– О, чудесное снадобье!
Лоточник заговорщически подмигнул мне.
– Вы ведь знаете, мистер, что у зомби очень ядовитые когти?
Этого я не знал, и кивнул.
– Яд у них очень ядовит, – говорил с важным видом торговец. – Сразу жечься начнет, потом рука у вас задымится, а если запустишь, – к вечеру там заведутся жнецы, а вывести их можно лишь каленым железом! Но…
Он поднял с лотка бутылочку.
– Если вы сначала выпьете это… Сок зеленой гуавы, его добывают только в горах Тибета. Яд зомби станет для вас лекарством, и раны будут сами собой затягиваться!
– Это правда? – спросил я Питбуля.
Тот презрительно хмыкнул.
– Как же, – ответил негр. – Обдираловка. Ты что, собрался с зомби драться на кулачках? Да если живой мертвец к тебе подкрадется, – начисто башку отгрызет, и никакой сок уже, дружок, не поможет.
Питбуль решительно покачал головой.
– Нет, приятель. Зомби надо валить издали, хорошей винтовкой. Но если вдруг тебя мертвец поцарапал, – это ерунда. Плеснул чуть-чуть виски, втер, и само пройдет. Не покупай эту гадость.
– Эй, умники! – послышался рык откуда-то сбоку. – Покупайте или валите лесом.
Я обернулся, и увидел трех недовольных сталкеров.
Каждый сжимал в руках деньги, – мы явно задерживали очередь. Мне стало интересно, – здесь что, не принято ломиться к прилавку, или они просто побоялись связываться с нами?
– Давай пять бутылочек, – быстро сказал я.
– Ну дурак, – пробормотал Питбуль. – Как есть, придурок. Послушай! Дэрринг этого не будет оплачивать. И так уже расшвырялся ты чужими деньгами. Покупай за свои.
– И куплю, – огрызнулся я. – А сколько снадобье действует?
– Дней восемь, – ответил сталкер, стоявший позади него.
Тон его сразу же изменился.
Стал уважительным. И я, к своему ужасу, понял, – что тех, кто покупает сок зеленой гуавы, здесь и правда считают придурками.
А когда коротышка назвал цену, – мои сомнения вмиг рассеялись.
Это был тесный закрытый клуб, – и я, купив пять бутылочек сразу, стал в нем королем.
– Мудрое, мудрое решение, – бормотал коротышка.
Каждую бутыль он тщательно завернул в гофрированную бумагу, – кроме последней.
– Здесь все от организма зависит, – наставлял сталкер. – Но лучше пить раз в неделю. Для надежности. Мало ли, вдруг выветрится, или принять забудешь. А так очень просто: поставил, скажем, глотнуть утром во вторник, и это уже как привычка.
– Первую вам лучше выпить прямо сейчас, – подсказал торговец. – Ну мало ли. А то еще забудете, когда в болота пойдете.
– Дело говорит, – кивнул сталкер.
Отступать было некуда.
Я отвинтил крышку, нюхнул, – и мне вдруг стало очень, очень горько, что я не послушал Питбуля.
– Нет, – пробормотал негр. – Ты явно придурочный.
– Залпом не пей, – бросил сталкер. – Так хуже усваивается.
Торговец между тем не зевал, и уже продал шесть бутылочек другим сталкерам.
Я закрыл глаза, и сделал крохотный глоток.
Никогда, – даже в самом дешевом баре в Колумбии, – мне не приходилось пробовать такой гадости. Чувство было такое, словно все тараканы мира хором плюнули мне на язык.
– Хорошо пошло, верно? – радостно улыбнулся сталкер. – Эх, я, пожалуй, тоже выпью сейчас. Пойдем, дружок, сядем и поболтаем.
2
Редко мне в жизни было так же погано, как тогда, на базаре сталкеров.
Мы с бородатым сидели на перевернутых ящиках, делали по глоточку, – он счастливо лыбился, а я с трудом мог не заплакать. Питбуль пару минут следил за нами, потом сказал:
– Нет, пойду, а то со смеха подохну. В гостинице встретимся.
Сталкер начал было рассказывать о своих похождениях, – но быстро сдался. Глотать сок зеленой гуавы, и молоть языком, – было решительно невозможно.
Люди, проходя мимо, смотрели на нас, как на полудурков.
Кое-кто показывал пальцем.
– Эх, пища богов, – бородач встал и потянулся. – Ты, это, не переживай, – поначалу всегда невкусно. Потом втянешься.
Звучало так, словно про миньет говорили.
Я поднялся, глотнул последнюю каплю. Меня изрядно шатало.
– Сразу видно, наш человек! – сказал сталкер.
Мы распрощались, – а я дал себе жуткое обещание, что вылью все бутылки в раковину, как только доберусь до гостиницы.
Если дойду.
