– Значит, эксперты едины в своем решении?
– Безусловно.
Не потому ли доклад таким загадочным образом протек в интернет? Не сами ли строители башни сделали это, – чтобы раз и навсегда пресечь все слухи о взрыве и о теракте.
– Но этот человек, Вацлав… Он утверждает, будто сам уничтожил вышку.
– Конечно, – подтвердил комендант. – Рейгодор хочет, чтобы люди в это поверили. Тогда они пойдут за ним, в его нелепом восстании…
Он сложил руки на груди.
– Я благодарен вам за бдительность, мистер Хорс. Спасибо, что сообщили. Но должен сказать, мы здесь тоже не задницей щи хлебаем.
Комендант легко улыбнулся.
– На той встрече были три моих человека. Один даже заснял все на камеру. Я сам прослушал речь Рейгодора…
Мне стало слегка досадно.
Мой геройский поступок, – моя бочка с яблоками, – все это оказалось напрасно. Лучше бы я просто сыграл с Питбулем в бильярд черепом мутанта, – как предлагал наемник.
– Конечно, мы усилим охрану, – продолжал комендант. – Но можете мне поверить. Взорвать Башню Ворона невозможно. Еще не придумали такой бомбы, мистер Хорс.
Я смотрел в окно.
Там, – возле самого горизонта, – дымились искореженные обломки Башни Орла.
7
Аномальная Зона
в часе езды от границы
Ферму окружал высокий забор.
Скрежет и глухое рычание раздавались из высоких бараков.
– Кто это? – спросил Мэддокс.
– Зервольфы, – флегматично отвечал Ренди. – Здесь их разводят.
Среднего роста, сгорбленный, с толстым и небритым лицом, – он был похож на простого фермера, из Айдахо или Висконсина.
– Но зачем?
Ренди обернулся.
Удивление Мэддокса его позабавило.
– Ну а зачем разводят коров? – спросил он. – Мясо, молоко, шкуры… Так и зервольфы.
– А что они дают?
– Кровь.
– Кровь? Для чего?…
Ренди лишь покачал головой.
– Ты от гриппа лекарства пьешь? Как побреешься, морду лосьоном мажешь? Зубы по утрам чистишь, а?
– Да, но причем здесь это?
– А состав читаешь? На упаковке? Да, впрочем, какая разница, там же все равно не расскажут, откуда они берут все эти вещества.
– То есть…
Мэддокс помотал головой.
– А ты как думал? – Ренди осклабился. – Кровь зервольфов. Трехглазов. Выжимка из костного мозга зомби. Это все деньги, брат. Может, не такие большие, как за артефакты. Зато легко. И не так опасно.
– Не опасно держать зервольфов?
– Ну аллигаторов же разводят на фермах. Что тебя удивляет?
Двое рабочих, в фирменных комбинезонах, катили по двору бочку.
Ренди придержал Мэддокса.
– А вот это, брат, осторожней. Нам говорят, что вся эта хрень безвредна, но кто его знает…
– А это что?
– Протослизь, приятель. Мы добываем ее из Зоны. Раньше она дорого стоила, далеко было везти, хлопотно. Но сейчас…
Он понизил голос.
– Болтать об этом не принято, но эти разломы, со слизью, сейчас уже к самому Рубежу подходят. Еще пара лет, и выйдут за него. А лет через сто… кто знает? На всю планету растекутся.
Мэддокс нахмурился.
– И никто ничего не делает?
Ренди не так его понял.
– Как это ничего? Нет, брат, качают ее со страшной силой, пока еще можно… Если же протослизь будет везде, кто ее станет покупать, а? Так что надо спешить, пока она еще хоть чего-то стоит.
– И вы скармливаете ее зервольфам?
– Ирония, верно? Еще вчера никто бы не пошел на такое. Слишком она была дорогая. А сейчас, черпай не хочу. Правда, говорят, если надышаться, волосы выпадут, и вставать не будет. Так что я подальше держусь.
– А они?
Мэддокс показал на людей, что возились с бочкой.
Ренди лишь выразительно пожал плечами. Мол, всегда найдутся придурки, готовые на мерзостную работу.
Они прошли дальше.
– И много вам платят? – спросил Мэддокс.
– Мало. Гроши! Бабло гребет Корпорация. Нам только так, ошметочки достаются.
Ренди показал куда-то, в сторону горизонта.
– А там, «Дэрринг Корп» строит свою платформу. Новую. По ту сторону Рубежа. Как закончат, все в Зоне переменится… Эти парни все, до грошика, загребут. Даже воздух.
Они помолчали.
Мэддокс вынул из кармана плотный конверт. Передал незаметно.
– Зря вы затеяли это, мистер, – с укором прогудел Ренди. – Эти же люди чокнутые. Убийцы. Третьего дня, взорвали нашу цистерну. Дольф погиб, и Степан, тот русский. Хорошие были парни. И крови жалко, столько денег просто так вылилось.
Он взял Мэддокса за плечо.
