Далинар кивнул.
— Возможно, я солгал, — добавил Аладар.
— Я так не думаю.
— Откуда ты знаешь?
— Честно? Я не знаю. Но если все получится, мне придется доверять кому-то из вас.
До определенной степени. Он никогда больше не окажется в ситуации, подобной случившемуся на Башне.
С другой стороны, присутствие Аладара означало, что их нападение обретало шансы на успех. Объединенные армии четырех кронпринцев, скорее всего, превзойдут по численности войска паршенди — хотя Далинар и не был уверен, заслуживали ли доверия подсчеты их количества писцами.
Великая коалиция кронпринцев, о которой мечтал Далинар, не состоялась, но даже с учетом того, что ущелья благоволили к паршенди, сил людей должно оказаться достаточно.
— Маршируем все вместе, — сказал Далинар, указывая вперед. — Я не хочу, чтобы мы рассеивались. Двигаемся от плато к плато, занимая соседние или одно плато целиком, если возможно. И тебе придется оставить своих паршменов в лагере.
— Необычное требование, — нахмурился Аладар.
— Мы собираемся напасть на их родичей, — пояснил Далинар. — Лучше не рисковать и не давать им возможности обратиться против нас.
— Но они же никогда... Ладно, не важно. Я могу пойти на это.
Далинар кивнул и протянул руку Аладару, когда сзади наконец подскакали Ройон и Амарам. Далинар сильно обогнал их на Кавалере.
— Спасибо, — поблагодарил Далинар Аладара.
— Ты и вправду веришь во все это, да?
— Да.
Аладар протянул руку, но помедлил.
— Ты ведь понимаешь, что я запятнан вдоль и поперек. На моих руках кровь, Далинар. Я не какой-нибудь совершенный благородный рыцарь, каким, кажется, ты хочешь меня видеть.
— Я знаю, — произнес Далинар, принимая руку. — Я — тоже. Но мы должны ими стать.
Они обменялись кивками, и Далинар развернул Кавалера и поехал обратно к своей армии. Ройон застонал и стал сетовать на больные бедра после того, как всю дорогу проскакал галопом. Сегодняшние перемещения верхом не доставляли ему удовольствия.
Амарам присоединился к Далинару.
— Сначала Себариал, теперь Аладар? Видимо, ваше доверие сегодня стоит довольно дешево, Далинар.
— Не хочешь ли ты, чтобы я отправил их обоих обратно?
— Подумайте, насколько эффектной станет победа, если мы одержим ее нашими собственными силами.
— Надеюсь, что мы выше подобного тщеславия, старый друг, — проговорил Далинар.
Какое-то время они ехали рядом, снова миновав Адолина и Шаллан. Далинар осматривал свои войска и кое-что заметил. Высокий человек в синей форме сидел на камне среди охранников из Четвертого моста.
«Кстати о глупцах...»
— Поехали со мной, — обратился Далинар к Амараму.
Амарам позволил своей лошади отстать.
— Думаю, мне нужно взглянуть на...
— Поехали, — резко приказал Далинар. — Я хочу, чтобы ты поговорил с тем парнем и мы смогли бы раз и навсегда покончить со всеми слухами и обвинениям в твой адрес. Они не приносят ничего хорошего.
— Отлично, — согласился Амарам, догоняя кронпринца.
* * *
Каладин, находящийся среди мостовиков, поймал себя на том, что встал с места, несмотря на боль в ноге, когда заметил Адолина и Шаллан, проезжающих мимо. Он проследил за парой взглядом. Адолин верхом на своем великане-ришадиуме и Шаллан на более скромном по размерам животном.
Она выглядела великолепно. Каладин был готов это признать, пусть даже только перед самим собой. Блестящие рыжие волосы и лицо, готовое вот-вот улыбнуться. Она сказала что-то умное, Каладин почти расслышал слова. Он подождал, надеясь, что девушка посмотрит в его сторону и ее взгляд преодолеет разделяющее их небольшое расстояние.
Шаллан не обернулась. Проехала дальше, а Каладин почувствовал себя абсолютным дураком. Какая-то его часть хотела ненавидеть Адолина за то, что он захватил ее внимание, но Каладин обнаружил, что не может этого сделать. Правда заключалась в том, что Адолин ему нравился. И те двое были хорошей парой. Они подходили друг другу.
Может быть, Каладин смог бы ненавидеть этот факт.
Он снова сел на камень, опустив голову. Вокруг него сгрудились мостовики. К счастью, они не видели, как он провожал глазами Шаллан, напрягая слух, чтобы услышать ее голос. Ренарин тенью стоял позади группы. Похоже, для мостовиков он стал своим, но сам принц, судя по всему, все еще чувствовал себя неудобно в их окружении. Хотя, вероятно, он везде чувствовал себя неудобно.
