«Вот когда я был на практике, у нас шеф был простой мужик, сам вставал у трапа и пропускал девок под рукой, поднятой до плеча, кто задевал руку – проходи, нет – ещё маленькая, и вообще говорил: «Шапкой не собьёшь – ебать можно», - к нам подошёл второй помощник и поделился своими воспоминаниями. Мы с Ваней только умилённо вздохнули. С нашим кэпом такой каши не сваришь.
Потом вторым «пыжом» к нам пришвартовалась «эстэшка» с коньяком и вином, и тут же, будто из воздуха на причале материализовались бортовые грузовые машины с водителями-якутами, у которых с лиц не сходили плотоядные улыбки. Началась разгрузка, работа закипела, и девочки в ярких куртках отошли на второй план.
-Да, теперь пока всё не выпьют, никто в посёлке работать не будет, - глядя, как быстро загружаются машины и с каким энтузиазмом шустрые якуты таскают ящики со спиртным, сказал второй помощник, когда после обеда все свободные от вахты столпились на ходовом мостике, наблюдая за разгрузкой, - если только директор совхоза «сухой закон» не введёт. Хотя он и сам выпить не дурак.
Вскоре стало понятно, что запрет на продажу спиртного местным не грозит. У сельмага, а его распахнутые двери нам с теплохода было хорошо видно, уже образовалась очередь гомонящих якутов. Я обратил внимание, как двое местных вынесли из магазина деревянный ящик с портвейном и, отойдя метров десять, уселись прямо на землю и стали выпивать. К концу моей вахты они оприходовали бутылки по три, причём я не заметил наличие какой-либо закуски, спели пару своих якутских песен и мирно заснули по обе стороны ящика. Сменивший меня Ваня потом рассказывал, что этот недопитый ящик у них свистнули, а когда под утро те двое проснулись и обнаружили пропажу, то нисколько не возмутились тому, что их обокрали, а просто пошли и купили ещё ящик. Денег у местных водилось недуром, а вот тратить, кроме как на спиртное, было не на что.
Под утро разгрузка закончилась. С последним, поднятым из трюмов ящиком коньяка, на палубу выползли опухшие от двухнедельного пьянства мужчины, сопровождавшие, этот бесценный по сибирским понятиям, груз, они поблагодарили нашего кэпа за чёткую работу и попросили подписать бумаги. Мы с Ваней делали вид, что будто совсем не знаем этих «измученных нарзаном» мужиков, хотя ещё ночью провернули операцию по закупке достаточного количества коньяка, бесшумными тенями шныряя со своего теплохода на соседний. Теперь надо было употребить всё это богатство, но употребить хотелось не в мерзкой обстановке каюты мотористов, а где-нибудь на берегу и желательно в женском обществе.
Полдня мы с Ванькой уговаривали кэпа отпустить нас на берег. И только под вечер он дал «добро». И вот, пряча за пазухой по две бутылки «Сълнчного бряга», мы в предвкушении праздника свалили по трапу на берег. Месяц как мы не ступали на твёрдую землю. Теперь главное было найти местный клуб, в котором проходили танцы, об этом девчонки-якутки нам успели крикнуть, ещё при первом знакомстве, пока их наш кэп не отправил подальше от судна.
Мы с Ваней уже успели раздавить пузырёк коньяка для куража. Нам стало весело, мы жаждали приключений!
Посёлок Усть-Оленёк расположен в 80 км от устья одноименной реки впадающей в море Лаптевых, на карте слева от реки Лена. В общем, край географии. Тундра. В основном неказистые деревянные бараки, попадались, правда и каменные строения, главным образом государственно-административного назначения, но всё убого и серо, сомневаюсь, что и сейчас что-нибудь изменилось. Мы с Ваней кое-как нашли местный клуб, но подошли к нему, когда танцы уже закончились, и народ стал расходиться. Знаете очень, как-то неуютно было видеть кругом узкоглазые лица, правда коньячный допинг позволял нам особо не напрягаться, да и времена были совсем другие – «дружба народов СССР», всё-таки.
И вот, грустные, потому что не удалось потанцевать и кого-нибудь склеить, мы потащились восвояси. Остановились, чтобы прикурить и услышали женский голосок. Кстати надо признать, что по-русски якуты говорили практически без акцента.
- Ребята, а закурить не будет, - мы обернулись и увидали стайку якутских девчонок, очень неплохо, по советским понятиям, одетых и довольно-таки симпатичных, несмотря на раскосые и скуластые мордашки.
- Конечно, угощайтесь, - и Ваня царственным жестом протянул им пачку «БТ». Мы специально прихватили с собой этих дорогих и по тогдашним меркам престижных сигарет, вот именно для такого случая. Как потом, оказалось, зря выпендривались – девочки поголовно курили «Беломор», и, похоже, явно предпочитали его всему остальному.
