— Способность, — прошептал он, переворачивая страницу. — Способность остановить то, что на нас надвигается. Способность спасти человечество.
Король продолжал поиски. Сегодня он был не слишком умным, но в прошлом провел много дней, вчитываясь в страницы, снова и снова изучая отрывки текста. Он их знал.
Ответы найдутся. Найдутся. Таравангиан поклонялся теперь только одному богу. Человеку, которым он стал в тот день.
Вот оно.
Король обнаружил нужный фрагмент на репродукции угла комнаты, где мелким шрифтом он писал предложения одно поверх другого, потому что кончилось свободное пространство. В кристальной ясности его гения отделить предложения друг от друга казалось легко, но ученым понадобились годы, чтобы собрать написанное воедино.
«Они придут. Ты не сможешь помешать им произнести клятвы. Ищи тех, кто выжил, когда они не должны были это сделать. Закономерность станет твоей подсказкой».
— Мостовики, — прошептал Таравангиан.
— Что? — спросила Адротагия.
Король поднял голову, моргая затуманенными глазами.
— Мостовики Далинара, те, кого он отобрал у Садеаса. Ты читала отчет об их спасении?
— Не думала, что они важны. Очередная игра между Садеасом и Далинаром.
— Нет. Там нечто большее. — Они выжили. Таравангиан встал со стула. — Активизируй всех бездействующих агентов алети, отправь их всех в ту область. Об одном из мостовиков будут ходить истории. Чудесное спасение. Любимец ветров. Один из них. Возможно, он до сих пор не осознает, что делает, но он связан со спреном и произнес самое малое первый идеал.
— Что, если мы его найдем? — спросила Адротагия.
— Нужно держать его подальше от Сета любой ценой. — Таравангиан передал ей Диаграмму. — От этого зависят наши жизни. Сет — зверь, который перегрызет собственную ногу, чтобы избавиться от оков. Если он освободится...
Адротагия кивнула и отошла отдать распоряжения, но помедлила у выхода из временного шатра.
— Возможно, нам стоит пересмотреть методы оценки твоего интеллекта. То, что я увидела за последний час, заставляет меня задаться вопросом, правильно ли применять к тебе сегодня термин «обычный».
— Оценка верна, — сказал Таравангиан. — Ты просто недооцениваешь интеллект обычного человека.
Кроме того, когда дело касалось Диаграммы, король мог не помнить, что он написал или почему, но иногда всплывали остатки воспоминаний.
Адротагия удалилась, и подошел Мралл.
— Ваше величество, — сказал он. — Время на исходе. Кронпринц умирает.
— Он умирает уже многие годы.
Но Таравангиан все же продолжил путь, ускорив шаг, насколько хватало сил. Он больше не останавливался побеседовать с солдатами и только коротко махал в ответ на их приветственные возгласы.
В конце концов Мралл увел его по склону холма от непосредственного зловония поля битвы и тлеющего города. Здесь над несколькими штормповозками оптимистично развевалось знамя короля Джа Кеведа. Стражники позволили Таравангиану войти внутрь кольца штормповозок, и он приблизился к самой большой из них — громадному сооружению, похожему на настоящий дом на колесах.
Они обнаружили кронпринца Валама... короля Валама... в постели, он кашлял. Его шевелюра поредела с тех пор, как Таравангиан видел его в последний раз, а щеки запали настолько, что дождевая вода собралась бы в них лужами. Редин, бастард короля, стоял в футе от кровати, склонив голову. С тремя стражниками в комнате для Таравангиана совсем не осталось места, и он замер в дверном проеме.
— Таравангиан, — произнес Валам и начал кашлять в платок. Лоскут ткани окрасился кровью. — Ты пришел за моим королевством, не так ли?
— Не знаю, что вы имеете в виду, ваше величество, — ответил Таравангиан.
— Не скромничай, — огрызнулся Валам. — Я не выношу этого качества ни в женщинах, ни во врагах. Отец Штормов... Не знаю, что они сотворят с тобой. Я наполовину уверен, что тебя убьют до конца недели.
Он слабо махнул рукой, которая была вся перебинтована, и стражники освободили место, чтобы Таравангиан смог войти в спальню.
— Отличная уловка, — сказал король. — Прислать еду, целителей. Слышал, солдаты от тебя без ума. Но что бы ты сделал, одержи одна из сторон решительную победу?
— У меня появился бы новый союзник, — ответил Таравангиан. — Благодарный за помощь.
— Ты помог всем, кто сражался.
— Но больше всего победителю, ваше величество. Мы можем оказать помощь выжившим, но не убитым.
Валам снова закашлялся, сухо и отрывисто. Его бастард подошел, обеспокоенный, но король жестом отослал его прочь.
