Сергуня и Шурик тоже решили скататься на БАМ, и вот так сложилось, что наши пути из двух разных точек пересеклись в этом месте и в это время. Стоит ли говорить, что наша гулянка возобновилась с новой силой. И хорошо, что мы днём закупили и спиртного и съестного в значительных количествах, так что куда-то бежать за добавкой необходимости не было. Парни, как, оказалось, тоже приехали купить себе «аляски», но их дизельный поезд опоздал, и магазины уже закрылись. Сергуня, немножко фарцевавший в институте, по достоинству оценил наши покупки и тут же назвал нас мудаками, потому что мы не догадались купить курток на продажу, хотя и имели свободные деньги. К сожалению, парням скоро надо было уезжать обратно, в отличие от нас они уехали не спросясь у начальства, то есть были в «самоволке». В общем, веселье было недолгим. Вскоре мы всей компанией вывалились на улицу, где творился настоящий кошмар. Дул сильный пронизывающий ветер, снег валил крупными хлопьями, а до ж/д вокзала было довольно-таки далеко. Но когда парни совсем было, отчаялись, из снежной круговерти вынырнул уазик, мы с гиканьем перегородили дорогу и заставили машину остановиться. Всучив водителю бутылку водки, от денег он категорически отказался, мы уговорили его подбросить парней до вокзала и попрощались с нашими неожиданными гостями. Вернувшись в гостиницу, мы попросили администратора разбудить нас к отходу «Кометы», пора было возвращаться в порт Байкал.
На следующее утро ничего не напоминало о ночной метели. Светило яркое солнце, но было холодно, и выпавший снег не таял. Мы распрощались с симпатичной хозяйкой гостиницы, надели свои «аляски», спустились к причалу и, купив билеты, расположились в мягких удобных креслах теплохода на подводных крыльях. Но этот раз нам не спалось, и мы всю дорогу простояли за столиком на длинной ножке в буфете судна. Мы пили коньяк и закусывали остатками вчерашнего банкета. На протяжении всего десятичасового пути погода не изменилась, была отличная видимость, и мы смогли насладиться байкальскими пейзажами и размахом великого озера.
Вечером, очутившись в порту Байкал, мы узнали, что весь наш отряд ещё утром уехал. Уехал второпях, толком не попрощавшись с боевыми подружками и не опохмелившись после «отвальной», как всегда устроенной в столовой порта. Собственно из-за случившегося на этом мероприятии «ЧП» Потап так быстро и увёз своих бойцов. По традиции на «отвальную», устраиваемую нашим отрядом, приглашались почти все жители посёлка: начальство, приемосдатчицы, крановщики, короче ни кому отказа не было. Вино лилось рекой, и не выдержавших питейного марафона гостей и бойцов складывали прямо в столовской раздевалке, вповалку, штабелями. Музыкальным оформлением праздника занимался, конечно же, незабвенный «диск-жокей», который тосты тоже не пропускал, и в конечном итоге оказался среди отключившихся. Утром, в раздевалке, проснулись и поднялись все, кроме маленького щупленького «диск-жокея». Умер мужичок. Сердце. Потап понял, что предстоят нудные разборки с ментами, и потому быстренько собрал своих бойцов и слинял из порта.
Нам тоже как-то не очень хотелось привлекать к себе внимание и потому мы тут же прыгнули на паром, потом на автобус и ночью были в Иркутске. Почившего в бозе «диск-жокея» мы помянули в аэропортовском ресторане. А следующим утром мы уже садились в самолёт, который и доставил нас в родной город.
Всё время до отлёта светило не по-осеннему яркое солнце, Сибирь отпускала меня домой. Как оказалось лишь на побывку.
Из стройотрядов мы возвращались королями. Огромные по тем временам деньги, как говаривал герой Василия Шукшина в фильме «Калина Красная» - «жгли ляжку». Полученные пачки нужно было срочно «взлохматить»! К тому же, там, на Байкале, мы научились выпивать уже и без всякого повода. Наличие солидных денег в карманах само по себе было поводом для выпивки. Нет, конечно же, некоторые из нас тратили заработанное на дело. Вот, например бригадир Елисей смог наконец-то позволить себе осуществить давнюю мечту, купить настоящую японскую электрогитару. Кто-то отложил на машину, после двух поездок на Байкал можно было запросто купить «Запорожец». Ну, а я, и мои друзья спускали бабки на вино и девушек. Лучшего применения деньгам мы не находили. Одно только было плохо. Настроиться на учёбу, на каждодневное посещение лекций и занятий было очень трудно.
