О, значит, мне опять сидеть одной (ладно, вдвоём с Саламандрой, но это почти не считается, потому что у неё любимый мультфильм о демонятах будет) в четырёх стенах и ползать по этим стенам от скуки и неведения. И понимаю, что Лео опасается шпионажа через сеть, поэтому не даёт мне к ней подключиться, но мне же скучно… тоскливо. И надоело торчать взаперти. Я за три месяца здесь взаперти просидела больше, чем за всю жизнь.
– Ладно, – обречённо вздыхает Лео. – Сейчас поеду туда, а потом… потом что‑нибудь придумаю, чтобы не было так скучно сидеть дома.
Удивительно, что он так чутко улавливает причину моего недовольства и даже собирается с этим что‑то сделать. Подхватив под руку, Лео тянет меня к лифту. Я на цыпочках семеню рядом с ним, стараясь не выдавать себя даже звуками, хотя Лео топает довольно громко.
Створки одного из двух лифтов в конце коридора, повинуясь команде сенсоров, раздвигаются, открывая нам кабинку. Она просторная – для лифтовой кабинки, но её размер напоминает мне о предстоящем сидении в четырёх стенах, а мне хочется на волю. Хочется снова на переднее сидение кабриолета, а не в багажник. Хочется мчаться с Лео по улицам кольцевого города, ощущать скорость, свободу, верить в то, что я устроюсь в Нараке, думать об инвестициях и возможностях избежать отбора, и при этом не стать «мясом».
Но из‑за каких‑то уродов о таких простых радостях придётся забыть. И ещё неизвестно сколько времени после завершения отбора мне придётся прятаться. Я уже завидую Катари – она живёт себе на факультете благородных демонов, встречается с Илантихом, они придумывают какие‑то партийные программы и не опасаются пули в лоб.
Кошусь на Лео. Он тоже поглядывает на меня. Статный, красивый, большерогий… Возможно, он стоит всех этих неудобств. Если, конечно, они не станут смертельными.
На промежуточном этаже мы пересаживаемся в другой лифт, который должен доставить нас на подземную стоянку к машине, на которой мы доберёмся до перевалочного пункта в подвале одного из домов, снова сменим машину – и так до тех пор, пока окольными и тайными путями не доедем до дома. Такой долгий путь тоже мне не нравится.
– Надеюсь, заседание не продлиться долго, – тихо произносит Лео будто сам себе.
Двери лифта открываются. Мы выходим в серый металлический коридор. До стоянки остаётся всего ничего, и Лео настораживается. Он всегда теперь ожидает подвоха. Кажется, он слишком нервный и мнительный. Лео идёт чуть впереди, высматривая возможную опасность и, насколько знаю, что‑то делает с камерами наблюдения, чтобы они нас не засняли – не надеется на память Юмаат по поводу нашей безопасности и необходимости их отключать.
Следом за Лео выхожу на подземную парковку. Мы быстро идём между редко стоящих машин…
Дзинь – это срабатывает один из лифтов надземного здания. В этот момент мы стоим на пустом месте, рядом нет даже каменных опорных столбов, чтобы спрятаться за ними.
Двери раскрываются, Лео сдвигает меня в сторону, но поздно: трое большерогих демонов, прибывших на лифте, нас уже видят.
Кажется, я наконец попалась. И почему‑то я даже не слишком огорчена. Похоже, мне слишком надоело прятаться и вся эта сумасшедшая неопределённость.
Мгновение осознания – мы все понимаем, кто есть кто (я – что это какие‑то высокопоставленные демоны, может быть даже архисоветники), Лео – что его и меня засекли и быстро сообразят, что я настоящая, ведь поддельная «Настя» сейчас на факультете благородных демонов.
А в следующее мгновение он закидывает меня на плечо, проносится мимо открытого лифта и обалдевших демонов, перескакивает через несколько автомобилей. Я чудом успеваю сгруппироваться, когда он бросает меня на пассажирское сиденье роскошного алого кабриолета. Кожаный салон поскрипывает под ним и мной, магией Лео заводит машину. Рёв обезумевшего мотора разносится по просторной парковке, взвизгивают шины, поднимается едкий бело‑серый дым, отделяя нас от выскочивших из лифта демонов – и всё, нас уже и след простыл. Ну, наверное, только полосы от колёс остались.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Я хотела проветриться, проехаться по Нараку – и надо же, всё сразу сбылось, прямо получите распишитесь.