«Мне нужно поподробнее поговорить с ним о его состоянии», — подумал Каладин. Ему упорно казалось, что было какое-то несоответствие в поведении парня и в его объяснении причин эпилепсии.
— Почему вы здесь, сэр? — спросил Бисиг, вернув внимание Каладина к остальным мостовикам.
— Хотел увидеть, как вы отправляетесь, — вздохнул Каладин. — Предполагал, что вы обрадуетесь, повидав меня.
— Ты как ребенок, — проворчал Камень, погрозив Каладину толстым пальцем. — Что бы ты сделал, великий капитан Благословленный Штормом, если бы обнаружил, что один из твоих людей расхаживает с раненой ногой? Ты бы его побил! Конечно, после того, как он излечится.
— Мне казалось, — заметил Каладин, — что я и есть ваш командир.
— Неа, не может быть, — сказал Тефт, — потому что наш командир достаточно умен, чтобы оставаться в постели.
— И есть побольше рагу, — добавил Камень. — Я оставил тебе целый котелок на то время, пока буду отсутствовать.
— Ты тоже собираешься отправиться в экспедицию? — спросил Каладин, подняв глаза на здоровяка-рогоеда. — Я думал, ты просто посмотришь, как уходят ребята. Ты же не хочешь сражаться. Что ты там будешь делать?
— Кто-то же должен для них готовить, — объяснил Камень. — Эта экспедиция, она будет длиться много дней. Я не оставлю моих друзей на милость лагерных поваров. Ха! Вся еда, которую они готовят, из преобразованного мяса и зерна. А на вкус похожа на крэм! Кто-то должен добавлять правильные пряности.
Каладин оглядел группу нахмурившихся мужчин.
— Ладно, — сказал он. — Я вернусь. Шторма, но...
Почему мостовики расступались? Камень посмотрел через плечо, рассмеялся и попятился.
— А вот и настоящие проблемы.
За ним спешивался Далинар Холин. Каладин вздохнул и махнул Лоупену, чтобы тот помог ему подняться и он смог бы отсалютовать как подобает. Каладин принял вертикальное положение, заработав свирепый взгляд от Тефта, прежде чем заметил, что Далинар был не один.
Амарам. Мышцы Каладина окаменели, и ему пришлось приложить усилие, чтобы чувства не отразились на лице.
Далинар с Амарамом подошли ближе. Боль в ноге Каладина, казалось, утихла, и одно мгновение он видел перед собой только этого человека. Этого монстра в человеческом обличье. Одетого в добытые Каладином Доспехи и развевающийся за спиной золотой плащ с символом Сияющих рыцарей.
«Контролируй себя», — подумал мостовик.
Каладин сумел проглотить ярость. В последний раз, когда она взяла над ним верх, он угодил в тюрьму.
— Тебе полагается отдыхать, солдат, — сказал Далинар.
— Да, сэр, — ответил Каладин. — Мои люди уже объяснили мне это предельно ясно.
— Значит, ты хорошо их обучил. Я горжусь, что они будут рядом со мной в экспедиции.
Тефт отсалютовал.
— Если вас поджидает опасность, светлорд, то она прячется там, на равнинах. Мы не сможем вас защитить, если останемся здесь.
Каладин нахмурился, кое-что осознав.
— Шрам здесь... Тефт... А кто с королем?
— Мы о нем позаботились, сэр, — ответил Тефт. — Светлорд Далинар попросил меня оставить в тылу нашего лучшего человека с отрядом по его собственному выбору. Они присмотрят за королем.
Их лучший человек...
Каладин похолодел. Моаш. Моаш остался обеспечивать безопасность короля во главе отряда по его собственному выбору.
Шторма.
— Амарам, — произнес Далинар, жестом приказав кронлорду приблизиться. — Ты говорил, что никогда не видел этого человека, пока не прибыл сюда, на Разрушенные равнины. Верно?
Каладин встретился взглядом с убийцей.
— Да, — подтвердил Амарам.
— А как насчет его заявления о том, что ты якобы забрал у него Клинок и Доспехи?
— Светлорд, — ответил Амарам, взяв Далинара под руку. — Я не знаю, тронулся ли парень умом или просто ему катастрофически не хватает внимания. Возможно, он служил в моей армии, как он сам утверждает, — он, безусловно, носит на себе соответствующее клеймо раба. Но его обвинения на мой счет явно абсурдны.
Далинар кивнул сам себе, как будто ожидал подобных слов.
— Я уверен, что требуются извинения, — произнес кронпринц.
Каладин изо всех сил пытался оставаться в вертикальном положении, но его нога ослабела. Значит, вот что будет его заключительным наказанием. Извинение перед Амарамом на публике. Унижение, не сравнимое ни с чем другим.
