добрый.
– Ты обещаешь мне? – прошептала я, все же не веря его словам. Но я зацепилась за них. У меня не было другого выбора – я должна была рискнуть. – А если я проиграю? – спросила я.
– Тогда я убью тебя, – с ледяным спокойствием ответил он.
Как все просто. Для него.
Я не знала, что делать: я прекрасно понимала, что ни в чем не смогу обыграть его.
– Подумай: если ты выиграешь, то будешь жива и свободна. Ты сможешь вернуться к Седрику, вы воссоединитесь и будете жить дальше, будто ничего не произошло, – вкрадчивым тоном уговаривал меня вампир.
И он нашел слова, заставившие меня принять его игру.
Мы вышли на крыльцо замка.
Грейсон открыл ворота. С его лица не сходила довольная улыбка.
«Какая знакомая ситуация!» – с горечью подумала я, вспомнив, что при таких же обстоятельствах погибли Сьюзен и Лурдес.
– Твоя задача проста: недалеко от замка начинается лес. Если ты добежишь до него прежде, чем я поймаю тебя, – ты свободна, и я не стану преследовать вас с Седриком, – сказал вампир, пристально глядя на меня. – Все еще согласна сыграть в эту рулетку?
– Согласна! – тихо воскликнула я, воодушевившись его словами.
– Тогда беги: у тебя есть целых пять минут свободного бега.
Я тут же бросилась вниз по лестнице, напрягая все свои силы, чтобы сбежать из Ада, в который ввергнул меня Грейсон. Ветер этого холодного серого дня свистел в ушах, но я слышала лишь свое громкое дыхание и шум крови в висках. Я бежала так быстро, как только могла, и вскоре почувствовала сильную колющую боль в правом боку. Но мне нельзя было останавливаться, и я бежала вперед, прижав к ноющему боку ладонь. Скорость моего бега снизилась, но я упрямо бежала, игнорируя боль. Наконец, когда я одолела невысокий холм, передо мной появился лес, и я чуть не сошла с ума от радости. Превозмогая себя и ноющий бок, я рванула к нему изо всех сил, оставшихся во мне после быстрого изнуряющего бега.
Оставалось лишь несколько десятков метров.
Радость переполняла меня, но, когда я уже почти коснулась первых ветвей деревьев, которые словно тянулись мне навстречу, я споткнулась и полетела лицом наземь, но мягкая трава смягчила мое падение. Подняв голову, я увидела Грейсона, стоявшего передо мной с насмешливой усмешкой на губах. Мои глаза наполнились слезами, но мое тело так устало, что я не могла шевельнуться. Я уткнулась лицом в траву и молча заплакала. Мой плач прерывался тяжелым кашлем. Ноги дрожали от усталости.
– Ты умница, Вайпер. Почти добежала. Признаться, я впечатлен, – услышала я спокойный красивый голос Грейсона.
Я продолжала лежать на траве. Мне было все равно, что со мной будет.
Но, вместо того, чтобы схватить меня и высосать мою кровь, вампир поднял меня на руки и понес в замок. Я не шевелилась: мною завладело состояние неестественного равнодушия, а тело было таким уставшим, что я была даже рада тому, что Грейсон не заставил меня идти к замку пешком.
«Интересно, когда он убьет меня? Наверно, когда принесет в замок. Уверена: для него это будет истинным наслаждением» – с неуместным сарказмом подумала я.
Вампир принес меня в замок, поднял в мою комнату, уложил на кровать, и я тут же заснула тяжелым крепким сном. Когда, рано утром, я проснулась, Грейсон лежал на кровати рядом со мной и читал книгу при тусклом свете хмурого утра.
– Ты убьешь меня? – тихо спросила его я, но он словно не слышал меня. – Брэндон! Ты убьешь меня? – еще раз спросила я, не понимая его странного поведения, ведь вчера он ясно дал мне понять, что я проиграла, а значит – буду убита.
– Я решил помиловать тебя, – даже не взглянув на меня, спокойно ответил мне Грейсон.
«Чертов подонок! Убей меня, и дело с концом!» – с отчаянием подумала я и, поднявшись с кровати, закрылась в ванной комнате.
Через несколько часов Грейсон улетел в Чехию. Он не скрывал от меня своих планов: во-первых, его ждала свадьба лучшего друга, ведь теперь все проблемы были решены (он имел в виду меня). Во-вторых, Грейсон хотел поразвлечься на «Большой охоте», и, в-третьих, он будет наблюдать за Седриком, зная о том, что тот любит меня, смертную.
«Когда он будет звонить, ты будешь нежной, как лань. Смотри мне: если он узнает о том, что ты сейчас не в Рио, а у меня в гостях, я объявлю о его пагубной страсти, и он будет тут же наказан. Надеюсь, ты все поняла? Ладно, Вайпер, не скучай. Можешь развлечь себя чем-нибудь, пока меня не будет – весь замок в твоем распоряжении. В холодильнике на кухне ты найдешь еду, и, когда все съешь, Митчелл позаботится о доставке новой», – сказал мне Грейсон и вышел из замка, но вдруг, к моему изумлению, вернулся. Вернулся, чтобы взять в дорогу маленький флакон с моей кровью – «маленький подарок», который я должна была сделать ему как компенсацию моего проигрыша в «догонялки».
И сейчас, разговаривая с Седриком, я неотрывно смотрела на свою левую руку с перебинтованным запястьем, из надреза вен на котором взял мою кровь Грейсон.
Но, когда Седрик сказал о том, что будет проводить время с вампиршей – сестрой жены Маркуса, во мне блеснула отчаянная надежда на то, что он полюбит ее и забудет меня. Тогда он не будет страдать. Тогда он будет вне опасности. Но затем мои идиотская гордость и мелкое тщеславие подавили эти мысли и надежды, говоря, что он любит и всегда будет любить только меня.
Эти противоречия причиняли мне невыносимую душевную и головную боль: голова буквально раскалывалась от напряженных размышлений, воспоминаний и терзаний о том, что будет с нами дальше. Ведь Грейсон скоро убьет меня, и тогда Седрик сойдет с ума.
Неужели это и есть конец? Финал нашей любви?
За что? Господи, за что?!
***
– Прости, если я расстроил тебя… – начал извиняться я.
– Ничего страшного! – бодрым тоном перебила меня Вайпер. – Только, пожалуйста, будь осторожен. Береги себя, хорошо?
Ее слова заставили меня улыбнуться: кажется, она в очередной раз забыла о том, что я – вампир.
– Обещаю тебе. Люблю тебя, – улыбаясь от счастья, сказал я.
– Пока. Я тоже люблю тебя.
Я услышал, как противно запищали короткие гудки, говорящие о том, что Вайпер отключилась. Я еще долго сидел под дождем, на капоте автомобиля, размышляя о ней, о нас, и о только что прошедшем странном разговоре. Ее депрессивное настроение и странное поведение обеспокоили меня.
Неужели ей так плохо одной? Тогда, что я здесь делаю? Мне нужно лететь к ней.
«Нет, не могу. Маркус не поймет моего поступка, тем более, я обещал ему, что этот месяц буду полностью в его распоряжении, и это связывает меня по рукам