Идти по базарным улицам было очень непросто. В голове шумело, мускулы стали ватными, голоса людей слились в единый, неразборчивый гул. Я то и дело вытирал рот, – боялся, что текут слюни, и я кажусь полусумасшедшим.
Нет, надо отдохнуть.
Я прислонился к металлической стене, и закрыл глаза. А когда открыл их, – мой наладонник включился.
Следящая хмарь проснулась.
Я уже и забыл о ней, – ведь Вацлав был мертв. Но теперь, где-то рядом, – совсем недалеко от меня, – стоит человек, что хорошо его знал.
Или просто купил у него поношенную ветровку.
Моя голова все еще гудела. Я обернулся. Сгорбленный сталкер шагал сквозь толпу, опуская голову, и стараясь не привлекать внимание. Я был уверен, что уже видел его, – когда мы с Питбулем только прилетели на вышку.
Он стоял у прилавка с оружием, – за несколько минут перед тем, как деранторы напали на людей из клана Оррима Молота. Может, парень тоже был одним из сектантов?
Ноги сами потащили меня вперед.
Куда же ты так спешишь, друг? И почему прячешься ото всех?
Следить за человеком в толпе, – непростая задача. Упустишь – плохо, а выдашь себя, – тоже нехорошо.
Но когда он свернул в узкий коридор, – стало еще сложнее.
Я выглянул осторожно из-за угла. Незнакомец настороженно обернулся, и я успел спрятаться лишь в последний момент. Мы спустились вниз на несколько ярусов, – и каждую секунду я ждал, что парень меня заметит.
Под конец, он остановился около железной двери.
Ударил четыре раза, – явно условным стуком, – и что-то прошептал. То ли он стоял слишком далеко, то ли сок гуавы подействовал, – но я не смог разобрать ни слова.
Дверь медленно отворилась, незнакомец вошел.
Мне оставалось лишь уныло чесать затылок. Идти следом я уже не смогу, – без пароля охрана меня не пустит. Но и возвращаться, так ничего и не узнав, я тоже не собирался.
Сбоку была решетка вентиляции.
Я понятия не имел, куда она может вести, – но решил попробовать. В темном, заброшенном коридоре никого не было. Оглянувшись, я наскоро открутил винты, и забрался внутрь. Пару минут мне казалось, что я просто глупо теряю время.
Но потом я встретил барьер.
Впереди меня сверкало и вспыхивало силовое поле. Кто-то не хотел, чтобы здесь ползали всякие любопытные Хорсы.
Вынув из-за пояса сканер, я слегка поиграл с настройками.
Помню одного парня, – дело было в Ливии. Он так ловко мог отключать силовое поле, что однажды не заметил второе. И когда полез дальше, – ему как следует поджарило задницу.
Очень поучительная история, верно?
К слову, этим парнем был я.
– Скоро! – донесся далекий голос. – Начнется новая эра!
Силовой барьер вспыхнул, и погас.
Я пополз дальше. Вскоре туннель закончился. Путь мне преградила решетка, – а за ней распахнулся огромный зал, полный людей.
Было полутемно, лишь три ярких фонаря освещали трибуну. Присмотревшись, я понял, что то были мертвые болотные светляки, – с отрубленными лапами и крылами, насаженные на острые пики. Был и четвертый, но он не светился, – наверное, когда ему отрезали ноги, то повредили железы.
Металлические стены покрылись ржавчиной.
Я вспомнил слова Питбуля о том, что на нижнем ярусе остались несколько заброшенных помещений.
По всей видимости, это одно из них.
Людей было много.
Все носили плащи, с высокими капюшонами, – так, чтобы нельзя было видеть лиц. Видно, даже здесь, в своем тайном святилище, они не доверяли друг другу.
Одни негромко переговаривались, другие стояли молча, опустив головы. У многих в руках я заметил странные четки, – с бусами в форме черепов. Были здесь человеческие, звериные, – и те, что принадлежали рогатым, клыкастым тварям, каких я никогда не встречал.
Вдруг громкий голос пронесся над залой.
– Рейгодор! Рейгодор идет!
И все, словно по команде, стали скандировать:
– Рейгодор! Рейгодор!
Высокий, мускулистый человек вышел в свет мертвых шандалов.
Лицо его было закрыто бронзовой маской.
– Говорят, что он так уродлив, – шепнул кто-то в толпе своему товарищу. – Что стыдится показать свое лицо.
– Рейгодор! – кричала толпа.
Человек в маске вскинул руку, и наступила тишина.
– Восславим же Господа нашего! – провозгласил Рейгодор.
Я мог поклясться, что уже слышал этот глубокий, властный голос, – но эхо играло под сводами ржавой залы, и я не мог узнать.
– Восславим же его творение. Высшее из высших! Чистейшее из чистейших! Да славится во веки веков – человек!
– Слава человечеству! – взревела толпа.
Голос Рейгодора поник.
– И восславим того, кто открыл нам свет. Того, кто был послан Небом, чтобы очистить людей от скверны.
