Маргарита смогла бы тебе предоставлять, уже искуплённая и счастливая, возвышенный хлеб духа?
Священник впервые встал и заявил:
— Не думаю…
— А если бы мы предложили тебе подобное благословение в обмен на твой нейтралитет в отношении наших усилий по спасению? Ты позволил бы нам действовать в то же время, что и служители, подчиняющиеся твоим приказам? Ты же не бросишь их против нас и дашь нам создать команду совместно с ними в попытке восстановления? Таким образом, время придало бы последний штрих твоим решениям…
Грегорио подумал несколько мгновений и ответил:
— Уже поздно.
— Почему? — с тревогой спросил Инструктор.
— Случай с Маргаритой, — принялся объяснять иерофант многозначительным тоном, — окончательно передан фаланге из шестидесяти служителей моей службы, под командованием одного жестокого преследователя, который ненавидит свою семью. Справедливое решение могло бы быть достигнуто через несколько часов, но я не желаю, чтобы оно возвращалось в мои руки, оживлённое возмущением жертвы, из внутреннего источника которой мне было бы позволено лишь пожинать возмущённые воды и желчь. Её будут мучить, так как она в своё время мучила меня; она испытает безымянные унижения и захочет смерти, как ценного блага. По возвращении, достигнутом надрывным страданием, её дух примет меня как любящего благодетеля-провидца, окутав меня излучениями нежности, которых я ждал столько лет… Любая попытка освобождения была бы обречена на провал. Постепенно её размышления станут путаными, и работы по притяжению, которое повлечёт за собой смерть, практически закончатся.
Наш руководитель не признавал себя побеждённым и настаивал:
— А если бы мы вмешались в твою фалангу, чтобы совершить работу, к которой мы призваны? Мы бы находились рядом с увечной, как твои друзья, и, не теряя уважения к твоему авторитету, мы бы постарались выполнить программу, которая привела нас сюда, выказывая смирение и любовь, которые Агнец нам преподаёт.
Грегорио молча раздумывал, а Губио прямо и твёрдо продолжал:
— Принимай!… Соглашайся!… Дай нам своё слово священника! Хоть ты и не веришь в это, помни, что однажды ты снова встретишь взгляд своей матери!
После долгих минут раздумий Грегорио поднял руки и сказал:
— Я не верю в возможности попытки; но я согласен на средства, о которых ты просишь. Я не буду вмешиваться.
Позвонив затем в колокольчик, он приказал своим помощникам приблизиться. Словно выходя из битвы наполовину побеждённым, в которой он действовал против своей собственной совести, он потребовал присутствия некоего Тимона, который сразу же появился перед нами. Его лицо мучителя вызвало у нас удивление. Грегорио обратился к нему с вопросом о том, как продвигается «случай с Маргаритой», на что тот ответил, что процесс ментального отчуждения практически готов. Дело нескольких дней, и она будет заключена в больницу.
Будучи в некотором стеснении, Грегорио потребовал, чтобы помощник со зловещим видом проводил нас к фаланге, которая активно действовала в направлении постепенного выполнения его смертельного приговора.
9
Невидимые преследователи
На следующее утро, в сопровождении невежественных и недалёких сущностей, мы направились к комфортабельной резиденции, где нас могло застать нежданное зрелище.
Здание солидных размеров выдавало аристократическое состояние обитателей не только величием линий, но и прекрасными садами, окружавшими его. Мы остановились у левого крыла, заметив, что оно занято множеством духовных сущностей отталкивающего вида; физиономии висельников и зловещие гримасы.
Несомненно, эта жилая конструкция находилась под наблюдением хладнокровных бесстрастных тюремщиков, если судить по теням, окутывавшим их.
С тягостным настроением я переступил порог входной двери.
Воздух был пропитан ядовитыми элементами. Я с трудом скрывал свою неприязнь, отовсюду получая впечатления угнетения и боли.
Низшие сущности прибывали в большом количестве в проходной зал, тут же зондируя наши намерения. Но, получив инструкции ориентера, мы делали всё, чтобы сойти за простых преступных элементов. Я видел, как сам Губио сделался таким мрачным, таким тусклым в своём перисприте, что его никто бы не смог узнать, за исключением нас, внимательно и осторожно следовавших за ним, начиная с самого первого часа.
По просьбе Серджо, молодого проходимца, который представил нас самым оскорбительным образом, Сальданья, директор действующей фаланги, пошёл нам навстречу.
Он начал было делать враждебные жесты, но при виде пропуска, которые Грегорио выдал нам, принял нас, как важных партнёров.
— Потребовал ли шеф, чтобы ловушка была закрыта? — доверительно спросил он Инструктора.
— Да, — неопределённым образом ответил Губио. — Мы желали бы проверить основные условия этого случая и прослушать больную.
— Молодая женщина потихоньку начинает сдаваться, — объяснил этот странный персонаж, указав нам на широкий коридор, из которого текли отвратительные флюидические субстанции.
Охотно услуживая нам, он проводил нас, но с определённым недоверием, и после короткой паузы освободил для нас вход в большую комнату супружеской пары.
Во дворе расцветало утро, и солнце начинало просвечивать сквозь хрустальные витражи.
Ещё молодая женщина, с чрезвычайной бледностью благородных черт достойного лица предавалась тревожным раздумьям.
Я понял, что мы прибыли в апартаменты одержимой Маргариты, которой ориентер вызвался помочь.
Две развоплощённых сущности с ужасными лицами, самоуверенные и властные, склонились к бюсту увечной, предавая её сложной магнетической операции. Особенность окружающей ситуации ужасала. Но мой страх стал намного большим, когда я сконцентрировал весь свой потенциал внимания на голове молодой угнетённой женщины. Когда я мысленно проник сквозь толстую материю изголовья кровати, где она отдыхала, я оказался перед несколькими десятками «яйцевидных тел» свинцового цвета и различной величины. Они походили на большие живые зёрна, привязанные к мозгу пациентки чрезвычайно тонкими нитями, аккуратно расположенными вдоль вытянутого костного мозга.
Работа развоплощённых преследователей была скрупулёзной и жестокой.
Своим периспритным телом Маргарита находилась под влиянием не только ужасных разрушителей, которые осаждали её, но и огромной фаланги несознательных сущностей, действовавших своим ментальным организмом, интенсивно отбирая у неё все силы.
В действительности, я уже имел возможность наблюдать великое количество жестоких случаев одержимости, но всегда при взрывах страстей. Здесь же я мог констатировать технически организованную осаду.
Конечно, «яйцевидные формы» привносились гипнотизёрами, которые владели ситуацией.
С соответствующего разрешения я просмотрел физическую зону, на которую совершались атаки. Яувидел, что все метаболические центры больной находились под контролем. Даже кровяное давление находилось под управлением преследователей. В области грудной клетки наблюдались значите льныекожные повреждения. Внимательно просматривая их, я увидел, что увечная вдыхала тёмные субстанции, которые не только давили на лёгкие, но и отражались в клетках и соединительных тканях, формируя язвы кожного покрова.
Деятельность вампиров была непрестанной.
Обычные энергии тела, казалось, переходили к «яйцевидным формам», которые питались ими автоматически в движении постоянного сосания.
Я пожалел о невозможности помочь Инструктору, потому что, естественно, если бы Губио был свободен, он бы уже дал