— Судя по всему, — проговорил король между хрипами, — ты единственный из моих детей, кто выживет, ублюдок. — Он повернулся к Таравангиану. — Стало быть, у тебя есть законное право на трон, Таравангиан. Полагаю, по линии матери? Женитьба на веденской принцессе примерно три поколения назад?
— Я не в курсе.
— Разве ты не расслышал, что я сказал насчет скромности?
— Мы оба должны сыграть свою роль в спектакле, ваше величество, — ответил Таравангиан. — Я просто проговариваю свои строки, как они написаны.
— Ты болтаешь, как баба. — Валам сплюнул кровью в сторону. — Я знаю, что у тебя на уме. Примерно через неделю, когда ты позаботишься о моих людях, писцы «обнаружат» твое право на трон. Ты неохотно решишься спасти королевство по настоянию моего собственного штормового народа.
— Вижу, вам прочитали весь сценарий, — тихо отозвался Таравангиан.
— Тот убийца придет за тобой.
— Вполне возможно.
Это была правда.
— Даже не знаю, зачем я попытался занять штормовой трон, — проговорил Валам. — Что ж, хоть умру как король.
Он с усилием вздохнул и нетерпеливо махнул писцам, столпившимся за пределами комнаты. Одна из женщин оживилась, украдкой бросив взгляд на Таравангиана.
— Я сделаю этого идиота своим наследником, — произнес Валам, махнув в сторону Таравангиана. — Ха! Пусть остальные кронпринцы подавятся.
— Они мертвы, ваше величество, — ответил Таравангиан.
— Что? Все?
— Да.
— Даже Бориар?
— Да.
— Ха, — проговорил Валам. — Ублюдок.
Сначала Таравангиан подумал, что король обращается к одному из покойных кронпринцев, но потом заметил, что он машет в сторону своего незаконного сына. Редин подошел ближе и опустился на одно колено рядом с кроватью, когда Таравангиан подвинулся, освободив место.
Валам завозился под одеялом. Редин помог вытащить наружу поясной нож и неуклюже взял его в руки.
Таравангиан с любопытством изучал Редина. Неужели перед ним тот самый безжалостный королевский палач, о котором он столько слышал? Этот встревоженный, выглядящий беспомощным человек?
— Прямо в сердце, — сказал Валам.
— Отец, нет... — проговорил Редин.
— Прямо в штормовое сердце! — закричал Валам, брызгая кровавой слюной на простыни. — Я не стану просто лежать здесь и не позволю, чтобы Таравангиан убедил моих собственных слуг отравить меня. Сделай это, мальчик! Или ты не в состоянии сделать единственную вещь, о которой...
Редин воткнул нож в грудь отца с такой силой, что Таравангиан подскочил. Бастард выпрямился, отсалютовал и протолкался из комнаты наружу.
Король выдохнул в последний раз, его глаза начали стекленеть.
— И будет править ночь, ибо выбор чести — жизнь...
Таравангиан выгнул бровь. Предсмертные слова? Здесь, сейчас? Проклятие, а он не в том положении, чтобы записать фразу в точности. Нужно ее запомнить.
Жизнь покидала Валама, пока он не превратился просто в груду мяса. Рядом с кроватью из тумана появился Клинок Осколков и вонзился в деревянный пол повозки. Никто за ним не потянулся. Солдаты в комнате и писцы снаружи посмотрели на Таравангиана и опустились на колени.
— То, что сделал Валам, жестоко по отношению к нему, — сказал Мралл, кивнув на бастарда, который проложил себе путь из штормповозки на свет.
— Больше, чем ты думаешь, — ответил Таравангиан, потянувшись к ножу, который торчал сквозь одеяло и одежду из груди короля. В нескольких дюймах от рукояти он помедлил. — В официальные хроники бастард войдет как убийца отца. Если он был заинтересован в троне, это сильно... помешает ему, даже сильнее, чем его происхождение.
Таравангиан убрал пальцы с ножа.
— Могу я побыть наедине с павшим королем? Я бы хотел помолиться за него.
Остальные вышли, даже Мралл. Они прикрыли маленькую дверь, и Таравангиан опустился на стул рядом с трупом. Он не собирался произносить молитву, просто хотел ощутить момент. Один. Чтобы подумать.
Сработало. В полном соответствии с Диаграммой Таравангиан стал королем Джа Кеведа. Он сделал первый шаг к объединению мира, как и настаивал Гавилар, чтобы они все смогли выжить.
По крайней мере, именно об этом говорилось в видениях. Видениях, которыми поделился с ним Гавилар шесть лет назад, в ночь убийства. Гавилара посещали видения о Всемогущем, который был теперь также мертв, и о грядущем шторме.
