Ладно, какая разница. Ричард полез. Вернее, начал подтягивать к себе перекладины, потому что стропы растягивались под его весом. Однако постепенно пальцы и подошвы ощутили сопротивление перекладин, и уступ начал смещаться вниз. Поднявшись футов на десять, Ричард почувствовал искушение глянуть, где моджахеды, которые должны были броситься к обрыву при звуке выстрела. Однако он понимал, что ничего от этого не выиграет, поэтому сосредоточился на лестнице. Еще через несколько ступеней он рискнул посмотреть вверх. Край уступа был пугающе высоко, Зула исчезла. Впрочем, там что-то двигалось, и Ричард сообразил, что она легла на живот, прямо над лестницей, так что ее голова затерялась в визуальном шуме растительности. Ричард отыскал ее по блеску очков: Зула смотрела на землю между обрывом и рекой, и то, что она видела, ей не нравилось.
– Брось мне пистолет! – крикнула Зула.
Ричард привалился к уступу, нащупал утолщение в кармане, расстегнул молнию, достал пистолет, отвел руку как можно дальше и со всей силы бросил его наверх, со страхом ожидая, что сейчас «глок», звякнув о камень, полетит обратно. Зула подняла голову, следя за траекторией пистолета, потом встала на четвереньки и в следующий миг исчезла.
До сих пор уступ шел круто, но не отвесно, так что сила тяжести прижимала Ричарда к камням, однако выше – футах в пятнадцати над ним – был нависающий козырек, и на этом отрезке лестница далеко отходила от склона. Лезть стало намного труднее: ноги упирались в пустоту, тело отклонялось назад, и он повисал практически на вытянутых руках. Поняв, что сильно замедлился, Ричард в панике полез быстрее, думая только о том, чтобы добраться до козырька, который защитит от пуль. Движения его стали судорожными, лестница закачалась. Слишком поздно он заметил, что левая стропа заметно перетерлась об острый камень над головой.
Ричард был уже в двух перекладинах от слабого места, когда стропа лопнула и лестница превратилась в один тонкий канат с болтающимися на нем палками. Ричарда кинуло вправо и крутануло. Мир стремительно повернулся; теперь Ричард видел весь берег и трепыхание кустов, сквозь которые с криками «Джабари!» ломились моджахеды. Дальше к реке кто-то высокий взбирался на огромный поваленный ствол, чтобы обозреть картину целиком, – Джонс. Его взгляд сперва остановился на ярко-красной разбрызганной луже там, где упал Джабари, затем двинулся вдоль лестницы. Они с Ричардом встретились глазами.
Ричард мог бы сыграть с Джонсом в гляделки, но не сейчас. Он дернул ногами, развернулся, зажал щиколотками повисшую перекладину, разогнул колени, выталкивая себя вверх, затем перехватил руки, подобрал ноги и повторил всю последовательность еще раз.
Что-то просвистело мимо и в тот же миг звонко ударило в камень впереди. Это произошло еще дважды, потом снизу долетел звук выстрела. По уму, останавливаться не стоило, но Ричард все равно замер на несколько мгновений.
Несколько хлопков прозвучали ближе, сверху. Ричард поднял голову и увидел пистолетные вспышки прямо над лестницей.
Он вновь напрягся, выталкивая себя вверх, и в безумном адреналиновом рывке сомкнул пальцы на перекладине над разрывом, потом ухватил ее второй рукой, подтянулся и, наконец, уперся ногами в камень. Следующие несколько перекладин остались позади в мгновение ока.
Лестница задергалась и заплясала: кто-то снизу то ли лез вверх, то ли дергал за нее, пытаясь оборвать. Ричард вытащил нож и разрезал вторую стропу под той перекладиной, на которой сейчас стоял. Лестница скользнула вниз. Проследить за ней было большой ошибкой – тут же закружилась голова. Ричард видел вспышки, и в то же время его ободрило, что линии прямой видимости по большей части закрыты кустами. Моджахеды либо стреляли наобум, либо целились в редкие просветы между ветвями, либо перебегали с места на место, отыскивая просвет пошире.
Вряд ли можно сказать, что человек его возраста и веса способен припустить по веревочной лестнице, но последние десять перекладин Ричард преодолел почти на одном дыхании и наконец упал животом на козырек. Они с Зулой вскочили одновременно и футов сто пробежали бок о бок, словно боясь, что пули догонят их за козырьком. Разумеется, это могли сделать только Джонс и его боевики, а их уступ должен был замедлить надолго.
Тут Зула забежала вперед, развернулась, припала к Ричарду всем телом и обхватила его руками, словно крепкими-прекрепкими стяжками. Она плакала, уткнувшись лицом ему в грудь, а Ричард почти чувствовал, что Зула присвоила себе его прерогативу: это он должен обнимать ее, свою спасительницу! Однако за последние пятнадцать минут – с тех пор как нужда погнала его к уступу – произошло столько событий, что теперь Ричард мог только стоять в полном обалдении, дожидаясь неизбежного разрыва сердца.
* * *
Зула очнулась первой. Ричард услышал сопение и понял, что она пытается говорить, поэтому чуть ослабил объятия. Она подняла к нему лицо. Чудо. До конца жизни, видя ее лицо, он будет называть это чудом.
Ее губы двигались.
– Что? – спросил Ричард.
– Чет над водопадом. Он тяжело ранен.
– Черт! Ты же знаешь, нам надо предупредить Джейка.
– Да, знаю. Просто говорю.
От обиды, что Додж и не подумал вернуться к Чету, голос у нее стал почти как у Муз-Мстительниц.
– Эти суки в него стреляли? – Ричард мотнул головой в сторону обрыва.
– Другие суки. Но из той же банды, как ты понимаешь, – сказала Зула и добавила: – Если честно, я даже не уверена, что Чет жив. Выглядел он совсем плохо.
– Ты найдешь отсюда дорогу к дому Джейка?
Зула на мгновение сникла.
– Думаешь, надо разделиться? Мне бежать к Джейку, а ты пока вернешься и глянешь, как там Чет?
– Просто предложил. Я знаю короткий путь, мне это быстрее.
– Думаю, иначе никак, – шепнула Зула, и Ричарду показалось, что она снова заплачет. Не так, как в первый раз. Тогда она рыдала от долго сдерживаемых чувств, теперь готова была разреветься от одиночества и беспомощности.
– Только… – начала Зула и тут же умолкла, смутившись того, что собиралась сказать.
– Я должен рассказать обо всем на семейном сборе.
– Да.
– Рассказать, что ты не сломалась в Сямыне, не сломалась за последние две недели и в одиночку побежала предупредить остальных.
– Да. А значит, ты должен остаться в живых.
– Кто-нибудь из нас обязан остаться в живых, – уточнил Ричард.
– Верно, – согласилась Зула таким тоном, будто он подал дельную мысль на производственном совещании. – И ты справишься. Ты всегда справляешься.
– Трудно обещать. Но я буду стараться, потому что очень хочу рассказать миру твою историю.
– Не такая уж она и особенная.
