— Я не профессиональный душевед, — сказала я, — но этот совет кажется мне странным.
— Учительница очень хорошая, — вступилась за педагога Арина, — именно она Леську из мрака вытащила. Сестра выучилась, работала с клиентами, сознания на службе никогда не теряла.
Я показала на сумочку Арины.
— Судя по шприцу, который вы доставили к месту происшествия, Леся не перестала бурно реагировать на некоторые события, и вы об этом прекрасно осведомлены. Сегодня из банкомата вывалились сувенирные банкноты, мой случайный спутник ринулся к ним, наступил на жестянку с напитком, из той вырвалась бордовая струя, запачкала купюры. У вашей сестры отказали нервы, а вы тут же примчались с лекарством. Думаю, лучше найти хорошего психотерапевта и отправить к нему Олесю. Мое мнение вы не хотите слушать, но сами-то не прячьте голову в песок — ваша сестра не до конца справилась с фобией.
Арина посмотрела на спящую Лесю.
— До сих пор у нее приступов на работе не было. Вы же не расскажете начальству банка о произошедшем?
Я встала.
— Я — нет. Хотите, дам телефон специалиста, который хорошо справляется с подобными состояниями?
— Ну… давайте, — безо всякой охоты согласилась Арина. И спохватилась: — Огромное спасибо за заботу.
Я покопалась в телефоне, нашла нужную запись и переслала ее Арине. Взялась уже за ручку двери, но обернулась.
— Убийцу Розы Ильиничны арестовали, но Андрей остался на свободе? И у него на бицепсе был изображен лебедь?
Арина сделала отрицательный жест рукой.
— Нет, дядю Андрея взяли и осудили. Следователь мне во время нашей последней встречи сказал: «Вам с Лесей, наверное, никто не сообщил, что оба подонка за решеткой? Вот народ тупой! Не подумали, что девочки оставшегося на свободе преступника бояться будут. Скажи сестричке и сама крепко запомни: гады сели навсегда, вас они не достанут».
— Подскажите фамилию вашей мамы, — попросила я.
— Травниковы мы, — ответила Арина.
Глава 20
Дойдя до машины, я с большим трудом подняла сумку с ядром, запихнула ее в багажник и удивилась: зачем прихватила с собой «антиквариат»? Не собираюсь отдавать его Гарику, надо бросить шар в помойку.
Я огляделась по сторонам, не увидела ни бака, ни урны и села за руль. Ничего, где-нибудь да попадется контейнер. А сейчас надо позвонить Раечке.
— Привет, — раздался голос подруги.
— Хорошо, что ты освободилась! — обрадовалась я. И услышала:
— Вы позвонили по номеру…
На меня накатил смех. Молодец, Дашенька, начала дружескую беседу с автоответчиком! Раиса, видимо, еще летит в другой город. Ладно, звякну тогда Феликсу, который обещал рассказать новость, но наша беседа стихийно прервалась. Странно, что Маневин сам не попытался соединиться со мной. Из телефона понеслось: «Добрый день, сейчас не могу…»
Я почесала макушку и посмотрела на часы. Понятно, мой профессор на семинаре. Что за известие у него? Этак от любопытства можно язву заработать.
Я покосилась на трубку и набрала номер Лизы.
— Ну? — раздраженно произнесла Басова. — Чего надо?
— Ты не автоответчик? — уточнила я.
— Нет, — в секунду разозлилась хакерша, — ты беседуешь со стиральной машиной. Всех, кто мешает работать, я прокручиваю в центрифуге в режиме сурового отжима.
— Не кипятись, — попросила я, — этак всех клиентов распугаешь.
— Кому надо, тот останется, а кому не надо, пусть катится, — гаркнула Лиза.
Я сделала вид, что не слышала последних слов.
— Роешься в девяносто четвертом году?
— Да, — уже не так агрессивно отреагировала девушка.
— Что-нибудь нашла?
— Слово «армия» можно привязать к ДТП на Бортиковской улице. Там в три утра был сбит тринадцатилетний подросток, он ехал на велосипеде.
— Паренек ночью поехал кататься? — удивилась я.
— Двадцать восьмое апреля того года выдалось теплым, — уже миролюбиво продолжала Луиза. — Подробностей пока не знаю, только наткнулась на это дело.
— А при чем тут армия? — удивилась я.
— Ребенок погиб около магазина «Армия красок», — объяснила Басова. — Водила влетел в витрину, а внутри ее висела табличка с наименованием, небольшая рекламка. По мнению следствия, она во время удара каким-то образом прикрепилась к автомобилю, и преступник с ней уехал. Ну, это так, мелкий штришок.
— Вот тебе зацепка: серия ограблений обменных пунктов, два преступника, — сказала я. — Одного звали Андрей, на бицепсе у него татушка в виде лебедя. Поиском грабителей занимался следователь Владимир. Был свидетель, шестилетняя девочка Олеся Травникова. Одной из жертв стала ее мать, Роза Ильинична. Можешь поискать информацию о грабителях, их осудили и отправили отбывать наказание.
— Угу, — буркнула Олеся и отсоединилась.