- А может, прогуляемся? – нет, это не мы предложили, а нам. Вот такой вот незатейливый «съём». Девчушкам явно нравилось, что у нас торчали горлышки бутылок из карманов курток. Их было человек шесть. Возраст определить было непросто, да мы с Ваней особо-то себя на этот счёт не напрягали, вспоминая слова второго помощника «о шапке». Наших шапкой сбить было явно сложно. Все были одеты по местной моде: японские разноцветные куртки и фирменные джинсы, ни чета нашим с Ваней, все девчонки чёрненькие, узкоглазенькие, скуластенькие и очень смешливые. И имена у всех были старинные русские: Таисья, Полина, Евдокия, ни тебе Свет, ни Наташ там всяких.
«Где выпить?» - такой вопрос там, в стране Лимония, решался очень просто. Одна из девчонок постучала в первый попавшийся дом, дверь открыла старая якутка, они о чём-то побалакали на своём и мы всей толпой завалились в хату. «Вы ей налейте полстакана», - вот и вся плата за гостеприимство. Вот с закуской было хуже, лишь у одной из девчонок в кармане куртки нашлась горстка конфет-леденцов. Но никого это не смутило, закусывать стали «курятиной», т.е. тем, что курили.
Давно известен факт, что у народов Крайнего Севера в крови отсутствует фермент противодействия алкоголю, поэтому и быстрое привыкание, и такое же молниеносное опьянение. То ли наши подружки уже хватили винца ещё на танцах, то ли малы были, но напились они очень быстро даже для якуток. И когда Ваня, гусар хренов, встал и сказал тост: «А теперь за присутствующих дам!», нашим осоловевшим дамам что-то явно не понравилось.
- Ты кого это «дамой» назвал? Думаешь раз якутка так дурочка, а? – вот такой неожиданный эффект. И понеслось. Тут ещё и я не к месту вспомнил про то, как якутам при царе винтовки продавали: «Да пока винтовку шкурками песцовыми не закроете, вам и не продадут». Нам в ответ кричали, что мы русские на «шмотках» помешаны. В общем и целом обыкновенный пьяный пиздёж. Хорошо так сидели, и о сексе даже не думалось. Я вот вспоминаю те далёкие студенческие годы и прихожу к выводу, что секс для нас тогда не играл той главенствующей роли, как для нынешней молодёжи. Нет, мы, конечно, всегда были не прочь перепихнуться, но особо не настаивали и если подруги не высказывали явного желания прыгнуть в койку, то нам вполне хватало и просто выпивки.
Когда кончилось питьё, мы всей компашкой пошли на берег. По пути мы увидели упряжку оленей, которые мирно спали стоя, и тут Ване очень захотелось покататься. Ни слова не говоря, он, разбежался и прыгнул на бедное животное, у оленя аж передние ноги подкосились. Нам с приятелем было очень весело, а девки сказали, что если сейчас выйдет хозяин, то нам не поздоровится. У якутов, кстати, почти у всех оружие, вполне легальное. К тому же был «полярный день», и всё Ванино кувыркание с несчастными оленями не могло остаться незамеченным. Встреча с рассерженным хозяином упряжки в наши планы не входила, и потому пришлось спешно ретироваться к причалу – заполярное родео не удалось.
Подойдя к теплоходу, мы с Ваней приказали девкам спрятаться, а сами чуть ли не по–пластунски пробрались к трапу и залезли на судно. Слава богу, все спали. Ванька пошёл в каюту за новой порцией спиртного, а я прошмыгнул в рубку, где нёс вахту наш третий моторист. Парень он был молодой совсем, к тому же не пьющий, и поэтому стоял за нас с Ваней все вахты у берега. Ну, а мы отдувались за него в «ходу». Я разузнал обстановку, тут вернулся мой компаньон и уже с шестью бутылками мы снова нырнули в темноту.
На сей раз подружайки повели нас к какой-то Христине и когда мы подошли к неказистому деревянному домишке, то я его тотчас вспомнил. Дело в том, что ещё утром, после того как мы отгрузили спиртное, мы с механиком пошли в местную пекарню за хлебом, на судне не было ни кусочка уже третий день. И вот проходя мимо этой вот хибары, Николай мне и сказал: «А вот здесь местная центровая блядь живёт». И подумав немного, добавил: «Правда, тут все бляди и алкашки». И вот к этой «бляди» нас и привели. Дверь открыла очень красивая женщина. Это была ламутка – смесь якутской и русской крови. А метисы всегда очень красивыми получаются. Раскосенькая, скуластенькая стройная блондинка и явно старше наших девок, что и подтвердило наличие маленького ребёнка, спящего в детской кроватке. Честно говоря, я даже протрезвел, когда увидел эту женщину. Красавица с репутацией доступной пизды, что ещё нужно сопливому студенту, имеющему не очень-то богатый сексуальный опыт. Но после ещё нескольких рюмок (а вернее стаканов, рюмками здесь не пили, я думаю никогда) меня снова повело и помню только, что я целуюсь с этой красавицей метиской в сенях её хибары. А когда мои руки полезли ей под свитер и нащупали маленькие и почему-то шершавые грудки с твёрдыми девичьими сосками, то я услышал: «Негде сегодня, приходи завтра, только один». И я дурачок не стал настаивать.
