ты выражаешься, дачу купил, а удачно женился.
– Кто ж его жена?
– Жена ладно, а вот теща! Тещенька Грузинцева, чтоб ты знал, входит в десятку богатейших женщин России, и состояние ее, по оценкам русского «Форбса», составляет сотни миллионов долларов. Если не миллиард. Так что это она купила своей дочурке завидного жениха – Грузинцева, красивого и известного. А ты, мой дорогой, даже не удосужился погуглить, к кому приглашен в гости.
«И впрямь: недопустимое легкомыслие, особенно в свете того, что я задумал», – мелькнуло у него. Но Богоявленский отговорился:
– Ты же знаешь, я людей не люблю. Искать о них в интернете информацию считаю ниже своего достоинства. К тому же знаю, что ты меня обо всем действительно важном прекрасным образом просветишь. Но я и без тебя знаю, что теща Грузинцева по имени Елизавета Васильевна заочно в меня влюблена, а муженек у нее давно отсутствует. Поэтому самое время, пожалуй, исходя из вновь поступивших данных о ее состоянии, оказать ей пристальное внимание.
– Ну, ну, – усмехнулась молодая женщина. – Не сомневаюсь, я там тоже найду кем заняться.
* * *
«Дачка» Грузинцева (которую изначально воображал себе Богоявленский как подобие своего собственного старого дома) на деле оказалась – ох, правду сказала Кристинка! – огромным трехэтажным шале. Они миновали ажурные металлические ворота с домофоном, потом длиннющую подъездную дорожку, ведущую к холму – все, как в заморских фильмах о жизни голливудских знаменитостей. И, наконец, перед ними открылся трехэтажный особняк площадью, наверное, под полторы тысячи «квадратов», с двухэтажной стеклянной пристройкой, в которой угадывались бассейн и зимний сад.
Поэт подрулил к самому входу, а когда они вышли, разминая ноги, к ним подскочил парнишка: «Позвольте ваши ключи, я припаркую машину». Дворецкий – подтянутый, важный и очень красивый – уже вынимал из багажника сумки новоприбывших.
На крыльце их встречал сам именинник – мускулистый, молодой, одетый в потертые джинсы и поло с «крокодильчиком». Самые тривиальные шмотки не мешали ему выглядеть великолепно. А на указательном пальце его левой руки сиял перстень – тот самый, дубликат которого покоился во внутреннем кармане блейзера Богоявленского.
Поэт, даже после предупреждений своей спутницы, оказался несколько ошарашен размахом, с которым было все поставлено у актера. Кристина же чувствовала себя на первый взгляд как рыба в воде: ни малейшего следа смущения, которое она продемонстрировала при прошлой встрече с Грузинцевым. Да и тот держал себя с ней и с поэтом, как положено подлинному хозяину: с предупредительным достоинством.
– Вещи отнесут в вашу комнату. Хотите, можете отдохнуть с дороги. Или, если желаете, я покажу вам дом.
– Давайте посмотрим, конечно! – радостно откликнулась Кристина. – Особенно если вы сами готовы показать! – И дотронулась до плеча поэта: – Ты не против, милый?
– Пойдемте.
Особняк Грузинцева оказался очень, очень большим. В нем имелось все, что должно быть в богатом доме: домашний кинотеатр в цокольном этаже – на тридцать кресел и с аппаратом для приготовления попкорна; двадцатипятиметровый бассейн с сауной и хамамом; бильярдная с библиотекой; огромная двусветная гостиная со смежной кухней и как минимум комнат пятнадцать для хозяев и гостей.
Богоявленский постарался запомнить, где находится хозяйская спальня (внутреннее ее убранство актер, как положено по этикету, демонстрировать не стал, но пальцем в дубовую дверь ткнул). Оказалось, на том же этаже, неподалеку им с Кристинкой отвели гостевую комнату.
«Очень удобно, – промелькнуло у поэта, – ночью, когда все в доме уснут, и, я надеюсь, крепко… Вряд ли он этот перстень кладет каждую ночь в сейф – скорее всего, просто снимает и оставляет рядом на тумбочке… Или, может, вовсе не снимает… Лишь бы только он выпил питье со снотворным, сладко закемарил и не запер дверь спальни. Но, скорей всего, не запрет – ведь у них две маленькие дочки, четырех, трех лет, а даже я знаю, что детишки такого возраста имеют обыкновение по ночам к папе с мамой в комнату забираться, страшно им, видите ли…»
– Погода хорошая, мы планируем мероприятие на открытом воздухе, поэтому спускайтесь в сад, в беседку, – сказал именинник, приведя парочку в отведенную им комнату.
Спальня оказалась прекрасной, как номер в пятизвездочной гостинице: с кроватью королевской ширины, хрустальной люстрой и ванной с набором люксовой косметики.
– Вот что значит удачно жениться! –
