— Не расстраивайся, тут ещё много интересного, — Палач потянул её к торговым рядам, и Роанна улыбнулась, заразившись его весельем.
Не слишком аккуратно сколоченные деревянные прилавки радовали глаз обилием разноцветных безделушек. Молодые девушки с восторгом примеряли платки и бусы, женщины постарше торговались за глиняную посуду, а мужчины с экспертным видом рассматривали инструменты и оружие.
Роанна никак не относила себя к разряду обычных девушек, и тем сильнее было её удивление, когда взгляд буквально приклеился к деревянным бусам. Резные, грубовато отшлифованные, они чем-то притягивали.
— Хочешь? — спросил Палач, и Роанна встрепенулась, оторвав глаза от бус.
— Нет, у меня нет с собой… — начала она, но, не дав ей договорить, Палач протянул продавщице несколько монет, и та сделала приглашающий жест.
Гидра открыла было рот, чтобы отказаться, но так и не отказалась.
Бережно взяв бусы, Роанна накинула их на шею и, спохватившись, что не поблагодарила Палача, вскинула голову и замерла. В глазах человека напротив отражалось что-то такое, что он, должно быть, прятал каждый раз, когда понимал, что на него смотрят. Вокруг будто вмиг стало на десяток градусов холоднее, и куда-то пропал весь воздух. Урывками делая короткие вдохи, Гидра хотела, но не могла оторвать взгляда от желтовато-зелёных глаз. Оттуда, из-за этих глаз, в ответ смотрело нечто древнее и опасное, хищное и безумно страшное. Впервые в жизни Роанне захотелось убежать от источника опасности вместо того, чтобы сражаться с ним.
Доля секунды — и тот Палач, которого она знала, вернулся. Опасное нечто скрылось внутри глаз, затаилось, но никуда не исчезло.
— Тебе идёт, — как ни в чём не бывало сказал Палач и улыбнулся, — знаешь что, идём, там уже скоро начнётся.
— Что начнётся? — машинально спросила Гидра, вытягивая шею, и увидела, что с импровизированной танцплощадки народ начал стягиваться к дальнему углу площади.
— Представление. Это самая интересная часть фестиваля.
— Вы всё-таки отсюда, да? — не удержалась Роанна, — вы обо всём тут знаете.
— Не отстанешь? — добродушно усмехнулся Палач и картинно тяжело вздохнул.
— Нет, — с улыбкой покачала головой Гидра.
Палач открыл было рот, но тут из самого центра столпотворения раздался звук фанфар, и Роанна отвлеклась, изо всех сил вытягивая шею, чтобы рассмотреть, откуда он доносится.
Пробравшись через сгущающуюся толпу, Гидра задействовала всю свою ловкость, нырнув под чьим-то локтем, увернувшись от готового опуститься на ногу тяжёлого сапога и наконец оказавшись в первом ряду.
Народ распределился полукругом, обступив помост. На нём на деревянную раму было натянуто белоснежное полотно, и благодаря окружающей ночи и направленным на полотно мощным светильникам, Роанна поняла, что это будет за представление.
Когда-то, несколько лет назад, Ноа устроил им такое же. Называл он его игрой теней, и выглядело весьма впечатляюще, когда, собрав все источники света у натянутой простыни, парень начинал пальцами изображать на ней фигуры животных, и повторяя его движения, теневые силуэты, невероятно правдоподобные, скользили в круге света. Даже охрану и самого Эридана это впечатляло, и они порой собирались посмотреть вместе со всеми.
Роанна поняла, что улыбается, и тут же вспомнила, что случилось с Ноа. После его смерти они не раз пытались повторить игру, но их пальцы всегда оставались просто пальцами.
Она почувствовала, как защипало в глазах, и с силой зажмурилась. Нельзя было вспоминать о Ноа. Вместе с ним приходили и другие воспоминания, о других детях, об Эрнисии, Ронале, Нирине и Дайрив. Обо всех, кто, затаив дыхание, наблюдал за игрой теней Ноа, не подозревая, что спустя каких-то пару лет сами останутся лишь тенями, мимолётными следами, царапинами на дверцах, крошками на полу, ненужными уже заколками на тумбочках.