Телефон мгновенно затрезвонил.
— Дашунечка, — засюсюкала Эвелина, — как наши делишки?
Трубка издала тихий звук, я взглянула на экран.
— Лина, можно, мы поговорим через пять минут? У меня вторая линия… Да, Феликс, привет.
— Привет, привет, — отозвался профессор. — Ты где?
— Неподалеку от Смоленской площади, — отрапортовала я. — Звонила тебе только что, но сработал автоответчик.
— В тоннеле ехал, — пояснил Маневин. — У меня большой перерыв, слушатели направились с Витей в музей.
— Подкинул великовозрастных студентов своему аспиранту и рад? — засмеялась я.
— Устал немного, — признался Феликс, — контингент не совсем тот, на который я рассчитывал. Ждал подготовленных людей, преподавателей, а прибыли не пойми кто. Из Караваева две дамы из бухгалтерии вуза прикатили. Зачем им лекции по антропологии? Одна сегодня спросила: «Вы мне точно скажите: я от обезьяны родилась или нет?»
— Здорово! — восхитилась я. — И что ты ответил?
— Сказал, что ее родители определенно были хомо сапиенс, — вздохнул Маневин. — А слушательница обиделась: «Они не торговали на рынке, имели приличные профессии».
— Странная реакция, — удивилась я.
— Сам растерялся, — признался Маневин. — Хорошо, что вторая бухгалтерша объяснила: в Караваеве открыт магазин «Хомо Сапин», который продает обувь. Сапин фамилия владельца. Подозреваю, что работники провинциальных вузов решили использовать семинар по антропологии, чтобы скататься за счет своих институтов в Москву. Я начал было с ними как с профессионалами беседовать и понял: нет даже базовых знаний. Давай посидим в кафейне в отеле «Рококо», — предложил Феликс, — он на углу…
— Знаю, где расположена гостиница, — перебила я его, вылезая из машины. — Пойду пешком, доберусь за пять минут.
— Я займу столик, — пообещал Феликс.
Я прибавила шаг.
— Рассчитываешь очутиться на месте раньше меня?
И услышала в ответ:
— Уже вошел в зал.
* * *
— На свой страх и риск я заказал тебе миндальное пирожное и латте, — улыбнулся Феликс, когда я, запыхавшись от быстрой ходьбы, плюхнулась на стул. — Если не по вкусу выбрал, можешь вылить кофе мне за шиворот, а пирожные я сам съем.
— И станешь похож на собаку Мафи, которая от бесконечного обжорства обогнала по объемам мопсов и даже Афину, — парировала я. — Выкладывай скорей новость.
Феликс протянул руку к блюду с пирожными.
— Знаешь, в египетских гробницах находили сладости из миндаля…
У меня екнуло сердце.
— Что случилось?
— Только не нервничай, — попросил Маневин.
Не знаю, как у вас, а у меня, если человек просит соблюдать спокойствие, сразу начинается приступ истерики.
— Что с Машей?
— С Машей? — заморгал Маневин. — А что с ней?
Мне стало холодно, я вытащила телефон. На пятнадцатом гудке меня охватила паника, но тут, слава богу, девочка сказала:
— Алле.
— Манюня! — обрадовалась я. — Как дела? Все хорошо?
— Супер.
— Ты от меня ничего не скрываешь?
— Нет.
— Совсем?
— Да.
— А почему так странно разговариваешь?
— Все ок.
— Что случилось? Немедленно рассказывай! — потребовала я.
— Да все отлично.
— Нет, нет, — задергалась я, — обычно ты веселая, а сейчас грустная.
— Муся, — зашипела Манюня, — я зашиваю кошке живот, медсестра трубку около моего уха держит.
— Значит, все в порядке, — выдохнула я, — ты работаешь.
— Да.
— Передай привет кошке, — сказала я, — желаю ей скорейшего выздоровления.
— Как только выйдет из наркоза, так сразу, — пообещала Маша.
Я положила мобильный на стол и с облегчением вздохнула.
— Манюня возится с несчастной больной киской. Фу…
— А чего ты задергалась? — удивился Феликс. — Сказал же: все прекрасно.
— Нет, ты произнес: «Не нервничай», — заспорила я.
— Это одно и то же, — улыбнулся Феликс.
Я сделала глубокий вдох. С мужчиной, даже очень умным и любимым, совсем не просто договориться. В первом браке я пыталась объяснить мужу его ошибки, говорила о своих претензиях в лоб. Например, «С днем рождения жену надо поздравлять утром, а не в одиннадцать вечера. Снятые носки нельзя класть на мойку в кухне. И я не очень-то радуюсь, когда ты около полуночи входишь в квартиру и протягиваешь мне, уже принявшей душ и мирно читающей в постели, пакет со словами: «Селедочки что-то захотелось, вот, купил по дороге, почисти быстренько, прямо сию секунду». Если я отправляю тебя в магазин за хлебом, то мне нужен хлеб, и только хлеб, а не бутылка пива и банка шпрот. Блузочка, которую мне на Новый год связала твоя мама, весьма симпатична, но она на три размера больше, чем нужно…»