А вот для меня главным было то, что я перестал бояться прийти домой пьяным. Нет, я по-прежнему, стеснялся матери и старался не показываться ей на глаза в непотребном виде. Если выпивал, то появлялся дома очень поздно. Открыв со всеми предосторожностями входную дверь, тут же нырял в свою комнату и ложился спать. Мать всё понимала, но делала вид, что не замечает в каком виде порой, возвращается её сынок. Тут, конечно же, свою роль сыграли заработанные деньги, а часть я отдавал матери, и это было неплохой добавкой к семейному бюджету. Но мне кажется, что мать просто поняла, что её сын стал взрослым, что он может хорошо зарабатывать. К тому же с институтом до поры до времени проблем у меня не возникало, и я, несмотря на все загулы, продолжал хорошо учиться и сдавать сессии вовремя и на стипендию.
ГЛАВА 4. СТРАНА ЛИМОНИЯ
В конце апреля 84-ого мы, студенты-механики, окончили третий курс и отравились на обязательную плавательскую практику. Нам пора было познакомиться с профессией, которую мы выбрали, и отработать полновесную навигацию. Кто-то сумел пройти через все препоны и преграды комиссии по визированию и отправился на суда загранплавания, кто-то остался бороздить просторы Волги-матушки. А вот вашего покорного слугу отправили на далёкую сибирскую реку Лена, в Якутию.
Я, правда, тоже попытал счастье и подал документы на «загранку». Но, оказалось, что мордой не вышел, а вернее причёской. Мне так и сказал краснорожий комсомольский вожак, сидящий в комиссии по визированию: «Как же вы, молодой человек, будете с такими патлами (а я носил не такие уж и длинные волосы, кстати) представлять нашу молодёжь за рубежом?». На полном серьезе так сказал, без болды! Впрочем, дело было конечно не в причёске, а в том, что на мне висел «строгий выговор с занесением в учётную карточку» за хищение в стройотряде – нас, таких вот «расхитителей», на курсе было аж 25 человек, но это отдельная и долгая история. Вот из-за этого «косяка» и был я отправлен осваивать бесконечные просторы Сибири. О чём ни грамма в дальнейшем не пожалел.
Далеко-далеко за Уральскими горами, за полноводными реками Обь и Енисей, раскинула свои просторы таинственная и суровая страна Лимония, с главной своей жизненной артерией, не менее полноводной рекой Леной. Вообще-то эта часть нашей необъятной Родины называется Якутия, или с недавних пор Республика Саха, но для малочисленного русского населения обширной территории восточной Сибири это по-прежнему «страна Лимония». Лица коренного населения всё так же желты, как и много веков назад. Вместе с русскими завоевателями к аборигенам Лимонии пришло спиртное, да сейчас там без него ни куда. Суровый край – суровые отношения, а водка всегда была и будет верной спутницей суровой жизни. Слабакам там не место, а умение пить, как критерий определения сути человека. Не больше, не меньше.
сентябрь 1984 посёлок Усть-Оленёк
Наша старенькая «эстэшка» (теплоход СТ-600: сухогрузный теплоход 600 тонн водоизмещения) потихоньку втягивалась в устье реки Оленёк. Двое суток мы проболтались в море Лаптевых, поджидая другие суда. Наш капитан был очень опытным и потому именно ему, знающему непростой фарватер Оленька, предписывалось возглавить караван судов с ценным народнохозяйственным грузом. И вот теперь мы гордо вели караван кильватерным строем к якутскому посёлку с названием как у реки, но с приставкой «Усть». В трюмах нашего сухогруза лежала «сетка-рабица» для оленеводческого совхоза, другие же суда везли жителям Крайнего Севера более необходимые, на мой взгляд, грузы, в частности следующая за нами «эстэшка» была забита коньяком и красным вином. Наш капитан, алкоголик в завязке, побоялся связываться с таким опасным для экипажа грузом и потому мы, и везли тюки с сеткой. Но все потуги капитана были напрасны, ибо разгружать все эти дары цивилизации в стеклянной обёртке, которые пока позвякивали в трюмах однотипного с нами теплохода, предстояло всё равно нашему экипажу, вернее нашим командирам, ибо только наша «эстэшка» была оборудована палубным краном. Об этом, о разгрузке, вся команда нашего судна давно знала, мы сглатывали слюну в предвкушении и коньячный аромат уже щекотал нам ноздри.
Не успели мы пришвартоваться, как на берегу собралась толпа молоденьких якуток, все как на подбор одетых в яркие японские болоньевые куртки или «Аляски». Сцена чем-то напоминала встречу кораблей Колумба аборигенами Америки. Девчонки смеялись и что-то лопотали на своём языке, из русских слов слышалось только «водка» и «беломор». Ещё на подходе кэп приказал нам, мотористам, чтобы до его особого распоряжения, ни в коем случае не спускать трап на берег, и вообще не вступать в разговоры с местными: «Им только дай волю – весь теплоход заполонят!». Но эти раскосые, одинаковые для нас мордочки так озорно улыбались, а их разноцветные куртки так призывно блестели на солнце, что я и ещё один моторист Ваня вышли на палубу и стали махать девчонкам руками, мол «вот мы тут, мы пришли, ждите в гости!». Но появился наш кэп и прервал общение с туземцами. Мы с Ванькой только вздохнули, и развели руками.