– И вас ведь тоже не пощадят, мистер. Держитесь от них подальше.
– Нет.
Мэддокс покачал головой.
– Я должен его увидеть.
8
Трактир «Голова мутанта» спрятался в заброшенной штольне, глубоко под землей.
Бывалые сталкеры любили сюда заглядывать, – посидеть за кружечкой пива, вспомнить старые дни да сделать парочку ставок – так, ради интереса, по маленькой, – кто из общих знакомых первым подохнет, размазав кишки в предательской аномалии, или отправится на обед мутантам.
А вот молодые сталкеры почти здесь не появлялись.
– Нет уж! – говорили они. – Совсем старичье выжило из ума. Лезть под землю! Там же мертвяки, в штольнях. Вот сожрут вас однажды всех…
Сказав это, молодой сталкер обычно пожимал плечами и сплевывал, – мол, подохнете там, старперы, на земле чище будет.
Ветераны только смеялись.
Пути из трактира, в дальние штольни, были давно завалены, – и даже воя зомби или рычания шестиглаза здесь никогда не слышали.
– Это только пока, – хмыкали молодые, и называли трактир не иначе, как «Домиком престарелых» или «Общей могилой».
Многие ветераны думали, что молодежь не заглядывает сюда совсем по иной причине. Мол, – не хотят встречаться со стариками. Знают, что и в подметки не годны первому поколению.
Впрочем, кроме самих бывалых, – в это никто не верил.
За дальним столиком, низкий, щербатый сталкер живописал свои приключения.
– Да заливаешь! – говорили ему.
– А голов, голов у них не было, – он махал руками. – И заместо них щупальца’ торчат, ну як у кальмара. А там…
Сталкер помахал пальцами.
– Глаза плавают.
– Да заливаешь ты!
– Точно! И полезли эти супермутанты отовсюду! Едва я ноги унес!
– Ноги-то унес, а голову-то, глядишь, забыл! – хохотал все. – Какие супермутанты? Ты что, кислоты надышался, парень?
– Да ты их, наверное, с зиро перепутал, – сказал другой.
– Зиро парни нормальные, – вступил третий. – Я вот, на днях, пил с одним пиво. Нормальный мужик, только вот пальцы странные.
– Да что я, зиро не видел? – возмутился Щербатый. – У меня, вон, брат таким хочет стать. Но супермутанты… брат… Это совсем другое.
Он опрокинул стопочку сталкерского.
– А главное! – продолжал рассказчик. – Никто о них не знает. Всякий, кто видел супермутантов, вскорости умирает. Вот был у меня кореш один, Бао Ши; встретились мы с ним, от Башни недалеко, он мне и говорит – видел, мол, этих тварей, потом расскажу при случае. А когда я в Башню пришел, мне и говорят, – сгиб китаец, две пули в рыло огреб.
– Да чего удивляться? – загудел другой. – Ши был полным придурком. Туда ему и дорога.
– А ты веришь в эти байки? – спросил у Оксаны Ричард.
Они сидели за дальним столиком.
– Ну, в супермутантов?
– Я никогда их не видела. Но в Зоне всякая чушь случается.
Щербатый за дальним столиком не сдавался.
– А другой? – спрашивал он. – Пако Джианелли, бакалаврик очкастенький, вы ведь его знали! Он бы точно не стал брехать, каждый знает. Говорил, что видел супермутантов. А потом его тоже замочили.
– Слышал, слышал, – закивал другой. – Вроде как с одним из Молотовцев повздорил. Вот они его и замочили.
Рассказчик от возмущения грохнул кружку пива об стол.
– Да никогда бы Пако не стал с бандитами гавкаться! А то вы его не знали!
Многие закивали.
– Он ведь осторожный был, никогда на рожон не лез.
– Ну, значит, из-за чего другого убили, – заявил кто-то. – Он ведь ишачил на корпорацию. Там на людях опыты делают. Это я точно знаю; мой шурин надысь рассказывал…
Оборванный мальчишка вырос подле их столика.
Их было много, на окраине Зоны, – беспризорники, и никто не знал, откуда они берутся.
Время от времени, Благодуши и Добронравы из ООН да ЮНЕСКО наезжали сюда, позировали перед камерами и обещали «защитить детство»; а потом возвращались к своим феррари и яхтам, а беспризорники оставались в Зоне.
Как и всегда.
– Эй! Пошел прочь отсюда! – зарычал бармен. – Эт’ тебе не бордель, мы побирушек быстро…
Но мальчишка не слушал.
Он метнулся к Ричарду, бросил:
– Вот.
Сунул что-то юноше в руку, и шмыгнул в дверь.
– Не открывай, – сказала Оксана.
Маленький, скомканный лист бумаги вовсе не казался опасным, – как и большинство дверей, ведущих к гибели.
Тысячи сталкеров поплатились жизнью только за то, что поверили первому впечатлению. Но Ричард уже развернул записку; он был не из тех, кто подолгу ждет и сомневается.