— Хотим поведать вам Легенду о Трёх Сёстрах! — неожиданно вернул её в реальность громкий, хорошо поставленный голос. Принадлежал он кому-то, кто стоял позади полотна, за кругом света, и был для всех невидим.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Сцена «ожила». На белоснежной ткани появились три чёрных силуэта, видимо, изображающие этих самых неизвестных Роанне сестёр.
— Из глубины веков, из самых старых книг, самых ветхих пергаментов пришла к нам легенда о Трёх Сёстрах, — начал тот же вкрадчивый голос, и силуэты заскользили по полотну, — но начинается всё не с них. Всё начинается с Бездны.
Тени сгустились, заполнив круг света целиком.
— Бездна не в силах проникнуть в наш мир. Смотрит она, смотрит и выжидает.
В чёрном теневом круге появились парные точки — глаза — и начали несинхронно моргать.
— И однажды появился человек. Ничего не было в нём особенного, ничего выдающегося. Только человек этот был влюблён.
Внутри теневого круга образовалось отверстие, а внутри — схематичные фигурки мужчины и женщины. Причём живот у женщины ощутимо выпирал.
— Но вот беда, — протянул голос откровенно издевательским тоном, — его возлюбленная была больна.
Фигурка женщины картинно «упала» мужчине на руки.
— И что сделал человек? Этот глупый, беспечный человек, — пропел голос. С каждым словом он становился более саркастическим, — обратился к Бездне.
Фигурка мужчины преклонила колени перед многоглазой Бездной.
— Согласилась Бездна и забрала женщину.
Мужская тень подняла женскую и протянула тьме.
— Чтобы вернуть уже здоровой… — протянул рассказчик, по мере того, как живот женской фигуры на глазах увеличился ещё сильнее.
— Обрадовался человек. Глупый, беспечный человек, — на этот раз в голосе не было ехидства, только какая-то задумчивая печаль, — не знал он, что дети те из Бездны пришли. И Бездну с собой принесли.
От этих слов по коже Роанны побежали мурашки. На полотне, тем временем, мужская и женская фигуры раздвинулись, и между ними возникли ещё три, поменьше.
— Нет уже того человека. Нет жены его, нет дома его. Только ходят по миру три сына Бездны, не в силах ни жить, ни умереть. Нет у их жизни конца, как нет конца у Бездны.
Фигуры мужчины и женщины упали и растворились, а силуэты детей, напротив, подросли.
— Ходили они, смотрели на других людей и захотели иметь своих детей. Да только ни одна женщина не могла удержать в себе частицу Бездны, и вскоре пошли о трёх братьях слухи нехорошие. Ни одна девушка, ни одна самая отчаявшаяся женщина не пускала их на порог. Разозлились братья, и сами ведь того не желали, но не знали своей силы — и от ярости их задрожала земля, загремел гром, вышли из берегов реки.
На полотне творился настоящий хаос — рушились дома, сверкали молнии, а три фигурки братьев стояли поодаль. Кажется, они наблюдали за разрушениями с бесстрастным видом.
Одна из фигурок приблизилась к развалинам, которые до сих пор «тлели» на переднем плане, и, наклонившись, достала оттуда ребёнка, прижав к груди.
От этого слишком реалистичного и явно не сказочного «кадра» Роанна вздрогнула.
Маленькая неподвижная фигурка в руках теневого брата рассыпалась пеплом.
— И так трое братьев вернулись к Бездне.
Теневые силуэты приблизились к многоглазой Бездне, которая всё это время несинхронно моргала на периферии, и опустились на колени.
Отчего-то Роанну на миг кольнула абсурдная жалость к этим сгорбленным чёрным фигуркам.
— И настолько страстно желали они ребёнка, что сама Бездна сжалилась и подсказала своим сыновьям, что нужно делать.
Воздух неожиданно наполнился шепотками. Похоже, они символизировали голос Бездны.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Сказала Бездна, что должны три брата искать трёх сестёр. Да не обычных. Первая сестра будет той, что вошла в Бездну и вернулась. Вторая — той, в ком течёт кровь братьев. И третья — той, кого коснулась Бездна. И хоть не родственники они — но всё ж сёстры.
Фигурка одного из братьев картинно схватилась за голову, и рассказчик озвучил это:
