Ведьма тем временем снова обратила всю свою злобу на девушку, повалила её на землю, навалилась сверху, и принялась душить. Лицо девушки, совсем недавно показавшееся Мишке симпатичным, теперь было искажено уродливой гримасой удушения и ужаса. В голове Мишки противное чувство бессилия сплеталось с ощущением отчаянья.
– Помогите! – крикнул он хрипло, но довольно громко. И ещё громче: – Помогите!
Тут раздались шелест листвы и хруст веток, и Мишка увидел, как на место действий пролезает их сосед со второго этажа. Быстро оценив обстановку, Вадим, предплечьем правой руки, захватил горло старухи, с трудом оторвав её от девушки. Когда освобождённая девушка отползла по траве на несколько шагов, он швырнул старуху на землю.
Повернувшись на спину, она увидела Вадима и злоехидно разлыбилась:
– Ты! мальчик с пальчиком! Трахальщик мой ненаглядный!
Увидев её глаза, Вадим оторопел. Потом он, с усилием оторвав взгляд от ведьмы, удивлённо посмотрел на Мишку и спросил:
– Что это с ней?
– Она – ведьма, – убедительно-спокойно ответил Мишка, направляясь к девушке, чтобы помочь ей встать.
В этот момент ведьма, удивительно живо вскочив на ноги, разорвала на себе кофту и блузку, вывалив свои большие титьки наружу, ринулась на Вадима, сшибла его с ног, упала на него сверху и с безумным смехом начала бить его титьками по лицу. Вот только от каждого удара вроде бы мягкой титьки на лице Вадима оставался след как от удара кувалдой.
Чуть растерянно оглядевшись вокруг, Мишка увидел в траве обломанный кирпич. Схватив его, он подбежал к размахивающей верхней частью тела старухе и несколько раз со все силы ударил её по голове.
Старуха завалилась набок, а потом, когда Вадим оттолкнул её от себя, на спину. Большие груди тяжело развалились в стороны, а потом… они начали уменьшаться. Очень быстро. Затем стало заметно, что ведьма целиком уменьшается. Усыхает. Явно старея на вид. Но превратиться в мумию, как в кино, она не успела, поскольку исчезла раньше.
Немного придя в себя от этого нереального зрелища, Мишка обернулся к девушке, которая уже встала на ноги и с невероятным замесом эмоций на лице смотрела на то место, с которого исчезла ведьма. Подойдя к ней, он успокаивающе погладил её по затянутому кожанкой плечу.
– Всё кончено. Теперь всё нормально.
Растерянно взглянув на него и пару секунд словно стараясь рассмотреть, девушка неожиданно, порывисто, обняла Мишку, крепко прижав его к себе. Она была на голову выше Мишки, и он оказался прижат щекой к её груди. Да, это была небольшая грудь, да, она была забрана лифчиком, чью жёсткость он ощущал скулой, в то время как щека ощущала мягкость. Но это была первая женская грудь, ощущаемая – приятно ощущаемая – им в сознательной жизни. Титьки ведьмы, в которых он чуть не задохнулся, совершенно не запечатлелись в нём ощущениями противоположного пола. А ещё от девушки очень приятно пахло, щекоча ему ноздри.
Они так и стояли, обнявшись, некоторое время; Мишка машинально обнял девушку и теперь успокаивающе поглаживал её по спине правой рукой, обхватывая левой её талию. Потом он чуть отклонил голову назад и сказал:
– Давай, я провожу тебя до трамвая. Ты же не здешняя?
Девушка, словно опомнившись, разжала объятья и начала несколько смущённо поправлять на себе одежду, на взгляд Мишки в том не нуждающуюся.
– Да, – сказала она, рассеяно глядя на Мишку, – я к подруге в гости приезжала. – И после паузы: – Никогда больше сюда не приеду.
Мишка, с улыбкой, понимающе кивнул:
– Да уж! Идём.
Он взял её за руку, как привычно брал девчонок, и повёл через кустарник к проезжей части улицы, а потом, уверенно и всё так же держа за руку, к началу райончика, «подрезанному» трамвайным путём.
Позади них, с кряхтеньем и невольным постаныванием, Вадим подполз к дереву, чтобы встать, опираясь о ствол.
САМОУБИЙЦА
Если бы можно было просто лечь и умереть – он давно бы сделал это. К сожалению – его сожалению – даже самую поганую жизнь не легко покинуть не то что «громко хлопнув дверью», но даже потихоньку «просочившись в щель». На самом деле никто не знает, что нужно для того, чтобы прорвать пелену жизни и выпасть в небытие. Обязательно в небытие. Иначе – какой смысл? И, наверное, только самоубийцы знают, что это такое в действительности – момент перелома жизни к смерти. Но эти знания интимны, потаённы и очень кратковременны. Это последнее, что самоубийца постигает в жизни, и что позволяет ему вырваться из её плена. И не понятно – то ли это жизнь извергает саму себя как блевотину и захлёбывается ею насмерть, то ли, всё-таки, есть что-то выше и сильнее жизни; нечто, служащее балансом реальности. Скорее всего, это – небытие. Хотелось бы надеяться.
И вот он жил только потому, что ему никак не открывался «Выход» из его постылого существования. Его восприятие собственной жизни набухало ощущением пустоты и бессмысленности. В свои неполные тридцать лет ему всё ещё нечего было оставить после себя. Он понимал, что жизнь человека имеет смысл только тогда, когда после его смерти есть, кому и чем его помянуть. Человек должен оставить после себя кого-то живого и живущего. А с ним не было никого. И не делал он практически ничего. Работа? Тупое зарабатывание денег на спекулятивном посредничестве между производителями и «пожирателями». В этом нет ничего зазорного – в предоставлении людям удобств, связанных с их нуждами. Но что остаётся после всего этого «потребления»? Вот именно. Не всякая полезная деятельность продуктивна и созидательна. Когда-то ему хотелось именно «созидать», но со временем он с горечью понял, что неспособен ни к чему творческому в буквальном смысле – «сотворить». И не в смысле искусства, а в смысле «сделать и оставить». Со времени осознания собственной «некреативности» он просто «проживал» на этом свете, всё чаще задумываясь о том, желательно, «несвете», где его не отягощала бы собственная никчёмность.
И какие бы мнения не выражались разными людьми в разных местах, но нормального мужчину делает полноценным всё-таки любовь. И семья – как воплощение этой любви из просто ощущений в нечто настоящее, реальное. Семейному человеку есть ради чего и кого зарабатывать деньги. И уже не важно, как он это делает – вывозя мусор или продавая бытовую технику. Главное – есть зачем.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