Может, ещё что‑нибудь загадать попробовать?
Хочу мира во всех мирах.
Чтобы Безымянный ужас схлопнулся.
И три миллиона в местной валюте…
Похоже, лимит на исполнение желаний сегодня исчерпан, потому что никаких явных свидетельств их исполнения нет, зато сирены полицейских машин добавляются к рокоту мотора.
Свежий воздух. Полупустые улицы вечернего города и ошалелые взгляды редких прохожих. Вой полицейских сирен за спиной. Завывания сирен в отдалённых районах.
Небо… я снова вижу серое небо над головой. Какое это счастье – просто оказаться на улице!
Мне весело даже от полиции удирать.
А Лео… краем глаза заметив моё веселье, не может удержаться от слабой улыбки. Я будто слышу, как он ворчит, что это не развлечение, надо собраться и вести себя серьёзно. И в то же время мне кажется, что Лео готов принять эту гонку и все последующие проблемы за одно моё улучшившееся настроение.
Он вытаскивает из‑за пояса смартфон и небрежно выбрасывает его на проезжую часть. После чего вдавливает педаль газа в пол, и чужой кабриолет несёт нас дальше.
Безумие, адреналин ещё бурлят в крови. Я понимаю, что мы прошли по грани, столкнулись аж с архисоветниками, и погоня по городу могла кончиться очень плохо. Я всё понимаю, и всё же когда мы с Лео бежим по тайному тоннелю, оставив полицейских искать нас на переплетениях улиц, я не хочу ругать себя за беспечность, не хочу ругать себя за то, что мне было весело, остро, и после всего этого хочется целовать и целовать Лео.
Мы бежим сквозь сумрак, и редкие светильники вспыхивают на нашем пути, гаснут позади нас.
– Я не могу! – выдыхаю я. – Не могу больше сидеть взаперти. Лео. Лео!
Крепче сжав мою руку, он останавливается. Оглядывается. Светильник мягко озаряет его сосредоточенное лицо, отражается в глазах искорками.
– Настя, я должен тебя спрятать, должен защитить.
– А других вариантов нет? Может, я волосы покрашу, очки надену, рога оставлю – и буду жить в какой‑нибудь квартирке под видом обычной демонессы? М‑м? – я сделала очень‑очень просящее лицо в стиле Котика.
– Настя, – Лео обхватывает моё лицо ладонями. – Я не могу подвергать тебя такой опасности, я на эти поездки для тренировок решился с трудом. Поверь, в той квартире тебе будет безопасно.
– Но ты ведь не сможешь меня навещать, – предполагаю я. – У тебя сейчас будут неприятности с Архисоветом, тебе придётся держаться подальше от меня, у них на виду, а мне придётся сидеть взаперти. Лео…
– Это для твоей безопасности. – Он целует меня в лоб. Кончик носа. Губы. – Настя, я люблю тебя. Надо немного потерпеть, пересидеть в безопасности. Разве это так сложно?
Сложно.
И не только тем, что придётся сидеть в замкнутом пространстве.
Я же не смогу узнать, что с ним. В той квартире единственная связь с миром – новости, но в них показывают только то, что разрешает Архисовет.
– Если тебя арестуют за пособничество мне, я об этом даже не узнаю.
– Я буду убегать к тебе из тюрьмы, – Лео улыбается, но мне его обещание не кажется ни весёлым, ни обнадёживающим.
Против него будут выступать такие же сильные демоны, а у кого‑то может оказаться автомат.
Лео снова целует в лоб и вдруг резко выпрямляется и прячет меня себе за спину.
Я выглядываю.
Автоматические светильники озаряют место, где мы стоим, потому что мы двигаемся, но… но…
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
В темноте тоннеля далеко от нас тоже вспыхивают светильники. Всё ближе и ближе к нам.
В тоннеле, где никого, кроме нас, быть не должно, кто‑то есть. И его не разглядеть с такого расстояния.
– Лео? – шепчу я.
– Я не знаю, кто это.
Свет над нами вдруг гаснет, погружая эту часть тоннеля во тьму, Лео перехватывает мою руку и сжимает.
